— Затем, что она слишком ленива, чтобы приехать сюда самой, — проворчала Ида. — Она хочет, чтобы я прилетела к ним во Флориду в гости.

— Ну и отлично, ты же там ни разу не была.

— Нет, была… с твоим дедушкой. Что ж. Иногда я могу позволить себе съездить к твоей матери. Как ты думаешь?

— Конечно, бабушка. Я буду только рада, ведь там соберется хорошая компания и тебе будет весело.

— Ладно, дамы, — прервал их Лукас и поднялся на ноги, — вот что я думаю. Поскольку сегодня день рождения Кэт, предлагаю вам поехать со мной поужинать. В какой-нибудь симпатичный ресторанчик. Другие идеи будут?

— Будут, — заявила Ида. — Поскольку это не мой день рождения, я не хочу куда-то идти и пропускать свои любимые передачи, тем более что сегодня среда и ожидается все самое интересное.

— Ну, что скажешь, Кэт? — обратился Лукас к Кэтрин.

— Она скажет «да», — выпалила вместо нее Ида.

Кэтрин усмехнулась и покачала головой.

— Ну не могу же я справиться с целым заговором.

— Можешь, — поправил ее Лукас, — но только не с Идой.

Лукас потягивал кофе и любовался Кэтрин в приглушенном свете ресторана. Она выглядела просто потрясающе с высоко подколотыми волосами, в открытом сером платье с мелкими розовыми и белыми цветами, с высоким разрезом на юбке, позволяющим видеть ее длинную стройную ногу. Когда Кэтрин вышла ему навстречу несколькими часами раньше, Лукаса буквально зашатало от ее красоты.

И вот он смотрел на нее в свете канделябров, страстно желая дотронуться до пряди волос, которая выскользнула из ее прически и теперь нежно льнула к стройной шее.

За ужином они говорили обо всем на свете, начиная с того, что Кэтрин надоела ее работа, и заканчивая планами Иды на поездку. Единственная тема, которой они избегали, — их взаимоотношения.

Лукас чувствовал, что небезразличен Кэтрин. Но он терзался, не зная, как и когда рассказать ей все о себе и своем богатстве. Нет, он пытался, но каждый раз слова застревали у него в горле. Лукас не верил в то, что она поймет его. Или не верил, что достоин ее любви?

Кэтрин переплела пальцы и положила на них подбородок, слушая нежную мелодию комбо. То и дело очередная парочка, захваченная томным ритмом, вставала из-за стола и рука об руку шла на танцплощадку. Лукас слушал хрипловатый низкий голос певицы, которая пела о любви и страсти, и собственное желание заставило его наконец пригласить танцевать Кэтрин.

Они поднялись и пошли к танцующим, легко подстроившись под ритм, словно всю жизнь вместе раскачивались вот так под медленную, чувственную мелодию.

Глаза Кэт были закрыты, и Лукас, опустив голову, коснулся губами ее волос, вдыхая аромат летнего солнца и экзотических фруктов. Когда Кэтрин подняла веки и встретилась взглядом с его глазами, Лукас больше не смог сдерживаться. Он потерся щекой об ее щеку и поцеловал нежный изгиб ее щей.

Кэтрин затаила дыхание, потом негромко вздохнула, и Лукас привлек ее ближе, захваченный ощущением ее близости.

Когда музыка стихла, они продолжали стоять не шевелясь, обмениваясь взглядами, смысл которых легко читали их сердца.

— Еще? — спросил он.

— Думаю, что еще один танец мне не по силам.

Они побрели обратно к своему столику.

К концу ужина Лукас настоял, что надо отпраздновать тридцать первый день рождения чем-то особенным, и заказал крем-брюле. Он пил вторую чашку кофе, а Кэтрин, зачерпнув ложкой, положила мороженое в рот и провела языком по губам, слизывая взбитые сливки.

— Хочешь? — спросила она, ища чистую ложку.

— Сойдет и твоя, — успокоил он, горя желанием коснуться губами того места, которого коснулись ее губы.

Они улыбались, угощая друг друга и ощущая нежность момента. Лукас заметил, что пора уходить, Кэтрин кивнула, но уходить не хотелось. Они забыли о заботах. Забыли о смущении. Они просто праздновали день рождения.

В машине Кэтрин притихла. Доехав до дома, Лукас проводил ее до двери, желая обнять ее и забыться в ритме музыки, которая все еще звучала у него в голове. Но, оказавшись в прихожей, он заметил, что Кэтрин чем-то озабочена.

— Что случилось? — спросил он.

Кэтрин качнула головой, указав на маленький подзеркальный столик.

— Бабушка оставила записку.

Она подняла листок бумаги с небрежно нацарапанными строчками. Лукас подошел ближе и узнал неровный почерк Иды.

— Что там?

— Моя сестра Энн приезжает завтра с детьми. Я должна забрать их из аэропорта.

— Неожиданный визит? — уточнил Лукас, чувствуя, что за этим приездом скрывается нечто большее.

— Нет, — убито ответила Кэтрин, — это я ее пригласила. Энн ушла от мужа.

Лукас стоял посреди кухни, обдумывая планы на грядущий день. Когда он приехал на ферму поутру, Кэт позвонила на работу, предупредила, что не выйдет, и теперь металась по всему дому, готовясь к приезду гостей.

Ида ходила за ней по пятам, гораздо чаще размахивая тростью, нежели опираясь на нее, засыпая Кэтрин расспросами о том, почему Энн собралась уйти от мужа, а Кэтрин неизменно отвечала, что бабушка обращается не по адресу. Если бы ситуация не была столь серьезной и драматичной, Лукас хохотал бы до колик в животе.

Наконец Кэтрин уехала в аэропорт, Ида уселась перед телевизором, а Лукас вернулся к работе, зная, что у него остается слишком мало времени до того момента, когда распахнется входная дверь и он услышит топанье маленьких ног. Подняв последний из навесных шкафчиков, он прижал его плечом, вогнал один гвоздь, потом второй, пока не убедился, что шкафчик держится крепко. Прихватив еще горсть гвоздей, он услышал на крыльце постукивание трости Иды и приготовился к тому, что его в очередной раз отвлекут от дела.

Ида остановилась в дверях, переводя взгляд с Лукаса на шкафчики.

— И как прикажете готовить в такой обстановке? — риторически спросила она.

— Ничего, Кэтрин справится.

Лукас старался не думать о плохом.

— Ты так полагаешь? — Ида недоверчиво прищурила глаза. — Да через день-другой ей понадобится смирительная рубашка. — Она усмехнулась. — Жалко, что я пропущу большую часть веселья.

Но прежде чем Лукас успел отпустить насмешливое замечание по поводу поездки Иды во Флориду, входная дверь с грохотом распахнулась, и дом сразу наполнился детскими криками. Услышав шум, Ида направилась в прихожую.

— Бабушка! — воскликнули сразу несколько голосов, едва она исчезла из поля зрения Лукаса. Через секунду на кухню влетела озабоченная Кэтрин с сумками, полными продуктов. Лукас принялся спускаться с лестницы.

— И что же мне делать? — прошептала Кэтрин, озирая перевернутую вверх дном кухню. — Я совсем забыла, сколько хлопот доставляют дети… а у нас еще и кухни нет.

На ее лице отразилась паника, и Лукас, сунув молоток за пояс, поспешил к ней.

— Ты справишься, — уверил он Кэтрин, поглаживая ее плечо. — В конце концов, дети приехали сюда отдыхать. Погода отличная, теплая. Будешь устраивать пикники в саду, а можно обойтись и бумажными тарелками.

Кэтрин смотрела на сумки с едой из фаст-фуда в руках.

— Давайте поедим, пока не остыло, — предложила она, с тоской глядя туда, где когда-то стояла ее микроволновка.

— Эй, улыбнись, — велел Лукас. — Думай о хорошем.

Кэтрин смахнула навернувшиеся слезы и улыбнулась ему так печально, что у Лукаса защемило сердце. Господи, как же все запуталось.

Горя желанием помочь, Лукас схватил мокрую тряпку и пошел на крыльцо, чтобы вытереть со стола. Кэт направилась вслед за ним, и через минуту их окружило кольцо любопытных мордашек с матерью во главе.

— Энн, — обратилась к сестре Кэтрин, — это Лукас… Тэннер. Он занимается перестройкой дома.

Лукас улыбнулся Энн, протянул ей руку и понял, что имела в виду Кэтрин той ночью, когда была так расстроена. Энн отличалась не только красотой, но и ярко выраженной сексуальностью.

Она пожала руку Лукасу, выставив вперед бедро, и безо всякого стеснения оглядела его с головы до пят. Взгляд ее был настолько откровенен, что у Лукаса забилась жилка на шее.