Пока Марина, забыв на минуту о госте, с восторженным удивлением рассматривала голову, Гриша оглядел комнату. По стене полз метровый Змей Горыныч из верескового корня. Баба Яга в ступе прицепилась к люстре и грозила метлой толстому бегемоту, восседавшему на стеклянной горке. Под ним на полках были выставлены другие пеньки и корешки, похожие то на чайник, то на сахарницу, то на блюдце — целый чайный сервиз.

На каждом предмете белел ярлычок с указанием, кто и когда нашел этот корень или нарост. Чаще всего встречалась короткая пометка «мама», но попадались ярлычки с надписью «папа», «Марина» и с другими именами.

Гриша подумал, что теперь и его имя появится и останется в этой комнате, и пожалел, что лично у него никакой коллекции нет. Андрей собирает шайбы, Марина — деревянные фигурки. Болтают, что даже у Бориса Чернова есть хороший набор записей гитаристов-виртуозов. Только у Гриши — ничего. Собирал когда-то марки — бросил и больше ничем не увлекся.

А Марина уже бегала по комнате — выбирала место для деревянной головы и приговаривала, с благодарностью поглядывая на Гришу:

— Это же чудо!.. Она похожа на ту, с которой Руслан сражался!.. Помнишь у Пушкина?.. Вот если бы и Руслана найти! С мечом! В шлеме!..

— Найдем Руслана! — убежденно сказал Гриша.

— Где?

— Объявим весной поход в лес всем отрядом — и наверняка попадется что-нибудь похожее!

— Кому интересно искать для меня!

— Мне интересно!

Марина смутилась и, чтобы скрыть это, взяла голову и поставила на горку рядом с бегемотом.

— А бумажку повесишь? — спросил Гриша.

— Конечно! — Марина оглянулась. — Трудно пилить было? И как ты до нее добрался? Высоко же!.. Я ее тогда видела, но подумала — не достать.

— Достал! — коротко ответил Гриша.

Ему не хотелось говорить об этом. Не мог же он сказать, что все сделал отец: съездил, спилил и привез сосновую голову.

— Достал! — повторил Гриша и с облегчением подумал, что не соврал: достать можно по-разному, не обязательно для этого самому залезать на сосну.

— Открыть тебе один секрет? — спросила Марина и тут же, испугавшись чего-то, воскликнула: — Нет! Потом!.. Ты подожди — я сейчас!

Она выскочила за дверь и вкатила столик на ножках с колесиками.

Гриша едал всякие пирожные, но никогда не видел, чтобы они были подобраны и расположены на блюде так оригинально — в виде большого подсолнуха. Рядом, как два голубых колокольчика, стояли чайные чашки. Ложки мелодично позвякивали на блюдечках.

— Это для меня? — удивился Гриша. — Так красиво…

— Я и для себя стараюсь красиво делать.

— Для себя можно и попроще!

— Сначала попроще, потом похуже, а затем и скверно! — Марина улыбнулась. — Так мой папа говорит… И еще добавит: сначала в одежде, потом в поведении, а затем и в мыслях.

— Сам себе человек всегда хорошим кажется! — возразил Гриша. — Если он личность.

— И конечно — сильная?

— А то какая же!.. Слабый — не личность!

— А вдруг, — с лукавинкой произнесла Марина, — вдруг этой сильной личности только кажется, что она хорошая?

— А как проверить — кажется или на самом деле?

— Это нетрудно. Надо только представить, что тебя всегда видят люди и читают твои мысли. И если тебе не захочется ничего спрятать от них, значит, на самом деле, а не только кажется.

— Это тоже папа?

— Папа!

— Ну, знаешь!.. Такой жизни, когда за тобой следят и мысли читают, не выдержит никто. Даже твой папа!

— Выдержит! — уверенно сказала Марина. — Мой папа удивительный!.. Он даже человека от смерти спас!.. Не веришь?

— А ты мне поверишь?.. Мой отец каждый день от смерти спасает!.. Едет по улице, а люди — видела, наверно — сами под колеса лезут… Как отец затормозит, так и считай, что спас человека!

Марина тряхнула копной рыжих волос и засмеялась. Она часто смеялась, но всякий раз по-разному, с каким-то новым, неповторяющимся оттенком в голосе и выражении лица.

— Ты шутишь, а я — серьезно!.. На работе кто-то кислотой облился, а папа его спас.

— Кровь дал?

— Нет… Больнее… Я скажу, только ты без шуток, а то обижусь! Папа ему, — Марина понизила голос до шепота, — кожу дал — целых шесть сантиметров!.. Ты бы мог это сделать?

— Смотря для кого.

— Хотя бы… — Марина задумалась. — Хотя бы для Арбузовых.

— Моя к ним не приживется. Мы совсем разные… Вот тебе бы и целого метра не пожалел!

— Ты считаешь — мы совсем одинаковые?.. — Марина очень серьезно посмотрела Грише в глаза и, не дождавшись ответа, заговорила сама: — Ты очень хороший… Почти все тебя любят… И я, когда ты делаешь или говоришь что-нибудь, смотрю и думаю: вот и я бы так сделала… А иногда чего-то не понимаю… Не туда куда-то у тебя получается, не так, как бы я… Редко, а бывает такое.

— Ничего удивительного! — возразил Гриша. — Ты не мальчишка и к тому же не… не председатель… А если что не нравится или не понимаешь, так ты спроси.

— Хорошо! — ответила Марина. — Теперь буду спрашивать.

Гриша взял пирожное.

— Ты про это думала, когда говорила, что у тебя секрет?

— Нет! — Марина замотала рыжей головой и низко склонилась над своей чашкой. — Я загадала тогда, в кино… Если ты выполнишь, что обещал, то я до самого… до конца школы с тобой сидеть буду… Хочешь?

Щеки у Марины зарделись, и Гриша тоже вдруг почувствовал, что ему стало жарко.

— Про это могла бы и не спрашивать.

Как Гриша и предполагал, пришло время — и школа включилась в соревнование по сбору макулатуры.

Сразу же после уроков он провел оперативное совещание совета. Всех озадачило его требование — придумать что-нибудь такое, чтобы бумажный поток сам хлынул в их отряд. Предложения были, но все они не отличались остроумием и оригинальностью. Ходить по магазинам и выпрашивать бумажную тару или бродить по этажам жилых домов и собирать старые газеты — все это делалось и раньше.

— Так мы быстро сползем с первого места! — сказал Гриша.

— А кто нам его присуждал? — спросил кто-то из звеньевых.

Гриша осуждающе взглянул на него.

— Про подписку забыл?.. Кого в пример ставили? Нас!.. Ударим по макулатуре, а потом еще нажмем на металлолом — вот и лучший отряд по всем показателям!.. Только придумать надо, как побольше собрать бумаги!

И ребята честно думали, но свежих мыслей не было. Пришлось Грише доказать, что он недаром возглавляет отряд. Его предложения сначала показались спорными. Он сказал, что начинать нужно с самих себя: пусть вечером каждый собирает в своей квартире все газеты, а утром приносит их в школу. Кое-кто засмеялся. Много ли потянут газеты, которые получает одна семья?

Гриша подошел к доске и спросил:

— Сколько весит одна газета?

Ответы были самые разные: грамм, два грамма. Кто-то даже крикнул:

— Ничего не весит!

— Сорок граммов! — заявил Гриша. — Две газеты наверняка есть в любой квартире. В день — восемьдесят граммов.

Он взял мел и молча помножил 80 на число учеников в классе, затем — на тридцать, и все увидели, что в месяц у них накопится 60 килограммов отличной макулатуры. Цифра звучала солидно, и совет принял решение: поручить звеньевым взять под контроль это дело.

— А где будем хранить газеты? — спросила Марина.

— Это я беру на себя! — ответил Гриша. — И еще предлагаю поставить в домах ящики для прочитанных газет.

И снова членам совета Гришина идея показалась неосуществимой.

Во-первых, где взять такие ящики, а во-вторых, кто будет бросать туда газеты? Ведь почти в каждой квартире есть пионеры из других отрядов. Они, конечно, все разузнают и после этого ни одна газета не попадет в ящик, а если и попадет, то будет вынута. Не поставишь же круглосуточный караул около ящиков!

У Гриши на любой вопрос был ответ.

— Школьники не во всех квартирах, — сказал он. — Есть целые дома без единого пионера!.. Плохо вы знаете свой район! Общежитие метростроевцев помните?.. Кто видел там хоть одного мальчишку или девчонку?.. А в семнадцатом доме кто живет?.. Старые большевики! У них газет навалом, а детей нет — уже выросли, взрослые стали! Там наш ящик каждый день доверху полный будет!