15 сентября 1939 г. военный трибунал рассмотрел дело по обвинению Н.И. Жабина и, не найдя серьезной обвинительной базы, отправил его на доследование в прокуратуру округа. Николай Иванович на этом суде надеялся на благополучный исход дела, т.е. на освобождение из-под стражи. Однако этого не случилось, и тогда он обратился с заявлением к наркому обороны СССР К.Е. Ворошилову. Заявление датировано 2 октября 1939 г. В нем Н.И. Жабин писал:

«Я — Жабин Николай Иванович — арестован органами НКВД Союза ССР — 1.Х.1938 г. Мне было предъявлено обвинение по ст. 54пп.1 «б», 7, 17—8, 10 и 11.

Следствие велось с методами морального и физического принуждения к ложным показаниям для “юридического” оформления как государственного преступника. Для меня было ясно, что на фоне перестраховки я являюсь жертвой организованной провокации — следовательно клеветы и лжи. Все свои силы я напрягал доказать это следователям, но последние были слепы в своих действиях. Прокурорский надзор не оказал защиты элементарной как гражданину Союза ССР. В основном я все показания дал отрицательные, т.е. честные, как протекала моя сознательная жизнь: партийная, общественная, служебная и личная. В самом деле, я сирота, с 13-летнего возраста по найму в людях работал, с 17-летнего возраста в партии ВКП(б) и в РККА с Красной гвардии, от рядового красногвардейца до комбрига. Все это Наркомату обороны известно. За все это время ни политических, ни служебных преступлений не имел и не привлекался к ответственности. В 1937 г. дело с ложными заявлениями на меня рассматривал особый отдел ХВО и дело было прекращено. Наконец, есть же факты и живые люди о моей деятельности лучше всего скажут, В этот критический для меня момент могли бы Вам дать на меня объективные данные: комдив Черепанов всю мою фронтовую деятельность с Красной гвардии и совместная учеба в Военной академии; армейский комиссар 2 ранга Щаденко — мое партийное лицо за время пребывания в Военной академии, где я все время был членом бюро и секретарем партийной организации до 1923 г., в горячий период партийной жизни и борьбы ни одной антипартийной резолюции не прошло в академии в указанное время.

Наконец, в последнее время я выполнял особые задания Военного Совета ХВО и личные указания командарма 2 ранга Тимошенко по ликвидации последствий вредительства в 7-м стрелковом корпусе в качестве командира корпуса. Это задание выполнил как и подобает большевику — командиру РККА и все-таки перестраховка оказалась сильнее логики.

15 сентября 1939 г. мое дело рассматривалось Военным трибуналом ХВО — своим постановлением трибунал определил все пункты по ст. 54 в отношении меня недоказанными. Одновременно удовлетворил мою просьбу о приобщении к делу ряда документов и опрос ряда свидетелей, которые могут положительно Жабина характеризовать и к моему удивлению опять перечислил на доследование за прокурором ХВО, и в результате я опять невинно томлюсь в тюрьме. Имея подобное решение Военного трибунала, наличие на меня материала у военного прокурора РККА и в партийной комиссии ПУРККА, я счел необходимым обратиться непосредственно к Вам с ходатайством рассмотреть мой вопрос. Клянусь, я не виновен. Прошу скорейшего содействия в освобождении меня. Прошу вернуть мне права гражданина Союза ССР, изложенные в Сталинской Конституции. На любой работе до последних дней моей жизни докажу свою преданность делу Ленина — Сталина.

Жабин»^[28].

15 февраля 1940 г. военной прокуратурой Харьковского военного округа дело Н.И. Жабина было прекращено за недоказанностью обвинения. На следующий день Николай Иванович вышел из тюрьмы на свободу. После восстановления в кадрах РККА он был назначен старшим преподавателем Академии Генерального штаба. Воинское звание «генерал-майор» ему было присвоено в январе 1943 г.

Командир 26-го стрелкового корпуса ОКДВА комдив Глухов Михаил Иванович был арестован 21 марта 1938 г. Обвинялся он по ст.ст. 58—1 «б», 58—8 и 58—11 УК РСФСР. Виновным себя на предварительном следствии признал (с ним «хорошо поработали»), показав, что в антисоветский военный заговор он был вовлечен в январе 1938 г. командиром 20-го стрелкового корпуса комкором М.В. Калмыковым. Однако 15 марта 1939 г. М.И. Глухов от своих «признательных» показаний отказался как от вымышленных и ложных. На этой позиции Михаил Иванович стоял вплоть до своего освобождения, несмотря на все «усилия» следователей вернуть его к прежним показаниям. Вменяли ему в вину и то, что он в молодости некоторое время примыкал к анархистам, а также то, что его отец был торговцем средней руки. Накануне ареста М.И. Глухов был уволен из рядов РККА.

Постановлением Главной военной прокуратуры от 29 ноября 1939 г. групповое дело, по которому проходил и М.И. Глухов, за недоказанностью вины подследственных было прекращено и он был освобожден из-под стражи^[29].

После освобождения и восстановления в кадрах РККА М.И. Глухов был назначен старшим преподавателем Военной академии имени М.В. Фрунзе. Затем там же он работал начальником курса основного факультета. Участник Великой Отечественной войны. С ноября 1941 г. по январь 1942 г. — начальник штаба 61-й армии. В марте-апреле 1942 г. — командир 350-й стрелковой дивизии. В 1942—1943 гг. — заместитель командующего 13-й армией. С января 1944 г. по май 1945 г. — командир 76-го стрелкового корпуса. Воинское звание «генерал-майор» ему было присвоено в июне 1940 г., а «генерал-лейтенант» — в августе 1943 г.

После окончания войны М.И. Глухов был заместителем командующего 3-й гвардейской танковой армией. Награжден орденами: Ленина, Красного Знамени (четырьмя), Суворова 2-й степени, Кутузова 1-й и 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, Красной Звезды.

Умер М.И. Глухов 13 марта 1947 г. Похоронен в Киеве.

Командир 69-й стрелковой дивизии комбриг Зайцев Владимир Александрович был арестован 6 июня 1938 г. Обвинялся он в участии в военном заговоре, якобы существовавшем в войсках ОКДВА, в проведении вредительской работы, в шпионаже (ст.ст. 58—1«б», 58—7, 58—8, 58—11 УК РСФСР). Своим вербовщиком в военный заговор В.А. Зайцев назвал командира 39-го стрелкового корпуса комдива А.К. Смирнова (этот комдив Смирнов, между прочим, аресту не подвергался). На предварительном следствии В.А. Зайцев виновным себя признал, а затем он от своих «признательных» показаний отказался как от ложных, данных им под принуждением. Постановлением Главной военной прокуратуры от 29 ноября 1939 г. за недоказанностью вины В.А. Зайцева дело в отношении него было прекращено и он был освобожден из-под стражи^[30].

После освобождения и восстановления в кадрах РККА В.А. Зайцев был назначен командиром 78-й стрелковой дивизии. Воинское звание «генерал-майор» ему было присвоено в июне 1940 г.

Начальник Управления Новосибирского мобилизационного округа бригинтендант Чибарь Яков Акимович был арестован 20 июня 1938 г. в г. Новосибирске. Обвинялся он в принадлежности к контрреволюционной правотроцкистской организации, существовавшей в Управлении Новосибирского мобилизационного округа, в руководстве ею, а также во вредительстве в области мобилизационной работы (ст.ст. 58—1«б», 58—7, 17—58—8, 58—11 УК РСФСР). В контрреволюционную организацию он был якобы завербован заместителем начальника Административно-Мобилизационного управления РККА дивизионным комиссаром М.Е. Симоновым, хотя по показаниям Симонова Яков Чибарь не проходил.

После ареста Я.А. Чибаря Управление Новосибирского мобилизационного округа было подвергнуто всесторонней проверке, однако эта комиссия никакого вредительства там не обнаружила. На предварительном следствии Я.А. Чибарь под физическим воздействием признал себя виновным, но вскоре он от этих показаний отказался.

Постановлением военного прокурора Сибирского военного округа от 29 декабря 1939 г. дело Якова Акимовича Чибаря было прекращено за недоказанностью обвинения^[31].