Нацепив на лицо маску доброжелательного радушия, Татьяна, тем не менее, постаралась особенно не переигрывать. Это не должно помешать Мэтью все-таки согласиться с ее планом, но ему совсем не обязательно было знать, насколько он сам стал для нее важен. Она была искренне убеждена, что Мэтью как раз из тех людей, кто мало ценил то, что само плыло им в руки.

Татьяна открыла двери и ступила в гостиную.

Мэтью стоял в противоположной стороне гостиной, небрежно привалившись к каминной доске. Хотя его поношенная одежда не вполне соответствовала богатому убранству этого помещения, мужчина вел себя так, словно был одет по последней моде. Странно, почему раньше она не разглядела в его манерах признаки благородного происхождения. Он в равной степени чувствовал себя уверенно как в этой изысканной зале, так и в своих конюшнях. А еще, Татьяна с легкостью могла представить его в корзине воздушного шара или на корабельном баке.

– Лорд Мэтью.

– Ваше высочество. – Он выпрямился, и хотя его голос прозвучал достаточно почтительно, в глубине глаз явно вспыхивали лукавые искорки. И вероятнее всего, это был сарказм.

– Как это очаровательно – снова увидеться с вами.

– Мне это тоже доставляет подлинное наслаждение, ваше высочество. – Мужчина с изяществом согнулся в безупречном поклоне, и Татьяна еще раз осознала, что хотя Мэтью и не появлялся в светском обществе уже несколько лет, было ясно, что он просто рожден для этого.

– Я не ожидала вас в столь ранний час. Сейчас едва ли первая половина дня.

– Ах, ваше высочество… – Теперь саркастические нотки присутствовали не только в его взгляде, но и в голосе. Мэтью довольно ловко удалось сместить акцент на её королевский титул, используя эту форму обращения согласно правилам придворного этикета. Это его «ваше высочество» отчетливо проводило непреодолимую грань меж ними, – каждое мгновение нашей разлуки казалось мне длиннее самой жизни.

– Как красиво вы это сказали. – Татьяна не вполне была уверена, какую утонченную словесную игру он затеял, но, безусловно, могла разыграть и собственный раунд. Она плотнее прикрыла за собой двери. – А каждое ли мгновение этой долгой разлуки вы скучали по мне?

Уголок его рта дернулся, словно он изо всех сил пытался не рассмеяться.

– Признаться, я не заметил, в какое именно мгновение вы меня покинули.

Она медленно улыбнулась.

– Милорд, вы повторяетесь, вчера вы сказали мне то же самое. Несомненно, вы можете быть более оригинальным.

– Конечно, мог бы. – Сделав вид, что размышляет, Мэтью свел брови вместе. – Любопытно только, каким образом?

– Ну, например, вы могли бы сказать, что скучали по мне… – она задумалась на мгновение, – как цветок в знойный полдень тоскует по утренней росе.

– Ну, это вряд ли. Я никогда не смог бы произнести ничего столь же абсурдного. – Он покачал головой. – Скорее уж, как лиса тоскует по гончей. Это, пожалуй, я мог бы вам сказать.

– Ну, это не вполне верно передает наши отношения. – Татьяна прищурила глаза, размышляя. – Дайте подумать, может, как луна тоскует по вечерней звезде, так было бы намного лучше.

– Слишком уж сентиментально. Однако, если уж речь зашла о наших отношениях то, как насчет этого – как олень тоскует по охотнику – это будет довольно точно.

– Вот уж нет. – Хотя тон ее был резок, формальная улыбка по-прежнему не покидала её лица. – Как ночь тоскует по солнцу – вот это более соответствует нашей ситуации.

– Но не настолько верно как лошадь тоскует по мухам на своем крупе – В его голосе прозвенело злобное удовлетворение.

– Вот это необычно – для всех, кроме лошади. Вы и вправду довольно ловко управляетесь со словами, милорд. – И все же, не стоило позволять ему праздновать победу. Татьяна бросила на него торжествующую улыбку. – Хотя на самом деле я уверена, что, несмотря на то, что вы мне тут наговорили – на самом-то деле вы по мне скучали.

Раскрыв от удивления глаза, услышав такое предположение, мужчина усмехнулся и произнес.

– Ну, разве что только как лошадь…

– О, право же, да оставьте вы бедное животное в покое. – Татьяна пересекла комнату, расположилась во французском кресле и жестом указала ему на соседний с ней диван. – Итак, вы пришли, чтобы дать мне ответ, или у вас нет иной цели, кроме как выводить меня из себя этим утром?

– Досаждать вам, ваше высочество, это удовольствие, перед которым нелегко устоять. – Проигнорировав приглашение Татьяны присесть, Мэтью стал расхаживать по гостиной, вынуждая ее поворачивать вслед за ним голову, будто нарочно хотел своими бесцельными передвижениями вызвать у нее еще больший приступ раздражения. – Однако же, я с должным вниманием отнесся к вашему предложению и тщательно его обдумал. По правде сказать, мне пришлось немало размышлять с того нашего разговора. Все это представляется мне довольно интригующим.

– И я так думаю. – Она решительно кивнула. – Я считаю, что правдивый рассказ о странствиях принцессы Софии будет весьма увлекательным, что-то вроде приключения.

– Приключение? Возможно. – Он бросил на нее острый взгляд. – Однако, это не та часть, которую я считаю наиболее интересной.

– Правда? Почему же нет?

– С одной стороны, я не вполне уверен, что верю во всю эту чепуху о семейных мемуарах.

Татьяна изумленно раскрыла глаза и процедила сквозь зубы.

– Вы уже упоминали об этом вчера, но уверяю вас, все это – истинная правда.

Мэтью внимательно посмотрел на нее, и она с невозмутимым спокойствием вернула ему такой же пристальный взгляд. Для себя он решил, что, скорее всего, хотя бы доля истины в ее утверждениях определенно присутствует. Татьяне действительно необходимо было в точности знать, куда отправилась София и как потом жила. По времени и побег Софии из Авалонии, и исчезновение «Небес» совпадали, но с другой стороны, между этими событиями вообще могло не существовать никакой связи, что представлялось куда более вероятным, чем вера в то, что именно принцесса забрала драгоценности. Чтобы обеспечить безопасность – себе или семейной реликвии.

– Вы совершенно не умеете врать.

– Чепуха. У меня это прекрасно получается, но только по особым поводам. – И со слащавой улыбочкой продолжила. – Хотя следует признать, что до встречи с вами опыт по этой части у меня был весьма скромен, да и потребности так поступать прежде не возникало.

– Приятно сознавать, что я выявляю в вас все самое лучшее.

– Я полагала, вы будете больше ценить это, – чопорно ответила Татьяна.

– О, я ценю это. – Сделав паузу, Мэтью бросил на нее глубокомысленный взгляд. – Независимо от истинной причины вашего здесь присутствия, я вынужден сознаться, что просто умираю от любопытства.

– О, да неужели? – Татьяна тихо рассмеялась. – Я уже говорила вам, милорд, что в мои намерения просто входит описать…

– Я не об этом. – Он быстро прервал ее дальнейшие объяснения. – В настоящий момент я склонен верить вашим утверждениям. Но мое любопытство задело другое – зачем для этого вам понадобилось изображать мою жену.

– Но ведь я уже вам это объясняла. Простых людей на самом деле часто пугает, если их собеседник принадлежит к королевскому роду, и это ничуть не располагает их к откровенности. – Она печально вздохнула. – О боже, милорд, неужели вы совсем не слушали, о чем я говорила вам до сих пор?

Его глаза гневно сузились, а Татьяна с трудом удержалась, чтобы не расплыться в удовлетворенной улыбке. Ей почти не пришлось прилагать усилия для того, чтобы теперь и её манеры стали для него невыносимы, тем самым, уравняв счет. И получала от этого подлинное наслаждение.

– Я полагал, что, – каждое слово казалось четко выверенным, – из-за того, что между нами произошло, я являюсь последним мужчиной на земле, которого бы вы могли выбрать для участия в этом фарсе, и все же вы предложили это именно мне. – Пристальный взгляд Мэтью поймал её в ловушку и не отпускал, снова вызвав трепет у нее в груди. – Правильно ли я также полагаю, что вы куда меньше бы колебались, если бы не воспринимали все это как некий крестовый поход, не говоря уже о том пожелании, чтобы я сыграл роль вашего мужа…