Метки

Четыре объединенные силы до конца света

Четверо с метками — потомки тех, кто предал. Некоторые говорят, они — падшие ангелы, но они не были ангелами. У них огромное наследие. Эти четверо с метками остановят тысячи зол на Земле. Только тьма узнает метки, и только тогда четверо победят тени.

Я не знала, что это означало, и как это было связано с нами, но посмотрела ниже и поняла слова Доджера.

Описание меток

У первого будет метка «Dum Vivimus Servimus»

У второго будет метка «Fiat Iustitia Ruat Coelum»

У третьего будет метка «Inter Arma Enim Silent Leges»

У четвертого будет метка «Oderint Dum Metuant»

Конец страницы. Доджер смотрел на мое запястье.

— Что на твоем запястье? — спросил Доджер.

Я закатала рукав и показала слова «Oderint Dum Metuant». Глаза мистера Хамптона расширились от потрясения. Он коснулся моей руки, посылая по моей спине дрожь удивления. Я хотела знать, что это значит. А если татуировка была глупой, говорила, что я люблю бублики, или что я — избранная? Я не хотела то, что будет стыдно показывать людям, но выбора ведь не было?

— Поразительно, — тихо сказал мистер Хамптон. — Винтеры и Челси с метками. Почему я этого не видел? Теперь все понятно.

— А мне — нет, — буркнул Тревор. Мистер Хамптон перевел взгляд с моего запястья на Тревора.

— У тебя тоже есть? — спросил мистер Хамптон. Он знал, что это «да», но он хотел, чтобы Тревор показал ему. Тревор задрал футболку и показал слова «Inter Arma Enim Silent Leges» над резинкой трусов.

— Что они значат? — спросил Джек.

Любопытство и смятение мистера Хамптона охватили мое тело.

— Вы не знаете значения?

Мы покачали головами. Доджер смотрел то на отца, то на меня. Я ощущала эмоции Доджера. Те же интерес и потрясение, что и у его отца.

— Они разные, но говорят об одном. Метки означают четыре способа борьбы со злом, — объяснил мистер Хамптон. — Где твоя, Джек?

Джек снял футболку. Его перевязанное плечо с пулей все еще было видно. Он развернулся, и на середине лопатки были слова «Dum Vivimus Servimus». Он повернулся к нам и надел футболку.

— У тебя слова лидера, — улыбнулся ему мистер Хамптон. — Надпись значит: «Пока живем, мы служим».

Слова казались знакомыми. Я задумалась. А потом поняла, что они были в стихотворении. Мои глаза расширились, я поняла, что мы были поколением, которое все ждали.

— Доджер, — выдохнула я. — Это в стихотворении.

— Что? — ошеломленно сказал он.

— В стихотворении о Винтерах и Челси был первый, что служит, — добавила я.

Мистер Хамптон забрал книгу у Доджера и полистал страницы, пока не нашел знакомое стихотворение.

— Конечно, — улыбнулся мистер Хамптон. — Первый служит и живет, чтобы спасти вечный свет. Воин с величием на спине.

Дастин потрясенно покачал головой.

— Его тату на спине, — отметил Дастин.

Мистер Хамптон оживленно кивал.

— Дастин, покажешь свою? — спросил рьяно мистер Хамптон. Дастин закатал рукав и показал слова «Fiat Iustitia Ruat Coelum».

Доджер улыбнулся, поняв значение. Мистер Хамптон коснулся руки Дастина.

— Это значит «Поступать справедливо, если падает небо», — ответил мистер Хамптон.

— Это было в стихотворении, — сказал Доджер. — Что второй держит ключ к небу, и что на его плечах все тайны человечества.

Эмоции Тревора отражались от стен.

— Ладно, — восхищенно сказал он. — Что говорится у меня? Что третий — самый красивый, и он получит все дам, надеюсь.

— Не совсем, — отметил мистер Хамптон. — У тебя «При виде рук закон затихает».

Тревор недовольно нахмурился.

— Как это понимать?

Доджер снова улыбнулся.

— Когда ты сражаешься, закон неприменим.

— Мило, — ухмыльнулся Тревор, коснувшись татуировки.

Мистер Хамптон коснулся части о Треворе в стихотворении.

— «Третий молчит во время силы. Ему не по себе от зова по имени».

Это было странно. Мы были в стихотворении. Я думала, жизнь уже была странной, но теперь мы должны были спасти всех и убить всех темных существ. Кем они нас считали? Я не божество. Я не могу творить чудеса.

Доджер коснулся моего запястья.

— У тебя написано «Пусть ненавидят, пока боятся».

Мистер Хамптон кивнул сыну.

— «Четвертого ненавидят все те, кто боится, и время покажет, где часы», — процитировал мистер Хамптон.

Мило. Часы на запястье. Тот, кто сочинял стихотворение, долго думал над ним. Слова татуировки меня не обидели. Они звучали загадочно, но стихотворение все еще не давало покоя.

— А конец стихотворения? Там говорится о его силе, о мужчине. Я не мужчина, так при чем тут я?

Мистер Хамптон покачал головой.

— Поэтому я был так потрясен, что в семье девушка, но пророчество могло не видеть этого. Если ты читала абзац до этого, он кое — что объясняет, — мистер Хамптон поднял книгу и кашлянул, а потом прочел. — «Дары будут у тех, кто просит защиты. Только тогда они провалятся, все правила нарушатся, создавая новое поколение, более сильное и великое поколение Винтеров и Челси».

— Родители провалились? — спросила я.

Мистер Хамптон закрыл книгу пророчеств.

— Тут два варианта. В прошлом твои родители потерпели неудачу, когда родилась девочка в семье, или это можно было предвидеть, и они совершили ошибку, пока ты была маленькой. Другое значение в будущем. Вы получили дары, и вы провалитесь, нарушив правила.

— Как провалятся? — спросил Дастин.

— Не знаю. Нужно спросить у них, — я надеялась, что мы найдем родителей и спросим. Голова кружилась от новой информации. Дастин и Доджер смотрели на меня, а Джек глядел на мистера Хамптона.

— Что такое Маратака? — выдавил Джек. Ему надоели разговоры о судьбе. Джек хотел найти родителей и убить Маратаку. Это было так просто.

Мистер Хамптон вздохнул.

— Маратака — худшее существо, что ходило по Земле.

— Это существо? — спросил Тревор. — Его сложно убить? — я тоже об этом думала. Нажать на курок, и существо мертво.

— В том и дело, — мистер Хамптон вскинул брови. — Его не убить пистолетом или ножом. Никто не знает, как его убить. Четыреста лет пробовали разные способы, но это не сработало, и он возвращался сто лет спустя. То поколение думало, что убило Маратаку, но, видимо, нет. Он вернулся сильнее, чем прежде.

Я покачала головой.

— Откуда вы знаете, что сильнее, чем прежде? — спросила я. Эмоции мистера Хамптона стали печалью. Я знала, что он скажет, раньше, чем он это произнес.

— Ваши родители пропали, — заявил мистер Хамптон. — Навредить так Винтерам и Челси может только Маратака.

— Это все, что вы знаете? — спросил Дастин.

Мистер Хамптон кивнул.

— О Маратаке известно мало, но остерегайтесь его силы. Он может делать все, что хочет, — я ощутила Тревора. Его видение ударило по мне. У Тревора всегда были эмоции ребенка в магазине сладостей или на американских горках впервые, когда он испытывал видения. Я посмотрела на него. Его глаза были закрытыми, ладонь прижималась к виску. Доджер и Дастин проследили за моим взглядом, и Тревор открыл глаза.

— Который час? — спросил Тревор у Джека.

Джек посмотрел на часы.

— Почти семь.

Тревор ухмыльнулся.

— Пора сражаться, — сказал он и взглянул на Дастина. Наверное, мысленно говорил с ним.

Нам рассказали о нашем наследии и будущем, и теперь мы вели себя, будто ничего не случилось. Сражения для Винтеров и Челси всегда были выше своих проблем. Колледж и друзья? Нет, мы бились с демонами и отправляли существ в ад. Я хотела быть частью этого — сражений, охоты, трепета — но если меня собирались держать посередине, в серости, то я этого не хотела. Кто — то должен толкнуть меня вперед, иначе я хотела быть другой. Я хотела все… или ничего.

— Мы снова разделимся? — спросил Тревор, когда мы добрались до леса.