— Думаю, нам стоит просто дождаться самолета, — сказал Дастин, я прислонялась к нему.

Женщина покачала головой.

— Вряд ли это хорошая идея. После случившегося мне нужно допросить вас.

Дастин провел пальцами по волосам. Тревога Дастина и Джека росла в моей голове. Еще одна проблема была по моей вине.

— Подождете минуту, пока я вызову подкрепление? — спросила она, не дожидаясь ответа.

Джек повернулся к нам, встав спиной к женщине, вытащившей рацию из кармана. Он вскинул брови, Дастин покачал головой, чтобы Джек не делал то, о чем думал.

Джек не слушал. Как всегда. Он обернулся, пока она нажимала кнопку рации, и ударил ее по лицу. Мои глаза расширились от потрясения, офицер полиции упала на пол, сбитая ударом Джека.

— Идем, — грубо сказал Джек, призвав мне пару костылей. Он бросил их мне, склонился и убрал разбитые. Джек поднялся, полудемон растаяла в воздухе. От нее не осталось следов.

Я покачала головой. Джек нахмурился.

— Что? — спросил он. Он не понимал, что сделал не так.

— Ты ударил офицера полиции, — заявила ее, — женщину.

Джек пожал плечами.

— Я сделал то, что должен был.

Я оперлась на костыли и пошла за братом и Дастином из женской уборной. Я посмотрела на Дастина с вопросом, он покачал головой, не понимая меня.

— Ты не против всего этого? — спросила я.

— Обычно против, — ответил он, — но мы бы пропустили самолет, нас раскрыли бы. Если только так можно сохранить прикрытие, то мне все равно.

Я вздохнула, жалея, что все сложно. Не было ясно, что правильно, а что — нет. Откуда нам знать, что результат оправдывает средства? Мы не понимали, и было сложнее смириться с жизнью Винтеров и Челси. Казалось, наследие было лицемером, опровергало свои же правила. Я не могла спорить. Я должна была жить с этим, даже если мне не нравилось. Моя жизнь была тесно связана с наследием, хоть я и была посередине.

Мы вернулись в зал ожидания и нашли Тревора. Он сидел с наушниками и ел конфеты.

— Эй, — он опустил наушники. — Где вы были? — он сунул еще конфету «Sour Patch Kid» в рот. Джек сел рядом с Дастином на стул.

— Ты не хочешь знать, — напряженно ответил Джек. Их эмоции проникали во все трещинки моего тела.

— Почему ты не услышал меня? — спросила я Дастина, потирая живот. Он болел от ударов полудемона.

Дастин взглянул на мой живот.

— Я спал, — ответил он. — А во сне я никого не слышу.

— Погодите, — глаза Тревора расширились. — Что — то напало на Аманду в аэропорте?

Джек медленно кивнул. Его тело не расслаблялось.

— Это был полудемон, и офицер полиции выстрелила в нее, пока я ввел сыворотку, — объяснил брат.

Смятение Тревора рассеялось, в его теле осталось лишь удовлетворение.

— Джек снова всех спас, — проворчал он и сунул в рот все содержимое пачки конфет, добавив сырные чипсы.

Я смотрела на него с отвращением.

— Это самое гадкое, что ты сделал за день.

Тревор не мог говорить из — за полного рта кислых конфет. Он повернулся к Дастину, улыбаясь, пока жевал.

Дастин закатил глаза.

— Он говорит, это кислое, сладкое и соленое.

Тревор закончил жевать.

— Не хватило только горького, — ухмыльнулся Тревор. — Но это ощущается, пока ты в комнате.

— Очень смешно, — парировала я, поглядывая на дверь туалета. Я все еще не понимала, почему полудемон напала на меня на людях. Сверхъестественные существа рисковали так открыться людям, и она смотрела на меня, увидев мое запястье, словно уже знала о метках.

Я повернулась к Джеку, Дастину и Тревору. Дастин смотрел на меня. Он смотрел мимо моих глаз. Он читал мой разум. Дастин сосредоточился и посмотрел на меня.

— Они отчаялись, — прошептал он. — Они знают, что мы — Винтеры и Челси, и теперь знают, что у нас метки.

Напряжение Джека заполнило мой разум.

— Откуда они знают о метках?

Я задумалась. Наши татуировки видели ведьмы, которых мы убили, Доджер и мистер Хамптон, но они не стали бы работать с демонами. Они были на нашей стороне, в этой теории не было смысла. Боже. Я забыла о своем сне. Маратака выл, глядя на мое запястье. Он рассказал всем. Другого объяснения не было.

— Уверена? — спросил Дастин, склонившись вперед.

Я кивнула.

— Точно.

Джек перевел взгляд с Дастина на меня, а потом на Дастина.

— Кто — нибудь расскажет мне, что происходит?

Тревор засмеялся.

— Добро пожаловать в мой мир, Джек, — сказал он. — Ты второй в нем. Другой — мой мертвый хомяк Марвин, умерший от арахиса.

— Арахиса? — я вскинула брови.

Тревор пожал плечами.

— Марвин думал, что будет круто ловить арахис, но Марвин его не поймал, — мне было жаль зверей Тревора. Чудо, что Марвин не сгорел заживо из — за одержимости Тревора.

Джек посмотрел на Дастина.

— Ты расскажешь мне?

Дастин вздохнул.

— О татуировках мог знать только Маратака. Аманда сказала, он видел метку на ее руке.

Джек молчал. Он задумался, его эмоции сплелись с любопытством. Больше всего Джек хотел найти Маратаку, ведь у него были наши родители. Месть не была ответом, но для Джека месть была ключом ко всему. Джек был одержим убийством Маратаки, пока не закончит дело. Я надеялась, что от вспышек гнева Джека никто сильно не пострадает.

— Посадка на рейс 613, — сообщила женщина. — Только задние сидения.

Мы посмотрели на билеты. Мое место было почти в самом конце. Мы с Дастином быстро встали, Тревор и Джек остались сидеть.

— У нас разделились билеты, — сказал Тревор, взяв билет Джека. — Да, я рядом с Джеком.

Дастин посмотрел на мой билет.

— Я рядом с тобой сзади.

Я кивнула.

— Тогда увидимся, когда выйдем из самолета, — сказала я Джеку и Тревору, опираясь на костыли. Мы с Дастином пошли на посадку. Мы дали леди наши билеты, и она пропустила нас к самолету.

Мы заняли свои места сзади. Я убрала костыли на отделение над головами и села посередине рядом с пожилой дамой. Дастин сел у окна. Мы уже летали на самолете, но для охоты. Не я, но Джек, Дастин и Тревор. Меня не пускали на охоту, но я летала на самолетах с друзьями. На весенние каникулы мы однажды полетели в Канкун.

Самолет взлетел, и я ощутила напряжение Дастина. Я не думала, что он боится самолетов. Повернув голову, я поняла, что он не боялся летать. Дастин стиснул зубы, смотрел на спинку сидения перед ним. Я медленно заметила, что его глаза заполняет вода. Его лицо пылало от жара.

— Дастин, — тихо выдохнула я. — Поговори со мной, — мой безумный голос оборвался на последнем слове. Боль Дастина пробила мою голову оглушительной вспышкой. Что с ним происходило?

Он не моргал. Не двигался. Он ужасно пугал меня. Его глаза краснели все сильнее с каждой минутой, что он смотрел на кресло. Это было не из — за жуткой серой ткани кресла. Дастин испытывал какую — то атаку на разум. Я сжала голову, посмотрела на руки Дастина. Его костяшки побелели, он сжимал колени. Он бился изо всех сил.

Разум сложно одолеть. Когда кто — то входит в твой разум, ты не понимаешь, что происходит, но Дастин был другим. Он входил в разумы других людей, и его разум делался слабее. Мы с Дастином ощущали, когда кто — то проникал в наши головы, потому что управляли своими разумами. Сложнее было одолеть то, что проникло в голову, пока ты был в чужом разуме. Дастину приходилось управлять двойными мыслями в голове. Это могло погубить его.

— Дастин, — тихо прошептала я. Леди рядом со мной дремала. Я надеялась, что мы ее не разбудим. — Послушай. Ты должен бороться с этим. Ты сильнее, чем веришь. Я знаю, ты можешь победить Маратаку. Слушай меня. Не нужно даже смотреть на меня, ладно?

Слеза покатилась по его щеке, он смотрел на кресло. Я ощущала, как взрывается его голова.

— Слушай свои мысли, Дастин, — настаивала я. — Перекрой его. Не слушай его.

Дастин задышал глубже. Он боролся или проигрывал? Я не могла понять, что он делал. Его хватка на коленях ослабла, и взгляд смягчился. Дастин моргнул пару раз, потер голову. Его боль рассеивалась, но что — то все же задержалось в теле.