Я зажала рот рукой, всхлипывая. Дастин прижал меня к груди.

— Тише, Аманда, — тихо выдохнул он. — Держись моих эмоций.

Джек и Тревор были на сцене. Я ощутила теплые эмоции Дастина, но тут Джек яростно посмотрел на Маратаку.

Джек не нужно было трогать его. Существо погибало, угасали его силы. Он вытащил копье из живота, в теле осталась дыра. Маратака стал менять облики, но рана в животе оставалась. Его попытки не возвращали ему полный облик. Маратака стал черной вороной. Он медленно взлетел. Тревор поднял пистолет, опираясь на плечо Джека. Я заметила, что он берег левое запястье. Он надавил на курок и выстрелил три раза, но промазал. Тревор был недоволен, его слабость повлияла на его меткость. Существо потеряло высоту лишь на миг, а потом взлетело и пропало за разбитым витражом.

Джек смотрел на груду кирпичей и черепицы на трех телах. Их не было видно за обломками. Я искала эмоции. Мне нужно было знать, что хоть кто — то жив.

Я отошла от Дастина, Джек стал убирать обломки с родителей. Я не ощущала их, и часть меня знала, что они умерли. Тревор упал на пол без поддержки. Пистолет лежал перед его коленями, он тяжело дышал.

— Джек, — Дастин пытался отвлечь его. Он сжимал мою руку, я тихо плакала. — Джек!

Брат замер и посмотрел на Дастина.

— Что?! — яростно завопил Джек. — Наши родители там, я их не оставлю.

— Джек, — выдохнул Дастин. — Аманда их не ощущает.

Брат взглянул на меня и покачал головой в отрицании.

— Нет, — буркнул он. — Нет, я не верю.

Эмоции Джека обжигали мой живот, он убирал кирпичи из груды. Он думал, что провалил миссию, бой, войну, наследие, он подвел родителей. Еще кусок, и стало видно два лица. Я упала на колени с Дастином рядом с собой. Он задержал дыхание, а я разрыдалась. Лица были пустыми. Я такое еще не ощущала. Это был след пустой души, отпечаток той, что была в человеке до смерти.

Джек прижал руку к лицу, потрясенно качая головой. Его глаза заполнились слезами, мы смотрели на бледные лица Грегори и Ребекки. Тревор отключился на полу. Его голова стукнулась о сцену, Дастин обвил меня рукой. Я прижалась к нему, мое тело содрогалось от рыданий. Он пригладил мои волосы рукой и убрал прядь за ухо. Он поцеловал меня в лоб, посылая волну тепла по телу.

Ноги больше не держали Джека, он сидел на полу, уткнувшись лицом в ладони. В тот миг произошло то, что я не могла объяснить. Я ощутила укол усталости. Я повернулась к Тревору, но он не мог такое ощущать. Он был без сознания. Я могла ошибиться, и это мог быть Джек или Дастин.

— Это был не я, — сказал Дастин в смятении.

Джек убрал руки от лица, слез за ними не было видно.

— Что такое? — спросил он у нас.

Ощущение во мне усилилось, посылая боль в череп.

— Киллиан, — выдавила я.

Дастин и Джек удивленно переглянулись, Дастин посмотрел вдаль. Он снова взглянул на Джека, и его глаза расширились от потрясения.

— Он жив, — заявил Дастин, встав. — Я слышал его в голове.

Джек напряженно кивнул и вернулся к куче обломков. Дастин опустился ко мне, пока я пыталась совладать со способность. Он сжал мою руку, его тепло проникло в мой хрупкий разум.

— Ты будешь в порядке, пока я…

Я кивнула, не дав ему закончить.

— Иди, — тихо сказала я. — Ты нужен Киллиану.

Дастин не терял ни минуты. Он прошел к Джеку и стал искать отца среди обломков.

Все этой ночью пошло не так. Мы должны были биться, как непобедимые воины, но сегодня мы не были такими. По моей вине мы оказались в этом кошмаре. Мое рождение привело к разрушительным последствиям. Родителям пришлось заключить сделку, что погубила их, но не из — за их ошибки, а потому что я нарушила договор, что разрушило жизни всех вокруг меня. Если бы я держалась в стороне, я могла бы спасти родителей и многих других.

Но я сидела тут, в церкви, где похоронили Абигейл Винтер. Мои родители теперь присоединятся к ней в мягкой земле под нашими ногами, будут смотреть, как наследие рушится на куски. Брат изменится от этого. Я ощущала это костями. Он уже не ощущал жалость. Его глаза были полны боли и ненависти, которой он не управлял. Без отца Джек будет на грани взрыва. Вскоре он уничтожит себя.

Слезы катились по моей коже. Я повернулась к Тревору. Пистолет лежал перед его телом. Его избили сегодня хуже, чем за все время, но он не будет страдать из — за этого. Тревор был не таким. Он знал, что поражения делают лучше. Такой была его логика. Я ее не понимала. Успех после поражения давался тяжелой ценой. Но Тревор все равно шел дальше. А меня поддержит Дастин. У Джека будет только он, оттого он и страдал.

— Пап, — громко сказал Дастин, проверяя в сознании ли отец. Киллиан выбрался из обломков, едва стоял. Джек поддержал его рукой.

Он громко откашлялся и ответил сыну:

— Где Ребекка и Грегори?

Джек стиснул зубы, не глядя на их тела.

— Мертвы, — холодно сказал он.

Киллиан нахмурился и посмотрел на моих родителей. Его взгляд смягчился в прощании. Он кивнул и повернулся к младшему сыну на полу.

— Дастин, — хрипло сказал Киллиан, — бери Тревора, и мы пойдем в машину.

Я не знала, как теперь будет. Мы забудем о людях, что вырастили нас, и Киллиан будет на их месте.

Дастин посмотрел на меня с тревогой, закинул брата на плечо. Я глубоко вдохнула, собирая силы, чтобы держаться после всего, что случилось в церкви. Я больше всего хотела еще минуту. Еще минуту, чтобы извиниться перед Ребеккой и Грегори, сказать, что я любила их, что я была тут из — за них, и я была в долгу перед ними.

Я встала с пола и пошла за Джеком, Киллианом и Дастином. Расстояние между нами давало спокойствие, чтобы я могла идти ровно. Я подумала, что меня тяготит боль Киллиана, но потом поняла, что это и близко не стояло с этими эмоциями. Я посмотрела на напряженного брата, поддерживающего Киллиана. Его мстительность кричала в моей голове, пока его боль крушила меня внутри. Джек больше всего хотел убить Маратаку. Не просто убить, а заставить страдать, как он сделал с нами. Каждый его вдох был ударом молота по моей голове.

Я едва могла слышать разговор Киллиана, Джека и Дастина перед собой. По их эмоциям я знала, что они придумали план и объясняли Киллиану, как Маратака сбежал. Мы знали, что ранили его, и знали, что он вернется со временем.

Я догнала их у машины. Киллиан прислонился к двери, Дастин уложил Тревора сзади. Их разговор прекратился, когда я подошла ближе. Они смотрели на меня с жалостью, и от этого я ощущала горечь во рту.

— Какой план? — тихо сказала я, пытаясь держать себя в руках рядом с Джеком. От давящих эмоций Джека и вида мертвых родителей я изо всех сил старалась удержать куски себя на месте.

Киллиан ответил первым:

— Мы сделаем анонимный звонок, чтобы власти нашли тела. Мы выждем, пока полиция приедет к вам домой с плохими новостями.

— Нужно поехать сейчас, — заявил Джек без эмоций в пустых словах.

Мы не ждали, пока еще кто — то заговорит. Киллиан забрался на пассажирское сидение, Джек сидел рядом за рулем. Дастин помог мне сесть сзади. Я сидела посередине между Дастином и Тревором, который без сознания прислонялся к двери.

Джек завел машину, и мы покинули заброшенную церковь. Киллиан посмотрел на младшего сына.

— Его побили, — пробормотал Киллиан. — Ему нужно больше тренироваться. Если он не может даже напасть на Маратаку, он не сможет его убить.

Я была отчасти рада, что Тревор не слышал отца. Я не знала, как он воспринял бы разочарование отца.

— Это не его вина, — раздраженно сказал Дастин. — Маратака намеренно бил его больше всех. Он ничего не мог поделать.

Киллиан буркнул что — то под нос. Дастин закатил глаза, а потом посмотрел на меня. Сложные эмоции Джека кипели, и моей эмпатией было сложнее управлять. Я глубоко вдохнула, зажмурилась.

Дастин взял меня за руку. Я хотела бы, чтобы мне стало лучше, но эмоции Джека стали лишь хуже. Почему — то эмоции брата были сейчас четче, чем когда — либо. Я не открывала глаза, пыталась прогнать боль из головы.