Я нахмурилась, не веря ему. Мы были не для безрассудных решений. Джек не управлял ситуацией. Я хотела вмешаться, мне не нравилось, что Киллиан вызывал в Джеке ненависть к самому себе. Все шло не так.

Киллиан пару раз кивнул себе, Джек смотрел на него прямо, но внутри умирал. Печаль тысячей кораблей плыла по сердцу Джека и вылетала из дыры там.

— Думаю, теперь ты представил, — сказал Киллиан и хотел повернуться ко мне.

Я ушла с порога и прижалась спиной к стене. Киллиан ушел на кухню, не увидев меня. Он прошел к входной двери и ушел без слов.

Я заглянула, увидела, что Джек встал, а Тревор отошел от стены.

Тревор качал головой.

— Нельзя его слушаться, Джек, — отчаяние брата кипело в нем, усиливаясь. Его глаза были полны боли, он посмотрел на Тревора. Казалось, младший брат только что сказал ему, что гордится его действиями и достижениями. Джек возразил, хоть и не искренне.

— Нет выбора, — твердо сказал Джек. — Он — новый лидер.

Мои глаза расширились в ужасе. Я зажала рукой рот, стараясь не шуметь. Я прижалась спиной к стене, смотрела на потолок. Добра от тирана Киллиана во главе не будет.

Джек прошел на кухню и взглянул на меня. Он молчал. В чем дело? Наши родители умерли две недели назад, он отдал свое место лидера Киллиану, и Джек лишь взглянул на меня, хоть взгляд и был полон эмоций. Видимо, больше поддержки от брата я получить не могла.

Он ушел в свою комнату, а я стояла на пороге. Тревор вдруг понял, что я там.

— На это ты надеялась? — спросил он и подошел ко мне, оказался в паре футов от моего лица. Его отвращение закрыл юмор, как всегда было с серьезными эмоциями в его теле. Он слабо улыбнулся мне. — Теперь ты — часть команды, — он опустил ладонь мне на плечо. — Добро пожаловать в клуб, Аманда. Теперь будет только хуже, — Тревор прошел мимо меня и направился к входной двери. Он указал на голову. — Всегда носи шлем и… не кради мои спички. Воров в наследии никто не любит.

Я невольно улыбнулась, а он ушел за дверь. Тревор находил свет даже в самые печальные моменты. На миг я ему позавидовала. Но на крохотный миг.

Ноги понесли меня на чердак. Я легла на кровать, думая о произошедшем. Яркое солнце сияло в окне, но печальные мысли не покидали голову.

Скоро будут похороны родителей, слишком скоро для моего разбитого сердца. Хоть я была прежней, все будто изменилось. Вокруг меня стало холоднее. Моя жизнь не была на серебряном или золотом блюдце. Кто — то дал мне ржавую тарелку, сказали оттирать, пока она не станет чистой. Я надеялась, что увижу блеск на тарелке, когда будет нужно исполнить судьбу, но уверена не была.

Со смерти родителей горе Джека стало гневом. Сердце Джека стало камнем. Он оставил родителей и не возвращался в тот миг. Он уходил от них, от памяти о них.

Тревор был другим. Он все еще хранил надежду в своих эмоциях. Надежду преодолеть все, надежду выжить, и это помогало ему бороться. Он попрощается с моими родителями и пойдет по стопам Джека, глядя только вперед.

Порой я думала, стоило ли того желание быть в наследии. Если бы я не упрямилась, родители могли выжить. Они могли бы побыть тут еще день, увидели бы, как я вырасту, выйду замуж, но теперь я могла лишь надеяться, что они смотрели из другого места. Если подумать, было почти глупо хотеть чего — то такого далекого, но я получила это и хотела отдать. Минута с ними была бы важнее, чем жизнь в наследии. Быть в наследии — как быть невидимым героем. Так я говорила себе все эти годы. Я хотела, чтобы кто — то сказал мне об исходе моих глупых желаний, показал мне, что счастливая жизнь с родителями закончится. Это было нечестно, но так было со всем в моей жизни, в моем доме и наследии.

— Аманда, — выдохнул Дастин, пройдя в комнату и нарушив мой транс. Он сел на кровать рядом со мной. Эмоции Дастина заполнили мой разум, но я закрывала от него мысли. Его спокойствие утешило мое тело.

Я хотела, чтобы все это оказалось сном, и их смерти не произошли. Мое отрицание длилось пару секунд, и я поняла, что они не вернутся, и я не смогу извиниться за нарушенную сделку, за то, что была не такой дочерью, как они хотели, за бремя на их плечах. Дастин смотрел на меня, хотел прочесть мои мысли, но ему не нужно было. Он уже как — то знал, о чем я думала.

— Они любили тебя, Аманда, — сказал он. — Даже если не говорили вслух, я это слышал каждый день в голове.

Я смотрела на фотографию семьи за Дастином, лица родителей жестоко насмехались надо мной.

— Я хотела быть невидимым героем, — выдохнула я и зажмурилась. Я хотела этого так сильно. Но мое пребывание в наследии стоило им жизней. Разве это того стоило? Ни за что. Я уже не была посередине. Смерть Ребекки и Грегори Челси толкнула меня в наследие, и теперь я была его частью, но это уже не ощущалось правильным. Результат не всегда оправдывал средства, и то, как я стала Челси, подавляло радость от этого. Для родителей я буду стараться быть лучшей дочерью, для брата — лучшей сестрой, а для наследия — лучшей Челси. В конце концов, у нас было только две наши семьи и силы. Это хранило нам жизни, помогало двигаться, и мы так и будем продолжать.

Я подвинула руку к Дастину, но он убрал ладонь.

— Не надо.

Мое сердце дрогнуло. Что с ним такое? Он сказал мне личное, а теперь вел себя странно. Когда я ощутила его колебания, это вызвало смятение во мне.

— Дастин, — прошептала я, склоняясь ближе к нему. — Что такое?

Он покачал головой.

— Мы не можем, — пробормотал Дастин. — Я должен быстрее рассказать тебе. Джек может скоро прийти.

Я понимала его. Джек не давал мне побыть наедине с Дастином больше минуты. Старший брат уж слишком сильно опекал меня от друга семьи.

— Что такое?

Дастин смотрел мне в глаза. Как обычно, он словно впивался мне в душу, читая меня, хоть и не мог.

— Это Джек, — сказал Дастин. — Между нами ничего нет. Мы — хорошие друзья, но он не понимает. Он не понимает, через что мы прошли, и теперь ищет повода убрать меня. Это его шанс, Аманда, и потому мы не можем так делать.

Я покачала головой.

— Не понимаю. А что мы делаем? — у нас не было тайного романа. Мы с Дастином были близки из — за того, через что прошли в детстве. И все.

— Мы не можем быть близки, — объяснил Дастин. Я ощущала его печаль. — Нужно стать самостоятельнее, нам придется принимать решения. Джек думает, что я мешаю главной цели — убить Маратаку. Он говорит, что я оттягиваю успех, потому что слишком близок к тебе. Мои эмоции мешают суждению. Я не согласен с ним, но его гнев слишком силен. Джек способен на все, даже убить, особенно, когда он ментально нестабилен.

Я нахмурилась.

— Ты же не веришь, что Джек может убить тебя?

Дастин смотрел на меня с искренностью, но его эмоции разлетались по комнате. Я не могла поймать одну и понять, что он ощущает в этот миг.

— Он чуть не убил тебя гневом, Аманда. Разве не мог бы убить меня в таком гневе? Я не сомневаюсь, что Джек способен на все. Моя смерть для меня ничего не значит. Ты должна понимать это. Но я знаю, что без меня умрет твоя воля жить. Ты сама это мне сказала, помнишь?

Я серьезно кивнула.

— Но это не значит, что ты должен меня оставить, — заявила я.

Дастин посмотрел на потолок.

— Я не бросаю тебя, но не смогу быть рядом.

— Но если…

Дастин покачал головой.

— Если с тобой что — то произойдет, Аманда, я помогу. Но в остальном нам нужно быть на расстоянии.

Я не могла помешать слезам выступить на глазах.

— Но, — повторила я, надеясь, что он передумает.

— Нет, — прошептал он. Он нежно коснулся моей щеки, посылая мне страдания. — Ты не знаешь, как мне больно. Ты — мой лучший друг, Аманда. То, что я должен быть в стороне, терзает меня.

— Ты не должен, — сказала я, слеза покатилась по щеке.

— Только не плачь, — выдохнул он. — Мне тоже сложно, но я не могу рисковать тем, что ты умрешь из — за меня.

Я отвернулась от него, моя боль заполняла меня. Дастин склонился и поцеловал меня в щеку. Его действия были прощанием, но эмоции говорили, что он будет рядом всегда. Я не смотрела на него, он встал и прошел к двери.