И она, каждый раз командовала сама себе:

«…Тщательно бери цель!..»

Как короткая мысль об этом, как и все на войне длится очень долго!.. …Однажды, на Безымянной, против нее в засаду вышли сразу шестеро немецких автоматчиков.

Они заметили Милу накануне, когда лейтенант одна вела неравный бой весь день и даже вечер…

Гитлеровцы нависли над дорогой, по которой подвозили боеприпасы к соседнему полку дивизии…

Долго, по-пластунски, поднималась она тогда в гору… Болели локти и колени. Пули со всхлипом впивались в деревца, то впереди, то сзади Люды. Иногда они зарывались в землю совсем рядом…

И пришел момент, когда одна пуля срезала ветку дуба у самого виска, а другая пробила верх пилотки…

И тогда Мила сделала всего два выстрела!..

И замолчал, наконец, тот, кто едва не поразил ее в висок, и тот, кто чуть-чуть не угодил ей в лоб… Истерично стреляли четверо оставшихся в живых, и снова, уползая, извиваясь, как змея, она била точно туда, откуда раздавались выстрелы… И еще трое немцев остались на месте…

Убежать сумел только один…

И тогда Сизова замерла…

Теперь нужно было только ждать…

Нельзя ни приподняться, ни сдвинуться - один из автоматчиков мог притвориться мертвым, и, быть может, он выжидал, когда она пошевелится…

Или тот, кто убежал, уже привел с собой других автоматчиков… …Начал сгущаться предвечерний туман…

Вдруг раздался выстрел, второй…

«…Издалека, бьет… Гад!..» - Подумала тогда Мила, и…

И тогда Сизова решила подползти навстречу к своим врагам.

И она снова ползла по-пластунски…

Взяла автомат убитого, нашла в укрытии ручной пулемет…

Расположила оружие так, что пулемет оказался посередине, и приготовилась к бою…

Беспорядочная стрельба гитлеровцев, наползавших на нее из тумана, усиливалась, а она отвечала то из пулемета, то из автомата, чтобы враги вообразили, будто здесь несколько бойцов…

Этот неравный бой был долгим…

К ночи поднялся холодный, пронизывающий ветер, и Люда влезла в окопчик, который бросил утром один из немецких автоматчиков, который пытался подползти к ней поближе…

И, наконец, стрельба прекратилась - немцы не отважились искать отважную девушку в темноте… …А через день после того боя, она вышла в «поиск» на немецкого стрелка, который, как показал пленный, доставленный разведчиками, охотился теперь именно на нее, «на русскую бестию с меткими глазами»…

Этот гитлеровский снайпер один, за неполных двое суток, уже сумел принести бед, четко показав свое мастерство - он уже успел убить двух снайперов взвода Сизовой!.. …Как правило, немецкие снайперы прятались за передним краем своих, тщательно маскировались, надевая пятнистые с зелеными разводами халаты, ведь уже почти наступила весна 42-го года…

У этого же был свой маневр…

Он выползал из своего гнезда и шел на сближение с противником!..

И Людмила приняла этот «вызов»!.. …Долго тогда лежала Люда в своем «гнезде» превратившись в мумию, и ждала, ждала своего часа…

День уже почти прошел, приближался вечер, а вражеский снайпер не подавал признаков жизни…

Он, скорее всего, заметил солдата-наблюдателя, но решил его не бить - хотел выследить саму Милу и уложить ее на месте, потому что именно она была его целью, и ас не желал размениваться на «мелочевку»… …Люда тихо свистнула, отдавая приказал своему наблюдателю, лежавшему метрах в пятидесяти от нее, чтобы тот уходил в тыл…

И осталась на ночь… …Мысль ее была проста:

«…Немец, снайпер такого класса, наверняка почитаемый офицер, и привык спать в блиндаже, а поэтому и вымотается быстрее, чем я, если застрянет здесь на ночь…» …Так они пролежали сутки!.. Не шелохнувшись!..

Это было уже не столько противостояние мастерства, сколько характеров…

А утром опять лег туман…

Голова Милы отяжелела от напряжения, в горле першило от холода, а одежда пропиталась сыростью…

И даже руки ломило в суставах от сырости и холода!.. Но она продолжала наблюдать…

…Медленно, нехотя туман рассеялся, просветлело, и тогда… Его выдало солнце… Вернее солнечный блик на оптике прицела его «Маузера»…

Мила увидела, как, прячась за макет коряги, снайпер передвигается едва заметными толчками…

Все ближе и ближе к ней!..

И…

Она двинулась ему навстречу!..

Одеревеневшее за ночь тело было тяжелым и неповоротливым, но она продолжала ползти, сантиметр за сантиметром, преодолевая холодную каменистую подстилку.

И держала винтовку перед собой - Люда не отрывала глаз от оптического прицела…

…Реальность стала нереальной, а секунда приобрела новую, почти бесконечную протяженность…

…Вдруг в прицеле Люда уловила водянистые глаза, желтые волосы, тяжелую челюсть. Вражеский снайпер смотрел на нее, и глаза их встретились…

И в этот момент напряженное лицо немецкого снайпера исказила гримаса, он понял - против него женщина! Та, которую он искал!..

Мгновение было ценою в жизнь, и она спустила курок…

И, всего лишь на одну, спасительную секунду, выстрел Люды опередил немца…

Она вжалась в землю и успела увидеть в прицеле, как моргнул полный ужаса глаз немца…

А гитлеровские автоматчики молчали, не зная как поступить, не зная, кто же выиграл в этой дуэли… И тогда Люда выждала несколько долгих минут, а потом поползла к снайперу…

Он лежал, все еще целясь в нее… Только уже мертвый…

…Мила аккуратно перевернула тело, расстегнула клапан нагрудного кармана и вынула оттуда снайперскую книжку гитлеровца…

Прекрасно зная немецкий язык, она прочла название города: «Dunkerque»… Рядом стояла цифра… И еще… И еще… Французские названия и цифры… Более четырехсот французов и англичан приняли смерть от руки этого арийца!..

Этот немецкий снайпер-ас открыл свой счет в Европе еще в 1940 году! Сюда, в Севастополь, его перебросили в начале сорок второго, и цифра «сто» напротив названия города была прочерчена черной тушью… А рядом общий итог - «пятьсот»…

Люда взяла тогда его винтовку, документы, записную книжку, и очень удобную для снайпера кепи с длинным и широким козырьком, прикрывающим глаза от солнца, и поползла обратно к своему переднему краю…

А немцы тогда так и не открыли огонь, опасаясь ранить своего именитого снайпера…

…Такой была ее последняя снайперская дуэль…

…Было что рассказать девчонкам-курсантам…

Строй девушек-курсантов стоял в две шеренги перед казармой, а перед ним прохаживалась «школьный волкодав», как ее за сутки уже успели окрестить девчонки, строгая девушка-сержант:

- Всем взять сумки, проверить тетради и без опозданий в класс! Первое занятие - огневая подготовка. Тема - изучение материальной части «трехлинейной» винтовки Мосина… Второе занятие - тактика ведения снайперского боя. Его проведет лично командир взвода…

К строю неспеша приблизилась старшина Морозова…

А сержант продолжала, тем временем:

- Начало занятий через пять минут! Взвод! Р-равняйсь! Смир-рно!!! По команде «Разойдись!» строй должен рассыпаться в две секунды, как горох их порванного мешка! - Она замолчала на секунду. - Вольно! Разойдись!!!

Строй рассыпался в разные стороны в одну секунду - никому из девчонок не хотелось оттачивать еще и эту команду в свободные пять минут, а сержант запросто могла это устроить…

Курсанты, негромко переговариваясь друг с другом, направлялись уже ко входу в учебный корпус, неподалеку от которого заняла «боевую позицию» старшина Морозова и суровым взглядом взирала на происходящее, явно с какой-то своей, никому не известной целью… …Щупленькая Маша попыталась, было проскользнуть незамеченной мимо старшины, боязливо прячась за спинами подруг, но…

Суровый окрик был похож на неожиданный выстрел:

- Товарищ курсант!

Все курсанты остановились у входа в учебный корпус, озираясь в растерянности, и не понимая, к кому именно обратилась старшина…