— Да, так вернёмся к истории. Ты не взял трубку?

— Пожалуй, я смогу обойтись и без неё. Гуннар, я совершенно спокоен. У меня возникло странное чувство отстранённости от всего происходящего. Я бы даже сказал, философского созерцания всех этих нелепых картин бытия. Но, похоже, ты что-то хотел спросить?

— Да, мне хочется уточнить кое-что. Ты знаешь, вся эта история взаимоотношений между сотрудником нашего посольства и этим сомнительным русским «бизнесменом»… Всё это весьма напоминает классическую вербовку. Тебе не кажется? Услуги, услуги… Неужели это не было очевидно с самого начала?

— Видимо, нет. Я просто не хочу предполагать самого худшего.

— Осознанного сотрудничества с русскими?

— Пока у меня нет достаточных данных для подобного рода предположений. Вероятнее всего, по форме это было обычное коммерческое сотрудничество. В конце концов, наш сотрудник вполне резонно мог полагать, что вербовка идёт скорее с его стороны. Ведь вся эта…

— Коррупция?

— Ну, в России свои правила игры. Впрочем, и наши нравы страдают.

— Это ещё мягко сказано, Вальтер. Плохо уже то, что эти правила игры действуют не только в России. Значит, поначалу это сотрудничество не казалось чем-то особенным или примечательным? Просто бизнес?

— Я не владею всей необходимой информацией, Гуннар. Я знаю только то, что мне сочли возможным передать.

— В таком случае у меня осталось ещё два вопроса. Первый: может ли полиция доверять своему источнику?

— Вполне закономерный вопрос. Может сформулировать его и под другому: а можем ли мы доверять полиции, выдвигающей столь серьёзные обвинения против одного из наших сотрудников? Ведь не доверяй полиция своему источнику — едва ли стала бы поднимать такой шум вокруг всей этой истории.

— Хорошо, тогда второй вопрос. А зачем, собственно, ты мне всё это рассказал? Я ведь могу предположить, что именно ради этой истории ты пригласил меня в гости в столь поздний час?

— Ну неужели в первый раз мы проводим выходные в загородном доме?

— Но как правило всё-таки с семьями… Тем не менее, зачем? Тебе ведь нужна помощь?

— Старые друзья всегда догадливы. Да, Гуннар, нужна. Как ты уже заметил, я не могу достаточно убедительно ответить на некоторые твои вопросы. И происходит это по одной простой причине — меня и самого не покидает ощущение некоей изощрённой провокации, в которую нас упорно пытаются вовлечь. Когда я говорю «нас» — я имею в виду не только министерство, но и полицию, правительственных чиновников… В общем всех, кто так или иначе связан со всей этой историей. Меня весьма настораживает то обстоятельство, что все каналы информации проходят через Москву. То есть надёжность данных каналов в любом случае сомнительна. Следовательно, нам нужны независимые источники информации.

— Независимые от Москвы? Или от полиции? Если они так доверяют своему источнику в Москве…

— Полагаешь, в случае проверки они могут поделиться с ним информацией?

— Они могут дать ему задание, по которому он может сделать вывод, что первичная информация перепроверяется. И если этот источник — агент-двойник, то провокации обязательно продолжатся. Это, конечно, тоже критерий проверки, но ситуация может стать совершенно непредсказуемой. Не так ли?

— Да, Гуннар, пожалуй, стоит воздержаться от официального обмена информацией с полицией. Но вот на частном, так сказать, уровне…

— Так вот зачем я тебе нужен! Я так и полагал, что всё закончится очередной авантюрой.

— Я в безвыходном положении, Гуннар. Мне сейчас не до авантюр. Мне просто нужна помощь.

— И какого рода?

— Твои связи с полицией. Это единственное, что может нам помочь. Ты ведь не только курируешь их работу, ты вхож в их круг. Среди твоих знакомых из числа сотрудников полиции наверняка найдутся люди, которые смогут разобраться в этой истории. Пойми меня правильно, речь ведь идёт не о моих личных интересах. После всей этой шумихи впору вообще приостанавливать сделку. Или ожидать самых неприятных шагов со стороны русских.

— С российской стороны кто-то уже обращался с какими-либо предложениями?

— По счастью, пока нет. Но кто знает, что случится завтра.

— Ты хочешь оценит степень угрозы?

— Гуннар, я просто хочу понять, с кем и с чем мы имеем дело. Я хочу понять, с какого рода интригой мы столкнулись. И сейчас ты единственный, кто может мне помочь.

— Не апеллируй к моему альтруизму, Вальтер. В данном случае я тоже являюсь заинтересованным лицом. В конце концов, это ведь и ко мне имеет определённое отношение. Дай-ка минуту подумать…

Гуннар откинул голову на спинку кресла и сидел какое-то время в глубокой задумчивости. Трубка в его руке едва дымила, замирая, словно бы и она задумалась вместе со своим владельцем. В тишине слышен был лишь стук дождя по окнам и шелест листьев на качающихся под порывами ветра деревьях.

Капли стучали по стеклу так, но казалось, что стучат часы. Дождевые часы, отсчитывавшие время едва начавшейся осени.

— Хорошо, — сказал Гуннар. — Пожалуй, я мог бы тебе помочь. Какие материалы у тебя имеются, кроме увлекательных ночных рассказов? Сам понимаешь, нужна конкретика. Имена, должности, контакты… Всё, что есть.

— Теперь подожди, — ответил Вальтер. — Немного терпения.

Вальтер встал и вышел из комнаты. Вернулся он минут через пять с чёрной кожаной папкой, раздувшейся от сложенных в неё бумаг. Папка застёгнута была на замок, отчего толщина её была только заметней.

С минуту Вальтер держал эту папку в руках, словно не решаясь с ней с расставаться. И затем решительным жестом положил её на середину стола.

— Здесь всё, что у меня имеется по этому вопросу. Это копии. Но не дай Бог, Гуннар…

— Вальтер, я понимаю о чём идёт речь, — Гуннар улыбнулся и, приподнявшись, потянул папку к себе. — Я всё понимаю. Полагаю, через неделю я верну тебе эти документы в целости и сохранности и добавлю к бумагам ещё и свои комментарии. Немного виски на сон грядущий?

— Пожалуй, — согласился Вальтер. — Да, Гуннар, ещё одна просьба… Пожалуйста, не копируй. Достаточно моих копий. Информация и так буквально расползается из под пальцев… И ещё… Большое тебе спасибо!

— Через неделю, — ответил Гуннар. — Полагаю, у тебя будет повод меня поблагодарить. Но только через неделю.

Ночь.

По лесной дороге, занесённой ранним листопадом, проехал белый «Фольксваген Пассат».

Тормоза резко взвизгнули на повороте, острыми красными огоньками вспыхнули стоп-сигналы, номер в бледно-синей подсветке метнулся из стороны в сторону — и, выправившись, машина вновь стала набирать скорость.

— Не гони, Коля, слетим с дороги, — с тревогой в голосе сказал Пётр Сергеевич, схватившись мёртвой хваткой за подлокотник. — Видишь, мотает как. Асфальт влажный…

— Нормально, проскочим, — отозвался Коля. — Да не волнуйтесь, Пётр Сергеич. К отцу родному доберёмся без приключений, минут через двадцать. Я по этой дороге и зимой так ездил. И ничего.

— До поры до времени… Когда товар со склада уйдёт?

— Михеев до среды обещал отгрузить. Если…

Машину резко качнуло.

— Да сбрось ты газ то, не гонится никто! Что «если»?

— Если фура не задержится. Она же под выгрузкой сейчас.

— Вот только задержите мне, только попробуйте! Шеф мне башку оторвёт, а я вам.

— Как же отрывать то будете, Пётр Сергеич? Если сами без головы.

— Для вас уж постараюсь.

— А чего сейчас то вызывают?

— Ты за дорогой смотри… Узнаешь, в своё время.

Слившись в длинную полосу, замелькали выхваченные из темноты светом фар ветви, шатром нависшие над дорогой.

— По шоссе надо было… Не заблудиться бы.

— Сто раз ту ездил. И то…

— Стой, молчи. Телефон вроде? Точно, звенит! Ты куда его положил?

— Где был — там и остался. В пиджаке, наверное.

Пётр Сергеевич, перегнувшись через спинку кресла, пошарил рукой по заднему сиденью. Нащупал пиджак и запустил руку во внутренний карман.