Наконец, Тетсу со стоном оторвался от брата.

— Хватит!

— Прости, — Хаято устало перекатился на спину.

— На этот раз… виноват я, — сбивчиво произнес Тетсу. — Но я очень тебя прошу: давай об этом забудем.

— Ну уж нет, — Хаято снова подполз ближе. — Это я не забуду ни за что.

«Черт… Кажется, я только что проиграл очень важную битву…»

* * *

Лучи солнца настойчиво щекотали сонные еще глаза Тетсу. Мальчик напрасно жмурился: совсем скоро свет почти целиком залил комнату. Он протянул руку за мобильником, лежавшим на полу около футона. Часы показывали десять. Тетсу повернул голову. Хаято лежал совсем рядом, наверняка ночью подвинулся поближе. Мальчик смотрел на спящего брата, удивляясь, что тот еще не проснулся. Обычно Хаято вставал намного раньше.

«Мы же объявили друг другу войну, — вспомнил Тетсу, разглядывая безмятежное лицо брата. — Интересно, в чем она будет заключаться?»

Почему-то Тетсу был уверен, что должен каким-то образом обыграть Хаято в неизвестно какую игру. Это был один из тех немногих случаев, когда у мальчика напрочь отключилось логическое мышление.

«Сначала необходимо понять, чего он вообще хочет… А потом уже определяться с действиями».

Тетсу еще раз сладко потянулся, потом начал довольно сильно трясти брата за плечи. Хаято зашевелился и промычал что-то нечленораздельное.

— Просыпайся, общий завтрак пропустим, — Тетсу продолжал будить Хаято.

— Отвали! В кои-то веки решил выспаться!

— Проснись! Мне скучно!

— Отвали, сказал!

Тетсу снова повалился на футон, продолжая разглядывать полусонного Хаято, который лежал на боку, поджав под себя руки. Как маленький ребенок, подумал Тетсу.

Он улыбнулся сам себе, лег на живот, обхватив подушку, и тихонько позвал:

— Хаято?

— Ммм? — отозвался брат.

— Мне спину защемило…

— И?

— Больно!

— И что я должен сделать?

— Массаж.

— Чего?! — Хаято от удивления подскочил. Тетсу рассмешил его забавный растрепанный вид. Он даже не поправил совсем разошедшиеся полы спального кимоно, и младший брат не без любопытства разглядывал его почти обнаженное тело.

— Тебе так сложно размять мне немного спину?

— Руками? — уточнил Хаято.

— А чем еще ты можешь ее размять? — ответил Тетсу с раздражением. — Конечно руками!

Хаято подполз поближе и нерешительно сел на ноги брата верхом. Он аккуратно потянул вниз кимоно Тетсу, обнажая спину.

— Только спину, — напомнил младший. — Полезешь еще куда-нибудь, убью.

— Интересно, как ты это сделаешь? — Хаято наклонился к уху брата, касаясь теплой кожей его спины. Тетсу зажмурился, почувствовав дыхание Хаято.

— Отравлю, — спокойно сказал он.

Хаято скользнул пальцами по спине брата, от шеи вниз, слегка надавливая около позвоночника.

— Где болит?

— У шеи… разотри… — выдохнул Тетсу. — Теперь ниже.

Тетсу откровенно наслаждался устроенным спектаклем, почти так же сильно, как и массажем. Краем глаза он поглядывал за Хаято и его напряженным лицом.

Руки Хаято были теплыми, а прикосновения — такими нежными и приятными, что через пару минут Тетсу уже пожалел о своем эксперименте. С самого начала он просто хотел подразнить Хаято и выяснить, как далеко он зайдет.

«Блин, что я делаю? — пронеслось в голове Тетсу. — Заставляю родного брата ко мне приставать… Интересно, можно ли меня посадить за это?»

Тетсу понимал, что, стоит кому-то сейчас поймать их за «игрой» — и им полный конец! Но тем более захватывающей и интересной становилась эта игра. Тетсу ловил кайф уже оттого, что сейчас они делали что-то на грани. Массаж — это ведь гораздо невиннее, чем поцелуй, но именно этот массаж значил намного больше, чем все, что у них было до этого. Тетсу кожей ощущал, как сильно Хаято хотелось, скользя руками по его спине, спуститься ниже, наклониться, прижаться к нему всем телом.

Напряженное дыхание, почти осязаемое сердцебиение.

Тетсу наслаждался не столько самим массажем, сколько остротой своих внутренних ощущений. Он понял, что вопрос, так сильно волновавший его, был не «Как далеко может зайти Хаято?», а «Как далеко я сам готов зайти в этой игре?».

Тетсу издал негромкий стон удовольствия, чтобы еще сильнее подогреть брата.

— Ммм…

Хаято напрягся, его руки на несколько мгновений замерли в районе поясницы Тетсу. Он выдохнул. А потом Тетсу почувствовал, что рук Хаято больше нет. По спине пробежал неприятный холодок.

— Не понимаю, какого черта тебе все это нужно? — Хаято плюхнулся на свой футон и, подложив под голову локоть, пристально уставился на брата.

Тетсу тоже повернулся на бок.

— Какого черта у меня спина болит? — спросил он.

— Ну да, — кивнул Хаято. — Спина. Конечно.

— Ага, — Тетсу улыбнулся. — Спина.

Он понял, что брат все вычислил. Хаято не был дураком, он сразу определил, что спина Тетсу — это всего лишь проверка, издевательство, если можно так сказать.

— Я в ванну, — Хаято поднялся, запахивая совсем неприлично раскрытое кимоно. — Ты со мной?

— Конечно, — Тетсу не повел бровью.

— Что-то сегодня ты не стесняешься, — Хаято попытался поддеть брата.

— Я просто полежу в соседней кабинке, — ухмыльнулся младший.

— Отлично, — парень взял из стенного шкафа чистое полотенце и, скользнув босыми ногами в гэта, вышел из комнаты.

«Отлично держится» — подумал Тетсу, поднимаясь с футона.

Свободной кабинки, как на зло, не оказалось, так что Тетсу пришлось разделить онсэн с братом. Хаято в его сторону даже не взглянул, и мальчик понял, что это бойкот.

— Черт, я не представляю себе, как можно провести здесь пять дней, — Тетсу попытался завязать разговор. — Я умру со скуки.

Хаято сидел рядом, положив голову на свернутое полотенце и закрыв глаза.

— Что, учебников с собой не взял? — отозвался он.

— Взял, но честно говоря, у меня нет настроения учиться, — неохотно признался Тетсу.

— Ты это брось. Того и глядишь, скатишься на двойки — что я тогда отцу скажу?

— Мне до тебя еще далеко, не беспокойся, — улыбнулся Тетсу.

— Вообще, конечно, ты прав, — Хаято недовольно сдвинул брови. — Пять дней — это слишком. За пять дней она его реально охмурит.

— Ты о ком? — удивленно спросил Тетсу, затем хлопнул себя по лбу. — А! Иватари-сан?

— Ну да. Она мне не нравится, — Хаято сделал презрительную физиономию.

— Брось! — Тетсу махнул рукой. — Ты знаешь, как давно у отца не было женщин? Он уже и забыл, как это делается.

— Пошляк, — рассмеялся Хаято.

— Это ты пошляк. А я имел в виду этикет ухаживания.

— И все-таки было бы проще, если бы тоо-сан был геем, — Хаято вздохнул. — Не пришлось бы за меня краснеть…

— Он и не будет краснеть! Он тобой гордится.

Тетсу не привык видеть брата в таком состоянии. Было видно, что Хаято и правда волнуется насчет этой женщины. Неужели он сомневался в отце?

— Да чушь все это! Тоо-сан тобой гордится!

— Ну да! Было бы чем гордиться.

— Ты ничего не знаешь! — Тетсу взял брата за плечо и сильно встряхнул его, заставив открыть глаза и повернуться к нему. — Ты не видел, какое у него было лицо, когда я устроил тот скандал с Отохиме. Он тебя очень любит! Черт, да какой отец станет спрашивать у сына и его парня, собираются ли они жить вместе, да еще с такой заботой?

У нас не папка, а золото!

— Ты прав, — Хаято улыбнулся. — И все же я волнуюсь.

* * *

Переживания Хаято не были безосновательными: Юрика-сан «атаковала» их отца в полном смысле этого слова. Акимару-сан вроде бы не возражал, чувствовалось, что ему льстило внимание красивой женщины, зато его сыновья готовы были лезть на стену, потому что в свою очередь подвергались атаке Мимиру. Точнее, она атаковала Тетсу, делая вид, что не замечает ехидных реплик Хаято о женской логике, женских мозгах и о женщинах вообще. Тетсу, пытаясь быть вежливым и желая немного поддержать Мимиру, чуть было не ляпнул «Что возьмешь с педика?», но получил такой пинок по голени от Хаято, что осекся и не стал продолжать.