Стремительно темнело. Танки Танасчишина и наша пехота двигались почти нога в ногу, пробиваясь с трудом в тумане. К концу дня враг был выбит из Ново-Украинки, Петропавловки, Ново-Ивановки, Водяного, Крутого Берега. Связь между наступающими частями едва-едва поддерживалась. Наши войска, несмотря на сплошной туман, продвигались вперед, противник сдержать натиск наступления уже не имел сил.

Второго февраля погода не улучшилась. Белым днем ничего не было видно далее десяти-пятнадцати метров. Даже выстрелы в тумане глохли, как в вате. Туман обволакивал все, набухали от влаги солдатские шинели, на сапоги липли пуды грязи. Идти было неимоверно трудно. Но наши части двигались вперед. Задачи были ясны из общего плана наступления.

Что же было делать командованию армии, командирам корпусов и дивизий? Оставалось одно — двигаться за войсками, чтобы не потерять с ними связи, не потерять управления. Но, оставляя командные пункты, мы теряли связь со штабом фронта. Однако задачи нам были ясны, в этой обстановке важнее было иметь связь с войсками. Я отдал приказ: «Командирам корпусов и дивизий с передовых пунктов управления взять радиостанции и следовать за наступающими войсками. Передовой пункт управления армии будет следовать вдоль железной дороги на Апостолово».

Со мной тронулись в путь, в густую пелену тумана, член Военного совета генерал Доронин, генерал Пожарский, полковники Вайнруб, Хижняков и другие. Для связи со штабом фронта на командном пункте армии был оставлен со своим аппаратом начальник штаба генерал Владимиров.

Мы разместились в вездеходах, в сопровождение взяли один танк КВ. Подъехали к железнодорожному полотну. Но по железнодорожной насыпи ехать было невозможно. Гитлеровцы взломали полотно, шпалы торчали дыбом. Рельсы валялись вдоль и поперек. Вдоль железнодорожной насыпи можно было продвигаться с большим трудом. Каждая лощинка, каждая низинка оказывались трудно преодолимым препятствием.

Мы медленно продвигались за войсками, пытаясь несколько раз установить связь с передовыми частями. Ни одна наша попытка не увенчалась успехом.

К 12 часам дня мы добрались до поселка Петропавловка. В Петропавловке со мной на связь вышел начальник штаба армии генерал Владимиров.

Из Петропавловки удалось связаться и с войсками. Из 29-го гвардейского корпуса сообщали, что занята Алексеевка, идут бои за станцию Желтокаменка и за поселок Каменка. Части корпуса были близки к выполнению основной задачи наступления.

Войска 4-го гвардейского корпуса действовали с войсками 29-го гвардейского стрелкового корпуса и вели бои за Каменку и за поселок Шолохово.

28-й гвардейский стрелковый корпус вел бой за Шевченково, Максимовку, Любимовку.

4-й гвардейский механизированный корпус совместно со стрелковыми частями вел бой за Каменку и Шолохово.

Мне также сообщили, что 6-я армия И. Т. Шлемина наступает с севера на Марганец.

Совсем еще недавно рубеж Шолохово — Каменка казался почти недостижимым, хотя на карте он был и близок от недавней линии фронта. Теперь уже красный карандаш упирался в Апостолово и Перевизские Хутора. Эти две точки находились теперь в пределах достижимого и для войск.

Мы получили из штаба армии сведения, что противник начал отвод частей 306-й и 387-й пехотных дивизий на участке реки Базавлук и в районе поселка Дружба.

Вместе с тем поступали сообщения, что наши войска продолжают продвигаться вперед. Образовался прорыв в линии фронта противника на участке Апостолово — Перевизские Хутора. Прорыв этот был крайне опасен для противника. Здесь были разбиты наголову нашими войсками 123-я пехотная и 16-я моторизованная дивизии. Чтобы как-то залатать прорыв, немецкое командование ввело в бой несколько специальных подразделений. Кроме того, все виды разведки показывали, что произошло выдвижение 3-й и 17-й пехотных дивизий с Никопольского левобережного плацдарма через Никополь на правый берег Днепра. Войска 46-й армии генерала Глаголева также успешно развивали наступление на Апостолово.

Весь фронт пришел в движение, все заколебалось.

Становилось очевидным, что в районе Марганец, Никополь, Чумаки, Чкалово попали в полуокружение 5–6 немецких дивизий, что для них остался свободным коридор между разлившимися речками Соленая и Каменка с севера и Днепром с юга. В этой обстановке противник, безусловно, должен будет приложить все усилия, чтобы как-то остановить наше продвижение и закрепиться хотя бы на короткое время по южным берегам Каменки и Соленая. Это дало бы ему возможность вырваться в оставшуюся горловину через Апостолово и Большую Костромку.

Перед нами Ставкой были поставлены две задачи, выполняемые последовательно. Первая — захватить Апостолово, Марьянское, Чертомлык, Шолохово и тем самым перерезать пути отхода немецким частям из района Никополя на запад. Вторая задача — армия повертывала на Никополь.

В Петропавловке я наметил дальнейший план наступления и, пользуясь установившейся оттуда связью с войсками, передал им свое решение.

Решением командарма предлагалось:

Командиру 29-го гвардейского стрелкового корпуса с прежними средствами усиления нанести удар через Каменку с задачей выхода на рубеж Апостолово — Запорожье, с направлением на Марьянское.

Командиру 4-го гвардейского стрелкового корпуса с прежними средствами усиления нанести удар через Шолохово с ближайшей задачей отрезать пути отхода противника через Перевизские Хутора и в дальнейшем выйти на рубеж Чертомлык, Екатериновка, Кирово.

Командиру 28-го гвардейского стрелкового корпуса перейти в решительное наступление по всему фронту с задачей — к исходу дня овладеть рубежом Кирово — Ново-Ивановка.

27-й гвардейской стрелковой дивизии после прохода через занятый ею рубеж войсками 46-й армии с 11-й танковой бригадой и 5-м танковым полком сосредоточиться в районе Запорожец — Ново-Ивановка.

Командир 4-го гвардейского мехкорпуса получил указание штаба фронта перенацелить свой удар с Апостолово на Никополь, уничтожить скопление войск и техники противника в Чкалово-Никополь и выйти к переправам через Днепр.

Передав по радио в войска это решение, я приказал армейской оперативной группе двигаться через Ново-Ивановку на Шолохово, ибо оттуда надо было разворачивать фронт наступления на Никополь.

Чем дальше мы продвигались на юг, тем хуже и хуже становилась дорога. Шел дождь со снегом. Украинский чернозем размяк на большую глубину. Колесным машинам по дорогам двигаться не было никакой возможности. Вездеходы в несколько рядов двигались по полю, каждая машина оставляла за собой такую глубокую колею, что вслед за ней другая машина идти не могла, она сейчас же садилась на картер. На дорогах, в полях стояли сотни увязших немецких автомашин, сотни и тысячи… Попадались завязшие танки, бронемашины, масса орудий была брошена в грязи.

Наша колонна из 20 «виллисов» и одного танка КВ на переходе от Ново-Ивановки к Шолохово подошла к речке Базавлук. Летом эта речка пересыхает, превращается в едва заметный ручеек, ее можно перейти вброд. В эти дни она разлилась на 100–200 метров, превратившись в серьезный водный рубеж с глубиной около метра. Выручало нас, что под водой не растаял лед и не раскис мерзлый грунт. Колесный обоз, повозки с лошадьми проходили через речку вброд. На машинах переехать через нее было невозможно. Пришлось сначала переправить танк КВ. Затем стальным тросом цепляли по две-три автомашины и танк буксировал нас на другой берег. Переправились. Но дальше не стало легче. «Виллисы» не могли двинуться с места. Тогда все двадцать машин были одна к другой сцеплены тросами и нас поволок за собой танк.

В Шолохово мы добрались только к вечеру. Нас там встретил командир 4-го гвардейского стрелкового корпуса генерал В. А. Глазунов, который добрался туда пешком, погрузив на себя и на своих офицеров радиостанцию, питание к ней и штабные документы.

Передовое армейское управление разместилось в больнице поселка. Мы разбирались по карте в сложившейся обстановке. К нам внезапно явился генерал Танасчишин. Он пришел ко мне за помощью. Командир корпуса, имевший в своем распоряжении более тысячи автомашин, попросил у меня хотя бы полсотни конных подвод, чтобы подвезти своим частям горючее и боеприпасы. Машины буксовали в грязи.