В действительности адмирал Сушон все еще стоял в Денузе, ожидая разрешения на вход в Дарданеллы, и, не получив его до 9 августа, он приказал пароходу «Генерал» идти туда.

Время шло, но разрешение не приходило. В 21 час «Гебен» начал принимать британские радиопереговоры, которые слышались все яснее и яснее.

Положение становилось слишком опасным, и Сушон решил, не дожидаясь разрешения, идти в пролив и в случае отказа форсировать его.

Закончив погрузку угля в 17 часов 10 августа, он через полтора часа вышел в море. В это время адмирал Милн, обогнув мыс Малея, шел курсом наперерез курсу «Гебена» и находился от неприятельских крейсеров на расстоянии 100 миль. Однако, даже зная о назначении крейсеров, он не смог бы помешать их проводке лоцманами через минные поля.

Фактически же он не имел никаких оснований предполагать возможность их ухода к Дарданеллам. По его сведениям, обстановка указывала лишь на опасность, грозящую Александрии и Суэцкому каналу, кроме этого, существовало весьма распространенное убеждение, от влияния которого трудно было избавиться, что Сушон пойдет на соединение с австрийцами. Для погрузки угля за каким-нибудь островом времени было достаточно, и имелись сведения об уходе угольщика в Сура.

Поэтому адмирал Милн, чтобы не дать «Гебену» возможности уйти на юг, распределил свои силы в соответствии с этими соображениями. Вскоре стали приниматься немецкие радиограммы, побудившие наш флот произвести поиск к югу, а когда стали отчетливо слышны переговоры немецких угольщиков в северном направлении, флот повернул к северу, чтобы занять проход между островами Никария и Микони, Weymouth пошел осмотреть Сура, a Chatham — остров Кос. Вскоре все сомнения развеялись: около полудня 11 августа с Мальты сообщили, что «Гебен» и «Бреслау» накануне в 20.30 вошли в Дарданеллы. Как выяснилось впоследствии, с 17 часов 10 августа они стали на якорь у мыса Геллес, все еще не зная, имеется ли разрешение на вход, но когда вызвали лоцмана, то пришедший паровой катер повел их через заграждение.

Адмирал Милн немедленно пошел к Дарданеллам и в полдень получил телеграмму с приказанием установить блокаду выхода.

Так закончилось дело с уходом немецких крейсеров из Средиземного моря, причем это их «интернирование» было воспринято общественным мнением с насмешкой. Однако редко мудрое решение, подобное принятому адмиралом Сушоном, более соответствовало обстоятельствам, и редко оно сопровождалось столь грандиозными последствиями[20].

С окончанием перевозки алжирских войск началась перевозка нашего экспедиционного корпуса. 6 августа было принято решение о немедленном отправлении во Францию шести пехотных и одной кавалерийской дивизий, и наш флот, не успев еще закончить сосредоточение своих крейсеров для охраны торговли, оказался перед лицом задачи, по своей сложности не имевшей прецедентов в прошлом.

Вопрос о том, насколько допустим риск такой операции до утверждения нашего господства в отечественных водах, обсуждался давно. Но в данном случае на этот риск пошли, считаясь с требованиями нашего и французского штабов, настаивавших на необходимости скорейшей переброски английской армии на левый фланг французского фронта.

В течение последних трех лет, предшествовавших войне, высадка наших войск во Франции служила предметом долгих совместных обсуждений морского и сухопутного командования. План этой операции был детально разработан и сводил ее риск к минимуму.

Для высадки в Бельгии, требовавшей гораздо больше риска на море, плана не имелось вовсе.

Общим планом предусматривались несколько портов отправления и два порта прибытия. Линии сообщений варьировались, но все они проходили в зоне, доступной охране флота. Главным портом для посадки войск, погрузки лошадей и базирования госпитальных судов являлся Саутгемптон, главным портом высадки — Гавр. Некоторые транспорты должны были следовать в Руан и Булонь.

Части, расквартированные в Шотландии, планировалось грузить в Глазго, а V и VI дивизии (ирландские) — в Дублине, Куинстауне и Бельфасте. Для обычных военных грузов предназначался Ньюхейвен, для более громоздких — Авонмут и Ливерпуль.

В последнюю минуту план несколько изменили. Первоначально предусматривалась отправка пяти дивизий, и для этого количества были приготовлены средства перевозки. Однако затем нашли небезопасным оставлять в стране менее двух регулярных дивизий, и VI дивизия из Ирландии была перевезена в Англию и расквартирована к северу от Лондона в районе Кембриджа.

План перевозок предусматривал отсутствие конвоев; транспорты по мере окончания посадки выходили в море поодиночке или парами и следовали самостоятельно к месту назначения. Таким образом, наш план оказался совершенно обратным системе, примененной французами в Средиземном море. Охрана транспортов осуществлялась не конвоями, а только «прикрывающими» эскадрами. До известной степени наш план походил на японский, примененный ими 10 лет назад, правда, не без некоторых потерь, но наше выгодное географическое положение давало возможность полностью провести положенный в его основу принцип. Система прикрытия основывалась на следующем: Английский канал блокировался с обеих сторон против возможных набегов, причем Гранд-Флит занимал позицию, с которой ему было бы удобно нанести удар Флоту открытого моря, если бы тот попытался помешать соединению двух армий.

Решение это было принято 5 августа. Днем начала операции назначалось 7 августа — к этому сроку Адмиралтейство обещало подготовить транспорты и гарантировало их безопасный проход в порты назначения. Но посадку пришлось отложить до 9 августа по железнодорожным причинам, кроме того, из-за требований секретности Адмиралтейство не могло объявить своих распоряжений ранее 7 августа.

Флот канала реорганизовали в соответствии с предстоящей работой. Как мы уже знаем, корабли типа Duncan 6-й линейной эскадры получили приказание присоединиться к Гранд-Флиту, и три из них, готовые к выходу в море, уже вышли в Скапа-Флоу. Эскадра эта (адмирал Берней) распалась, и остающиеся в ней корабли — LordNelson и Agamemnon — присоединялись к 5-й эскадре, a Vengeance — к 8-й. Эти две эскадры совместно с 7-й (адмирала Бетелла) составили теперь Флот канала, имея флагманским кораблем Lord Nelson (флаг адмирала Бернея).

Остальные 7 линейных кораблей типа Majestic фактически никогда не входили в состав этого флота, исполняя поручения специального характера.

Четыре стоявших в Хамбере линкора должны были составить 9-ю линейную эскадру: Hannibal (флагман), Victorius, Mars и Magnificent, но когда адмирал Джеллико решил сделать Скапа-Флоу главной базой флота, то просил более сильно ее защитить и прислать ему адмирала на должность командира порта Скапа-Флоу. С этой целью был послан контр-адмирал Миллер с Hannibal (флагман) и Magnificent; Majestic и Jupiter ремонтировались, Illustrious должен был кончить кампанию, и его команда шла на укомплектование Erin, реквизированного турецкого дредноута.

К 7 августа во Флоте канала состояли:

Линейный крейсер LordNelson — флагманский корабль вице-адмирала Бернея.

5-я линейная эскадра:

Линейный крейсер PrinceofWales — флаг контр-адмирала Керри; Queen — флаг контр-адмирала Тереби, Venerable, Irresistible, Bulwark, Formidable, Implacable, London, крейсер Topaze.

1-я линейная эскадра:

Линейный крейсер PrinceGeorge — флаг вице-адмирала Бетелла, командующего Третьим флотом, Caesar, Jupiter[21], Majestic[22], крейсер Sapphire.

8-я линейная эскадра: