Отдельной проблемой является статистика. Не буду повторять навязшую в зубах шутку про статистику и варианты лжи. Скажу лишь, что сложно говорить о причинах гибели подводной лодки, если она пропала без вести со всем экипажем. Именно поэтому я привел более современные данные о гибели британских лодок, а не те, которые дал автор. Если потопленную лодку обнаружили в 70-х годах, то и причина гибели выяснилась тогда же. В 1952 году, когда писалась книга, можно было лишь употребить сакраментальное «вероятно». Но даже сейчас море продолжает хранить свои тайны. Например, до сих пор нельзя точно сказать, какая именно лодка погибла в артиллерийской дуэли с итальянской лодкой «Энрико Тоти» 15 октября 1940 года. В одних источниках говорится, что это была «Рэйнбоу». Другие, не менее авторитетные, утверждают, что «Триад». А «Рэйнбоу», дескать, стала жертвой таранного удара итальянского транспорта «Антониэтта Коста». Причем и те, и другие уверенно цитируют документы (не все, разумеется, а только нужные) и ссылаются на показания свидетелей (старательно подобранных). Вам это ничего не напоминает?

В который раз книга оказалась умнее автора, пусть он даже гений. Я полагаю, что Стругацким и в кошмарном сне не могло привидеться, что «Хищные вещи века» дадут фотографически точное изображение сегодняшней России. Вы думаете, что я буду говорить о модных ныне ток-шоу на разнокалиберных телеканалах? Нет, ни в коем случае, хотя их-то эта цитата припечатывает, как каиново клеймо. Нет, ситуация много сложнее. Приходится констатировать тотальную деградацию интеллектуального уровня общества, причем деградацию, старательно насаждаемую и поддерживаемую сверху. И состояние исторической литературы — лишь один из признаков этого стремительно прогрессирующего упадка, причем далеко не самый заметный и отнюдь не самый важный. Просто мне он как-то ближе и понятнее остальных.

Поменялись многие ориентиры, растаял в тумане казавшийся незыблемым маяк «Краткого курса ВКП(б)». Вместо сухих академических работ на горизонте возникли лихие книжки Бунича и Суворова. Самое интересное, что я не стану безоговорочно осуждать их. «Книжки всякие важны, книжки всякие нужны». И если какие-нибудь «Корсары кайзера» помогут доселе равнодушному человеку заинтересоваться историей, — это ведь хорошо. Но, на всякое «хорошо» имеется свое «плохо». Плохо, когда на Буниче интерес и останавливается. И уж совсем никуда не годится, когда подобные книги начинают цитировать, когда на них принимаются ссылаться. Ведь никому в голову не придет в списке источников приводить журнал «Мурзилка». Зато на «Корабль его величества «Улисс» — запросто можно. Сначала это совершенно серьезно делает адмирал Головко в своих мемуарах. Но, лиха беда начало, и сейчас в Интернете вдруг разгорается обсуждение нюансов схватки «Улисса» и «Хиппера». Причем вот на таком уровне: «Раздолбали конвой PQ, а номер я не помню…» М-да, почему бы не обсудить тактические построения деревянных солдат Урфина Джюса? Тоже плодотворная тема. Уже два месяца эти «знатоки» с пеной у рта спорят о способах корректировки по знакам падения стрельбы на 250 кабельтовых. Господа морские артиллеристы, вы хоть понимаете, о чем идет речь?

Вообще-то, пока читаешь у Суворова комментарии к «трудам» лампасоносных историков, описывающих Великую Отечественную с точностью плюс-минус 5 армий, все нормально. Зато гипотезы (назовем это по возможности мягко) самого новоявленного Клаузевица вызывают определенное сомнение (мы же договорились быть мягкими и снисходительными). Однако приходится разбираться даже с такими книгами, и вот на сцене появляется критик. От несчастных авторов летят пух и перья, камня на камне не остается. Вот здесь у Суворова запятая криво поставлена. Вот тут Бунич немую h в транскрипции прочитал. Нет, шутки в сторону, к этим авторам можно — и нужно! — предъявлять самые серьезные претензии, благо они сами подставляются более чем часто. Но в этом случае критик должен быть, как жена Цезаря, выше всяких подозрений. А что, если он сам слегка того? Или даже не слегка?

Я позволю себе привести кое-что из трудов одного критика, чтобы вы могли более ясно представить уровень подобной литературы. «Они зажгли ратьерские фонари и начали стрелять через амбразурные зеркала башен до полного истощения снарядных бункеров». Жирным шрифтом выделены цитаты, которые я лишь увязал в единую осмысленную фразу. Вот таков уровень наших критиков. Причем я не говорю о случайных ошибках или опечатках. От этого не застрахован никто, даже я сам. Нет, речь идет о систематически повторяющихся, м-м, неточностях (мягче надо, мягче). Хотя придираться к российским авторам было бы несправедливо. Книги зарубежных историков подобными откровениями нашпигованы ничуть не менее густо. Или правильно писать: «историков»? Как вы полагаете?

Поместить залив Фёрт-оф-Морей за западное побережье Шотландии — чем плохо? Мы уже совершенно не удивляемся тому, что германская подводная лодка захватывает в Средиземном (!) море приз и благополучно конвоирует его в Гамбург. Как нечто нормальное воспринимаем опасения командира субмарины, как бы ему из пистолета не прострелили прочный корпус. (Господа критики, не цепляйтесь! Прочный корпус у субмарины, а не у командира!) Хотя отдельные перлы все равно заставляют вздрагивать. Вот читаешь историю наполеоновских войн и с ужасом видишь, что Висленский легион польского корпуса вдруг превращается в легион генерала Вистулы. А что? Ведь в оригинале черным по белому написано: Vistulalegion. Или какой-нибудь полк Шеволегера. Пес его знает, кто такой chevau-legers… А вдруг действительно генерал, да еще и барон. После такого начинаешь понимать редактора, который рекомендует объяснять, кто такой Форин Офис и когда поднимают Андреевский флаг. И все это — далеко не предел. Вот возьмите русскую версию компьютерной игры «Эпоха империй» и попытайтесь повторить подвиги Жанны д'Арк. Так вас сразу ошарашат сообщением, что французский историк Гия Йосселиани… Да, прямо-таки коренной парижанин, наш Гия.

И все-таки это здорово, что существует подобная литература. Узнаешь массу нового, да и посмеяться время от времени не мешает. Словом, читайте на здоровье!

А. Больных

Так писал в 1578 году Уильям Бурн. За этим следовало описание принципов действия такого корабля. Мы не знаем, была ли построена подобная лодка, но этого описания вполне достаточно, чтобы доказать, что Бурн был первым человеком, который правильно предсказал принцип, заставляющий погружаться подводную лодку.

Он предполагал сделать это, впуская воду в специальные отсеки вдоль корпуса лодки. Они были водонепроницаемыми благодаря кожаной обшивке «такого качества, чтобы она могла служить вашим целям. Кожа должна быть надежно приколочена так, чтобы не пропускать ни капли воды». Когда вы желаете заставить лодку погрузиться, «вы изнутри поворачиваете винтовые поршни на бортах, и вода поступает в отверстия. Корабль или лодка погружается на дно. Когда вы хотите всплыть, вы поворачиваете винтовые поршни обратно, вытесняя воду из отверстий, и начинаете подниматься, всплывая на поверхность».