Несколько британских эсминцев, которые находились на подбойном борту «Уорспайта», получили небольшую встряску, когда в 15.54 итальянские перелеты легли рядом с ними. К счастью, прямых попаданий не было.
В самом начале дуэли линкоров адмирал Кампиони приказал своим тяжелым крейсерам из группы «Полы» держаться по пеленгу 40° от своего флагмана. Они должны были постепенно сблизиться на предельную дальность стрельбы и открыть огонь. В этом случае их 203-мм орудия взяли бы британскую колонну под продольный огонь, и на головной «Уорспайт», который вел дуэль с «Чезаре», обрушился бы град снарядов. Мощное соединение Паладини исполнило приказ. Итальянские крейсера уже находились далеко впереди британского авангарда и, следуя указанным курсом, они довольно быстро оказались бы в идеальной позиции, чтобы сделать англичанам классическое «crossing-T», потому что итальянцы заметно превосходили противника в скорости. В этом случае огонь 6 крейсеров мог причинить тяжелые повреждения слабо защищенным кораблям Тови, а также отвлек бы «Уорспайт» от его основной цели. Этот хорошо продуманный маневр Кампиони имел все шансы на успех.
Противники вели перестрелку в течение 7 минут, и обе стороны добились накрытий. Итальянские залпы ложились примерно в 1000 ярдов от «Уорспайта», однако разброс снарядов в залпе был очень большим. Лишь один залп лег довольно кучно примерно в 2 кабельтовых слева по носу от «Уорспайта». Итальянские документы в свою очередь отмечают, что огонь «Уорспайта» в этот период был довольно точным, а разброс снарядов был небольшим. И каждый новый залп ложился все ближе к «Чезаре». Вскоре меткая стрельба англичан принесла свои плоды.
В 15.59 381-мм снаряд британского линкора попал в среднюю часть корпуса итальянского флагмана. Адмирал Каннингхэм пишет:
«Я следил за огромными всплесками наших 381-мм залпов, накрывающих цель, когда в 16.00 заметил огромную оранжевую вспышку возле основания трубы вражеского флагмана. Сразу после этого поднялся столб дыма, и я понял, что корабль получил серьезное попадание с внушительной дистанции 13 миль».
Командир «Чезаре» капитан 1 ранга Пиацца вспоминает, как это произошло:
«Снаряд попал в нашу заднюю трубу с правого борта и прошел внутрь бронированной цитадели под палубой, пробив левую переборку. Потом он пробил еще одну палубу, прошел сквозь каземат, снеся переборки, и попал в унтер-офицерский кубрик. Этот отсек был уничтожен. Снаряд сделал небольшую пробоину в броневой палубе внизу и был остановлен передней бронированной переборкой».
Этот снаряд уничтожил одно из легких зенитных орудий правого борта вместе с расчетом. Взрыв и осколки вызвали серьезные повреждения корпуса. В каземате и кубрике вспыхнул большой пожар, дым которого вентиляторы засосали в кочегарки 4, 5, 6 и 7. Находиться там стало невозможно, и личный состав был эвакуирован. Пострадали многие моряки, а один даже умер от удушья. После потери 4 кочегарок скорость итальянского флагмана заметно снизилась. Вскоре он уже не мог давать более 18 узлов. Адмирал Кампиони сообщает:
«Скорость «Чезаре» быстро упала до 20, а потом и до 18 узлов. Когда с мостика заметили, что «Чезаре» начал стремительно отставать от «Кавура», пришло сообщение, что 4 кочегарки перестали действовать. Так как положение было серьезным, «Чезаре» вышел из строя, оставив «Кавур» продолжать бой вместе с тяжелыми крейсерами группы «Полы». Все они продолжали идти вперед, ведя огонь по 3 вражеским линкорам».
Однако было решено, что теперь соотношение сил стало слишком неблагоприятным, так как против одного итальянского линкора остались три британских. Поэтому в 16.02 «Кавур» тоже отвернул и пошел вслед за «Чезаре» курсом 270°, увеличивая расстояние от англичан. Тем временем тяжелые крейсера Паладини продолжали перестрелку с кораблями Тови и взяли под обстрел головной британский линкор.
Так единственное попадание 381-мм снаряда решило исход боя. Еще недавно Кампиони считал, что находится в очень выгодном положении, а теперь он оказался перед трудной задачей. Ему предстояло спасать поврежденный корабль, тогда как его эскадра быстро сближалась с противником, значительно превосходящим итальянцев в количестве линкоров.
Поэтому в 16.05 он приказал своим эсминцам провести торпедную атаку и поставить дымовую завесу, чтобы прикрыть отход линкоров. Еще больше увеличило трудности появление на сцене самолетов «Игла», которые атаковали единственное активное итальянское соединение — тяжелые крейсера Паладини.
Трудности итальянцев сразу были замечены с мостика «Уорспайта». Стрельба противника, которая сначала была довольно меткой, стала стремительно ухудшаться. Впрочем, это началось еще до удачного попадания. Адмирал Каннингхэм писал в своем рапорте:
«Попадание «Уорспайта» во вражеский линкор с дистанции 26000 ярдов можно назвать счастливой случайностью. Его тактический эффект оказался серьезным, потому что противник отвернул и прекратил бой. Но еще более значительным оказался стратегический эффект, подорвавший моральный дух итальянцев».
Это стало ясно из последующих сигналов и маневров итальянцев. Адмирал Каннингхэм вспоминает: «Характерной особенностью боя стали перехваченные итальянские радиограммы. К нашему изумлению, они были отправлены открытым текстом». Действительно, итальянцы в этом отношении продемонстрировали потрясающее отсутствие дисциплины, как вспоминает адмирал Пауэр:
«Вскоре после того, как я поднялся на мостик, «Уорспайт» добился попадания в «Чезаре», в среднюю часть корабля рядом с трубами. Итальянцы немедленно отвернули и вышли за пределы радиуса действия наших орудий, так как обладали превосходством в скорости. Одновременно их легкие силы поставили очень эффективную дымовую завесу. Мы перехватили итальянскую радиограмму, в которой говорилось: «Я вынужден отходить». Мы все рассмеялись, а вскоре после этого была перехвачена еще одна радиограмма, в которой сообщалось, что итальянцы атакованы собственными самолетами. Мы стали смеяться еще громче, так как в памяти были свежи неприятные события последних 2 дней».
Участие в бою итальянских линкоров практически завершилось. Вспоминает адмирал Кампиони: «На новом курсе «Чезаре» продолжал обстреливать противника из кормовых башен, пока цель не была скрыта дымовой завесой, поставленной нашими легкими силами, чтобы прикрыть наш отход. Несколько групп наших кораблей не заметили поворот «Чезаре», который теперь шел курсом 230°, и в результате контакт с ними был утерян».
Тем временем продолжались попытки потушить пожар и ввести в действие кочегарки, но лишь в 16.45 эти 6 котлов снова начали работать. Командующий отправил радиограмму с просьбой прислать обещанные самолеты.
После того как итальянские линкоры отвернули прочь, «Уорспайт» довольно быстро потерял их из вида, и в 16.04 стрельба была прекращена. Британский линкор дал в общей сложности 17 залпов. Он попытался было догнать противника, повернув на курс 310°, но сумел развить всего 17 узлов, что было на 1 узел меньше, чем у поврежденного «Чезаре». Поэтому все надежды перехватить противника до того, как он укроется в дымзавесе, развеялись. Решительная «Малайя» совершила отчаянную попытку все-таки принять участие в бою и дала 4 залпа, однако все они легли недолетами. После этого итальянцы скрылись в дыму, и в 16.08 «Малайя» тоже прекратила стрельбу. Штурман этого линкора так описывает его участие в бою:
«В отношении характера этого боя можно сказать, что он развивался так, как это неоднократно происходило во время маневров мирного времени. Эсминцы пошли в атаку, пока линейные силы вели перестрелку на большой дистанции, однако я чувствовал, что эта вылазка не принесет им успеха. Если пересчитать участвовавшие в бою корабли, то все это слабо напоминало Ютландскую битву! Хотя «Малайя» перед войной прошла переоснащение, угол возвышения ее орудий не был увеличен, как на «Уорспайте». Это было характерно для нашей подготовки к грядущей войне. Поэтому, хотя мы и дали несколько выстрелов на предельной дистанции, результаты оказались сплошным разочарованием. Однако в самом начале боя «Уорспайт» добился попадания в «Че-заре». Для противника этого оказалось достаточно, он отвернул и бежал. Они сумели удрать, так как прошли модернизацию в отличие от бедной старой «Малайи»!»