Броневик жутко заскрипев тормозами, повернул направо, пошел юзом, сбил колесами колонну ги­дранта и, оставляя позади себя высокий фонтан воды, понесся в сторону атомной электростанции.

-   Поаккуратнее не можешь? - упрекнул дру­га Микеланджело.

-   Не до этого,- отмахнулся Рафаэль.

  Но к их удивлению, возле электростанции была полная тишина и спокойствие. Казалось, что окре­стности просто вымерли. Черепахи резко затормо­зили у ворот и бросились в сторону калитки, но тут перед ними вырос громадина-коп, - как новогод­няя елка, весь увешанный револьверами, граната­ми, наручниками. На голове его красовалась вось­миугольная фуражка, из-под козырька которой торчали зеркальные очки. Полицейский сплюнул жвачку и открыл рот. С высоты в семь с половиной футов до черепашек донесся недовольный низкий голос.

-   Стоять, черепахи!

-   Пустите нас! - воскликнул Микеланджело. - Как вы не понимаете?! Тут возможна диверсия, здесь с минуты на минуту можно ожидать по­явления полковника Шредера и его рогатых и клыкастых тупоголовых прислужников!

-   Не вашего ума дела, рептилии, - внятно про­говорил коп и усмехнулся. - Объект находится под усиленной охраной, и если вы сделаете еще хоть один шаг, мои ребята будут стрелять без пре­дупреждения.

  Только теперь черепашки огляделись. Ранее ка­завшийся им пустынным двор был буквально усы­пан вооруженными людьми. В окнах и на крышах здания можно было заметить снайперов.

-   Да, нам тут действительно делать нечего,­ - присвистнул Леонардо. - Ну что ж, поехали до­мой, может быть, кино успеем досмотреть.

-   Хорошая мысль, черепаха! - загоготал коп. - Там как раз сейчас идет что-то про ниндзя.

  Друзья сели в свой броневик, захлопнули двери, и машина медленно покатилась в сторону города. Как зубья гигантской пилы, на горизонте возвыша­лись остроконечные громадины небоскребов.

-   И куда же мы теперь поедем? - спросил Ра­фаэль, слегка покручивая рулевое колесо то влево, то вправо, из-за чего броневик ехал по середине пустынной в этот вечерний час дороги, перевали­ваясь с правых колес на левые и наоборот.

-   Понятия не имею, - пожал плечами Мике­ланджело.

-   Постойте, кажется, у меня есть мысль!­ - прервал их Леонардо. - Эйприл сообщала про диверсии на тепловой электростанции...

-   В аэропорту, - добавил Рафаэль.

-   И на нефтехранилище, - напомнил Микеланджело.

-   Правильно! - воскликнул Леонардо.- А что общего у этих трех объектов?

-   Огромные запасы нефтехимических энерго­носителей! - ответил Микеланджело.

-   Совершенно верно. Мы просто поехали не туда.

-   Тог да где следует ожидать следующего удара Шредера? - спросил Рафаэль.

-   Там, где есть много бензина, реактивного или дизтоплива, - развел руками Леонардо.

-   А это значит, что мы должны ехать... - заду­мался Микеланджело.

-   В аэропорт! - одновременно догадавшись, воскликнули все трое.

  Двигатель зарычал, набирая обороты, и броне­вик, все больше и больше разгоняясь, понесся по дороге. Перед машиной, все больше и больше за­слоняя небо, росла черная громада города. Над горизонтом появились мощные электрические вспышки, которые озаряли дома голубоватым светом.

Глава 3. Гром и молния

  Из лаборатории, где находился притихший До­нателло, раздавался негромкий стук металличе­ских предметов, а из открытых дверей тянуло вонью соляной кислоты и расплавленного припоя. Сплинтер, тяжело опираясь на трость, подошел к проему.

-   Донателло, - укоризненным голосом позвал он черепашку, - а тебе не кажется, что твое присутствие гораздо более необходимо друзьям, а все твои безусловно гениальные изобретения, могут немножко подождать.

-   Я все прекрасно понимаю, учитель, - про­бурчал, не оборачиваясь, Донателло, - но я скон­струировал такую вещь, которая поможет раз и навсегда расправиться с проклятым Шредером и его бандой, и раз и навсегда покончить с бессовест­ными притязаниями Крэнка на мировое господ­ство. И, что самое главное, - голос Донателло едва доносился из металлического кожуха, куда чере­пашка влез чуть не по пояс, - мне осталось совсем чуть-чуть, вот только припаяю нейтрализатор к из­лучателю.

-   Меня радует твоя самоуверенность, - про­скрипел сварливым голосом Сплинтер, - но Микеланджело, Леонардо и Рафаэль наверное, уехали очень далеко. Я не знаю как ты их догонишь.

-   Это не проблема,- отмахнулся Донателло. - ­Я возьму наш управляемый дирижабль.

  И действительно, вскоре он появился на пороге лаборатории с большим металлическим ящиком в руках, на верхней крышке которого было при­кручено параболическое зеркало излучателя.

-   Пожелайте мне удачи, учитель! - возбужден­но воскликнул он. - Сейчас мы им покажем!­ - крикнул он куда-то в потолок, и, не объясняя, кого имел в виду, бросился в сторону ангара. - Бай, бай! - крикнул он уже на ходу.

-   Да, ну и молодежь нынче, - возмущенно бор­мотал Сплинтер, оставшись один. - В наше время представить себе это было бы невозможно, какое неуважение к учителю!..

  Вскоре над домами взмыла зеленая с желтыми прожилками сигара дирижабля. Снизу в гондоле, за рычагами управления восседал Донателло. С не­громким свистом заработали небольшие реактив­ные двигатели, и летательный аппарат помчался над улицами.

  Город изнывал от сильной жары, асфальт пла­вился - в нем вязли горожане. Воздух, прокален­ный солнцем, изматывал. У людей мысли были только о коле со льдом и о прохладе морских побе­режий. Они даже не обратили внимание на стран­ный летательный аппарат, который проносился над их головами. Город в ярком сиянии обезумевшего июльского солнца казался лишенным красок чер­но-белым фотоснимком. Казалось даже автомоби­ли, пугливыми гусеницами ползущие по улицам широких авеню, мечтали о прохладе гаражей и старались держаться в тени домов. Город изнемо­гал в чудовищном пекле. И тело Донателло прямо-­таки плавилось от жары, тем не менее он был на­столько увлечен, что не замечал этого.

  Город под ним, поделенный на ровные сектора и кварталы, казался нарисованной цветными мел­ками картой, которая то и дело меняла наклон, в зависимости от того какой пируэт в воздухе опи­сывал дирижабль Донателло. За годы существова­ния город, как и любой живой организм, приобрел свой облик, свои привычки и причуды. Районы, где белые виллы прорисовывались сквозь листву, люди называли спальными. Среди липовых аллей и гладко постриженных газонов черепашкам негде было развернуться. Жизнь здесь шла спокойно и монотонно, происшествия случались крайне редко. Но зато друзья любили шумные районы деловой части города, хоть они часто и посмеивались над мышиной возней человечков далеко внизу. Леонар­до, Донателло, Микеланджело и Рафаэль опекали, охраняли и оберегали их. Черепахи при этом чув­ствовали себя пусть не ангелами-хранителями, но, по крайней мере - героями и предпочитали оставаться в тени. Хотя иногда попадали в объективы видеокамер.

  К перестрелкам гангстеров на улицах и крикли­вым студенческим демонстрациям друзья относи­лись со снисходительностью. У города, как и у его обитателей, был неуравновешенный характер. А по вечерам вообще было опасно высовывать нос за порог. Именно поэтому жители по ночам закрыва­лись у себя дома или устремлялись в бары, ночные клубы и дискотеки, чтобы не чувствовать одиноче­ства и постоянно находиться в толпе. Лишь с рас­светом пустели улицы, а также пустели лица­ - помятые и бездумные, словно их обладатели за ночь исчерпывали себя. Но уже через пару часов люди были подтянутые и выбритые, на них были белые рубашки и галстуки, и они снова суетились, делали свою бесконечную работу, и только крас­нота глаз выдавала их бессонные ночи.

  Но, что хуже всего, самые гадкие преступления тоже совершались под утро. Вся пакость и мерзость города стремилась уползти в свои норы до рас­света.

  У города существовала и теневая, вернее под­земная сторона. На многие километры простиралась запутанная сеть железобетонных труб-кана­лов, об этом редко задумывались прохожие, шагая по тротуарам, практически не замечая тяжелых чугунных люков, которые закрывали глубокие ко­лодцы. Лишь изредка взрывом газовых магистра­лей либо неожиданным провалом подземелья дава­ли о себе знать.