Глава 1. Причуды Микеланджело

  Ни для кого не секрет, что каждый развлекается по-своему. Да и выбрать развлечение - дело непростое, особенно тогда, когда времени больше чем до­статочно, а в голову ничего не лезет.

  Чем только не занимались за последние несколь­ко дней черепашки-ниндзя! Все и перечислить не­возможно. А вот сегодня с утра только Микелан­джело был в приподнятом настроении, так как его выдумкам не было конца.

  Сначала Микеланджело долго копался в слова­ре, почему-то хихикая, при этом лукаво оглядывая своих друзей. Затем он еще какое-то время писал что-то в своей записной книжке, делая при этом такое умное выражение, точно сочинял необыкно­венную книгу или, в крайнем случае писал очень научный труд.

  Естественно, это не могло остаться незамеченным.

-   Что еще он там придумал? - шепотом поинте­ресовался у Рафаэля Леонардо, подсаживаясь к нему на широкий диван.

-   А я почем знаю?! - встрепенулся тот, не­брежно листая старый журнал. - Мне он не докладывал.

-   Боюсь, что я от этого буду не в восторге.

-   А мне все равно, - безразлично бросил Рафаэль.

  Рассудительный Донателло с интересом погля­дывал на Микеланджело, пытаясь определить, что творилось в голове черепашки.

-   Микеланджело! - позвал Донателло. - В кон­це концов, ты намерен посвятить нас в свои дела?

  Но Микеланджело никак не отреагировал на во­прос Донателло, скорее всего потому, что был увле­чен и ничего не слышал.

-   Ишь ты какой! - воскликнул Леонардо. ­- Он еще и говорить с нами не хочет.

-   Микеланджело! Ты что - оглох? - поинте­ресовался Рафаэль. - Ведь к тебе обращаются.

  Наконец Микеланджело оторвал свой взгляд от листа бумаги.

-   Вы меня?

-   А то кого же? - ответил Леонардо.

-   То, чем я занимаюсь, - начал Микеланджело, - имеет к вам самое прямое отношение...

-   Как это? - недоумевал Рафаэль.

-   Так что же ты нам раньше об этом не сказал? - негодовал Леонардо. - Мы бы тебе помогли, раз такое дело.

-   ...В вашей помощи я не нуждаюсь. У меня хватает в голове нужных извилин. А вообще-то, я хотел вам сделать сюрприз.

-   Да-а-а... - удивленно протянули черепашки.

-   Какой? - не терпелось узнать Рафаэлю. - Сюрпризы я очень люблю.

-   Но какие! Вот в чем вопрос, - вставил До­нателло.

-   Надеюсь, вы останетесь довольны, - уверенно сказал Микеланджело.

  После этих слов Микеланджело торжественно вышел на середину комнаты и загляну л в свой блок­нот. Черепашки переглянулись.

-   Прошу внимания, - требовательно произнес Микеланджело. - Мне показалось, что наши имена не совсем нам подходят и я...

-   Что ты? - не удержался Леонардо.

-   ...Решил их заменить.

-   Вот еще! - заметил Рафаэль, вставая с дивана.

-   Прошу тебя, Рафаэль, послушай сидя, - попросил Микеланджело. - Все вопросы потом.

-   Признаюсь, это даже забавно, - ухмыльнул­ся Донателло.

  Подождав, когда Рафаэль снова усядется на ди­ване, Микеланджело продолжил:

-   Я искал такие имена, которые бы выражали нашу сущность. Скажу, что мне пришлось потру­диться, потому что мои поиски в словарях не дали нужных результатов.

-   Ну-ну, это становится интересно, - удивлен­но произнес Донателло.

-   Я бы не сказал! - проговорил Леонардо, ­- Что-то раньше я не замечал, чтобы Микеланджело интересовала филология.

  Рафаэль в знак одобрения кивнул, глянув с не­доверием на Микеланджело.

-   Ну и с кого начнем? - спросил Микеландже­ло, нисколько не смущаясь.

-   Давай с меня, - предложил Донателло.

-   Итак, Донателло, как известно, самый умный из нас...

-   Ну-у, зачем уж так, - запротестовал Донателло.

-   Не скромничай, - перебил его Микеланджело, - Если из слов, которые входят в словосочета­ние «самый умный из нас» взять только отдельные морфемы, то получится «самумас».

  Рафаэль покатился от хохота.

-   Ну прямо, как папуас, - сказал Леонардо.

  Донателло почему-то не смеялся, так как ему было не совсем понятно, почему его сущность заключена в этом неказистом слове.

-   Так как будет звучать мое новое имя? - тихо спросил он у Микеланджело.

-   Тебе понравилось? Самумас, - с гордостью ответил тот.

  Донателло на минуту задумался, закрыв глаза, правильно формулируя в голове ответ.

-   Видишь ли, Микеланджело, - сдерживая эмоции, спокойно начал Донателло, - я благодарен тебе, что ты так высоко оценил мои умственные способности. Но... Разве этот... ну, как его.., - запнулся Микеланджело.

-   Самумас, - подсказал Рафаэль.

-   …Вот-вот, этот Самумас будет понятен всем, так же как и тебе? Ведь не скажи ты нам, откуда взял такое слово, мы бы ни за что не догадались.

-   Это же так просто! - воскликнул Микеландже­ло. - Для того, кто обладает хоть каким-то воображением, не будет большого труда...

-   А если с воображением никак? - не сдавался Донателло.

-   Это хуже. Тогда можно и объяснить, - пожал плечами Микеланджело в несколько растерянном состоянии.

-   Мне бы не хотелось постоянно объяснять что откуда берется, ты уж извини, но мое имя мне нра­вится больше и к тому же, как мне кажется, оно мне подходит лучше, чем то, что ты выдумал.

-   Так что, ты отказываешься? - спросил Мике­ланджело. - Ты не хочешь нового имени, я тебя правильно понял?

-   Да, именно так, - категорично заявил Дона­телло.

  Настроение у Микеланджело начинало портить­ся прямо на глазах у черепашек-ниндзя. Тогда Ра­фаэль, увидев, как умело выкрутился из положения Донателло, решил рискнуть.

-    Что же ты замолчал, Микеланджело? Мне бы тоже хотелось услышать свое новое имя.

  Глаза у Микеланджело заблестели.

-   Ты не шутишь?

-   Вовсе нет.

  Стало тихо. Микеланджело никак не решался произнести вслух то, что вот уже который раз читал глазами с листка бумаги. Наконец, он перевел ды­хание и быстро заговорил:

-   Ты, Рафаэль, как известно, излишне сенти­ментален, к тому же часто пребываешь в состоянии печали... Вот и получается, что имя твое должно быть Сентичаль.

-   Ну, что тебе сказать... - начал Рафаэль, - слово, конечно, такое, что ни в одном словаре не отыщешь, и как только оно тебе в голову пришло!

-   Я же почти полдня старался, - стал оправды­ваться Микеланджело.

-   Скажи спасибо, что не так уж плохо вышло, - ­похлопал по плечу Рафаэля Леонардо, - могло быть похуже. Сентичаль - уж как-то излишне чувствен­но. Ты не находишь, Микеланджело?

-   Нет, в самый раз, хотя... Можно было бы еще кое-чего добавить...

-   Не надо добавлять, - отрезал Рафаэль. - А для Леонардо имя тоже подобрал?

  Поскольку Рафаэль одобрительно отнесся к пред­ложению Микеланджело, во всяком случае не воз­мущался и не протестовал, то тот осмелел, а потому держался более раскованно, чем прежде.

  Леонардо приготовился уже услышать свое но­вое имя, а потому с любопытством смотрел на не­сколько помятый листок бумаги, который держал в руке Микеланджело, как в дверь постучали.

-   Войдите! - в один голос закричали черепаш­ки-ниндзя.

  Дверь отворилась и на пороге стояла Эйприл.

-   О, Эйприл, рады тебя видеть, - вышел ей навстречу Донателло.

-   Я не помешала? - поинтересовалась Эйприл, заметив озабоченного Леонардо, который застыл в состоянии ожидания.

-   Нет, что ты, напротив, мы очень рады, - ус­покоил ее Рафаэль. - Проходи, садись к нам, места хватит.

-   На улице такая жара, - устало произнесла Эйприл, - а здесь у вас прохладно, да и шум в канализационных трубах действует успокаивающе.

-   Ты такая бледная, - заметил Донателло, - не перегрелась ли на солнце?

  Эйприл подошла к дивану, на котором по-пре­жнему сидели Рафаэль и Леонардо. Плотно облега­ющие джинсы и майка в крупную красно-зеленую клетку придавали ей вид страстный и необузданный. В следующую минуту она плюхнулась на диван рядом с Леонардо.