По этим причинам хозяин цирка маг и волшебник Кроббин дал распоряжение погрузиться на корабль и собирался найти на планете уютный уголок, где его никто не потревожит.

Оборудование было готово к погрузке. Крышка летающей кастрюли откинулась, и показалась огромная лапа погрузчика. Она взяла за макушку главную штангу шатра, огромный купол шапито сложился, как зонтик, и был уложен на своё место на корабле. Затем пришел черёд ящиков и клеток. Одновременно открылись пассажирские люки, и началась посадка артистов и работников цирка.

Черепашки с восторгом наблюдали за работой гигантского погрузчика межзвёздного цирковоза.

— Эх, в Голливуде бы всё отдали за один день съемок такого корабля! – сказал неравнодушный к кино Дон.

— Да, могу себе представить, какой там компьютер, — поддержал его Лео.

—   Могли бы придумать какой-нибудь другой способ упаковывать кентавров, — проворчал Раф, потирая голень, по которой ему ударил копытом нервный человеко-конь.

—   Посторонись! — крикнул Мик, волоча большой горшок, из которого рос на двойном стебле кот-цветок.

От его крика цветок испуганно прижал уши с кисточками. Сверху над ними пролетела Соли, показывая Мику дорогу. Погрузка близилась к концу.

— Черепашки, марш в звездолёт! — скомандовал Дон, и все они отправились вслед за Миком и Соли к ближайшему люку.

***

Когда Эйприл и Кейси прибежали на место, где ещё вчера шумел и сиял огнями цирк-шапито, было уже поздно. Пустырь снова стал обычным пустырём. Где-то далеко в небе слышался шум работающих двигателей космического корабля. Эйприл проводила взглядом падающую звёздочку. Космолёт включил режим невидимости, и звёздочка погасла.

Кейси перевернул ногой пустой ящик с наклейкой: «КОМБИКОРМ ХРУМ-ХРУМ. ТОЛЬКО ДЛЯ КЕНТАВРОВ. СДЕЛАНО НА БЕТЕЛЬГЕЙЗЕ».

—   Похоже, мы опоздали, — сказал он.

—   Пусть только попробуют не вернуться! — Эйприл погрозила в небо кулачком. — Я им уши поотрываю и выброшу в мусорное ведро.

—   У черепашек нет ушей, — рассудительно заметил Кейси, но тут же смолк, увидев слёзы на глазах Эйприл. 

В кают-компании было тесно и шумно. Перелёт обещал быть недолгим, поэтому артисты не расходились по своим каютам. Корабль плавно летел на километровой высоте вдоль побережья. Благодаря включённым антигравитационным двигателям и защитным силовым полям никакой болтанки и перегрузки не чувствовалось. Черепашки прилипли к иллюминаторам. Внизу проплывала панорама ночного Нью-Йорка с огнями, небоскребами, автострадами, походившими на огненные реки, по которым плывут в обе стороны тысячи светлячков — фары автомобилей.

Звездолёт на несколько минут завис на одном месте, потом резко набрал высоту, хотя никто этого не почувствовал, а затем взял курс в сторону моря. Теперь внизу была видна только морская гладь с редкими искорками-кораблями. Черепашкам сразу стало скучно, и они сели к столу.

В это время Соли что-то считала, загибая пальчики на руке, а затем нажала на кнопки в стенном автомате. Через несколько секунд на подносе оказалось семь чашек горячего какао и пять с половиной земляничных пирожных. К тому же в двух чашках какао было только по половинке. Такое странное количество порций объяснялась очень просто. Четыре полных чашки и четыре пирожных были предназначены для черепашек. Одна чашка и половинка пирожного были для Соли, ей нельзя есть много мучного, чтобы не растолстеть и не потерять лётных качеств. Две половинки какао и половина пирожного достались клоуну Полюсу. Его головы постоянно ссорились из-за того, чья очередь есть. Это был очень трудный вопрос для Белого и Рыжего. Обе головы любили чем-нибудь полакомиться. Но ведь всё съеденное шло в общий живот, и если Рыжий плотно позавтракал, пока Белый спал, то второй просыпался сытым и лишался удовольствия, получаемого от еды. Поэтому обе головы бдительно следили друг за другом и требовали делёжки по справедливости. Правда, Рыжий всё равно мухлевал, из-за этого Полюс толстел. Иногда головы садились на строгую диету, но всегда получалось так, что Белый голодал, а Рыжий то потихоньку начинал что-нибудь жевать, то неожиданно хватал первую попавшуюся пищу и заталкивал в рот. Такое поведение нередко заканчивалось ссорой и даже подзатыльниками.

— Прошу к столу, — позвала всех Соли.

— Вот и хорошо, — сказал Раф, принимаясь за пирожное, — а то мы упустили сегодня пирог, который испекла Эйприл.

Черепашки с аппетитом принялись ужинать. Соли ложечкой сняла крем со своего кусочка и поднесла его к странному растению, которое стояло рядом в горшке. Пушистый шар с треугольными ушами высунул розовый язычок и слизнул угощение.

—   Что за невиданное существо? — спросил Дон. — Это растение или зверь?

—   Я и сама не знаю, — ответила девушка, — но это мой хороший приятель. Я зову его Ушистик, потому что он пушистый и у него чуткие ушки. Эта порода называется муркот полевой.

—   Он очень симпатичный. А чем его кормят, сливочным кремом? — поинтересовался Мик и протянул существу свою ложечку лакомства.

Зверь-цветок ещё раз поработал язычком, и все почему-то расплылись в улыбке.

—   Вот видите, — сказала Соли, — это самое удивительное и доброе существо из созвездия Южный Крест. У него есть два стебля, поэтому оно может расти на земле. Ему нравится мягкая влажная почва, поэтому я вожу его в горшке и не забываю поливать. Если почва засохнет, Ушистик вытаскивает стебли из земли и, смешно переваливаясь, топает на своих корнях, пока не найдёт место получше.     

—   Но ведь крем он тоже ест, — заметил Лео. — Это из вежливости?

—   Я бы не стала удивляться, — улыбнулась Соли, — Это очень деликатное существо, и из вежливости, как вы говорите, может сделать очень многое. Он действительно любит слизывать мёд или крем, хотя может и зазевавшуюся муху поймать и съесть.

— Зачем тогда крем переводить? — резонно заметил Лео. — Пусть себе мух ловит.

— Ну что ты, Лео? — с укоризной сказала Соли. — Я не собираюсь экономить на своих друзьях. Его ведь можно не кормить. Можно спеть ему песенку, и муркот будет сыт. Мне кажется, что он питается хорошим к себе отношением. Сделайте ему что-нибудь приятное, например, расчешите гребешком, и он даже прибавит в весе. — Если это твой муркот, то почему ты его держишь в коридоре, а не в своём домике? — поинтересовался Дон.

—   А вы почувствовали, как вам стало хорошо и весело, когда мы угостили его кремом?

— Да, — согласился Дон. — Все заулыбались, будто это их с ложечки кормят.

—   Муркоты умеют создавать вокруг себя хорошее настроение. Они не разговаривают, не поют, не пахнут, но возле них все становятся более добрыми и беззаботными. Поэтому он и стоит в коридоре, где мимо него все ходят. С тех пор, как мне его подарили в созвездии Южного Креста, где мы выступали в прошлом году, у нас в цирке стало меньше ссор. Это всё он,— Соли ласково почесала Ушистика за ухом.

—   Очень трогательно, — сказал Рыжий Полюс и улыбнулся, потому что Ушистику снова стало приятно.

***

В рулевой рубке корабля за пультом управления сидел Кроббин. Он вёл летающую кастрюлю вдоль побережья, так как сначала собирался найти там укромный уголок. Однако показания приборов вскоре убедили в том, что восточное побережье этого континента заселено слишком густо. Кроббин свернул поближе к морю и набрал высоту. Он задал Мозгу корабля программу поиска пустынного острова, здраво рассудив, что в океане его будут меньше беспокоить.

Через некоторое время корабельный Мозг начал выводить на экран данные сканирования земной поверхности. Почти сразу один из островов привлёк внимание Кроббина. Он находился не слишком далеко от берега, там почти не было построек. Он был зелёный и отличался удивительно благоприятным климатом.

— Просто курорт! — сказал Кроббин сам себе. — Автопилот, подлети-ка к нему поближе и хорошенько осмотри. Похоже, мы нашли то, что искали.