—   Ты не можешь даже пошевелить крылом. Не правда ли, Соли?

—   Не могу, — ответила бледная как мел девушка.

—   Теперь ты будешь летать только тогда, когда я разрешу.

—   Понимаю, господин Кроббин.

—   Я разрешу тебе летать только тогда, когда ты выполнишь моё поручение. Понятно?

—   Да.

—   Во-первых, необходимо уговорить Мика выступить в роли гладиатора на манеже.

Вслед за ним и другие черепашки согласятся вести опасные бои.

— Хорошо, мистер Кроббин. — Фиолетовые нити превратились в толстые жгуты. Они извивались между девушкой и жезлом, будто змеи.

— Во-вторых, ты должна рассказывать мне обо всём, что замышляют черепашки, о чём они говорят.

— Хорошо, мистер Кроббин.

— Когда я тебе прикажу, ты во время выступления выпустишь руки гимнаста, чтобы он упал!

Фиолетовая сила непреодолимого страха наполнила Соли от кончиков крыльев до макушки, и она лишилась воли.

— Хорошо, мистер Кроббин, — произнесла девушка немеющим языком, прежде чем выйти из кабинета.

***

Друзья ждали, когда Соли выйдет из кабинета мистера Кроббина. Они сидели возле муркота и рассуждали, куда девался Мик.

—   Я думал, он вместе с Соли, — сказал Дон, поливая муркота из лейки. — Он же от неё ни на шаг.

—   Мне кажется, что он опять сбежал, предположил Лео. — Теперь жди неприятностей. Скоро его привезёт полиция.

— Хотел бы я увидеть полицейского, который с ним справится, усмехнулся Рыжий. 

—   Я полицию не хочу видеть! — заявил Раф. — У меня документов нет.

—   А что такое документы? — спросил Белый (в Галактической Федерации не пользуются документами, их слишком легко подделать). — Привет, Соли!

Мимо них по коридору прошла бледная как смерть Соли, волоча по полу конец крыла.

—   Соли! — вскричали друзья в испуге. Девушка остановилась и медленно повернулась к ним.

—   Что с тобой? — взволнованно спросил Белый Полюс.

— Ничего, — безжизненным голосом ответила Соли.

Друзья окружили её и стали тормошить, расспрашивать, пытались как-то разговорить. Все понимали, что произошло что-то ужасное, но не знали, как помочь горю, ведь Соли ничего не отвечала.

— Сейчас пойду и вышибу из Кроббина весь дух, — зло сказал Рафаэль.

— Ты думаешь, это он? — спросил Лео.

—   А кто же ещё?

—   Ты прав. Соли, тебя обидел мистер Кроббин? — спросил Лео. — Сейчас мы с ним разберёмся!

—   Не надо, — испуганно прошептала девушка.

Друзья совсем растерялись. Они топтались в проходе и не знали, что предпринять.

Вдруг из закутка, где стоял горшок с Ушистиком и стояла скамеечка для отдыха, донёсся какой-то слабый звук. Все оглянулись.

Муркот весь выгнулся в сторону Соли и жалобно мяукнул, показывая язычок. Отчаявшись обратить на себя внимание, муркот начал вытаскивать из земли корни, чтобы подойти к Соли. Никто никогда не слышал, чтобы Ушистик издавал звуки.

Полюс первым сообразил, что зверёк рвётся к хозяйке. Он взял Соли за руку и подвёл к цветку.

Девушка робко, будто вспоминая что-то, дотронулась до него, вздрогнула и прижалась к муркоту щекой.

Фиолетовая молния пролетела от девушки к муркоту, пронеслась по его стеблю и ушла в землю. Из влажной почвы даже пар пошёл.

Соли неожиданно разрыдалась. Страх постепенно отпустил её.

***

Дверь в кабинет мистера Кроббина вылетела под мощным ударом ноги Дона. Черепашки ввалились туда, яростно сопя.

Кроббину не надо было долго думать, чтобы догадаться, что дела его совсем неважные.

—   Мы всё знаем! — с порога заявил Дон.

—   Негодяй! — воскликнул Лео.

—   Ничего у тебя не получится! — выпалил Раф.

Кроббин отошёл подальше и прикинулся удивлённым: 

— Ничего не понимаю. Какая муха вас укусила? Вы насчёт номера?

— Мы насчёт твоих гнусных планов и мерзких опытов с психоэнергией! — яростно крикнул Дон.

— Что? Психо... Как вы сказали?

— Ты думаешь, что благодаря психоэнергии можешь делать с артистами всё, что захочешь? Ты Соли решил обижать? Ничего у тебя не выйдет!

—   Психоэнергия? — изумился маг. — По-моему, вы сами психи, причём весьма энергичные. Кто вам сказал такую глупость?

— Да что с ним говорить! — воскликнул Лео. — Он надеется нас обмануть. Надо вздуть его хорошенько, посадить в клетку и сдать полиции, хоть я её и недолюбливаю.

— Как мы докажем его вину? — засомневался Дон.

— Их даст корабельный Мозг, — обнадёжил его Раф.

— Так вот кто предатель, — спокойно и в то же время зловеще произнёс мистер Кроббин. А я-то думал… Неясно только, как вам удалось вывести девчонку из-под моего контроля.

—   Смотрите, ребята, кажется, он не очень обеспокоен. Придётся его огорчить, — сказал рассерженный Дон и перепрыгнул через письменный стол, который отделял его от Кроббина.

Из жезла в руках мага вылетела фиолетовая молния. Раф и Лео окаменели. Их брат стал чёрным, как смоль, к тому же он превратился в кролика. Кроббин небрежно поднял его за уши и сказал:

—   Вот так у нас в цирке решаются многие проблемы.

Молния сверкнула ещё раз, и через минуту Кроббин вышел из своего кабинета, держа в руках сразу трёх чёрных длинноухих зверьков. Он подошёл к террариуму с удавом и приподнял крышку. Питон проснулся и тихо зашипел.

—   Сегодня у тебя пиршество, — сказал маг. Можешь полакомиться, детка.

Кролики оказались в клетке наедине с ужасным питоном. На прощанье Кроббин сказал им:

—   Здесь мы хороним все свои проблемы. Прощайте. Жаль, что номер не получился.

Директор цирка вернулся в кабинет и вызвал гномов-ремонтников, чтобы они починили вышибленную Доном дверь. Затем он взял телефонную трубку и нажал кнопку вызова.

—   Корабельный Мозг слушает.

— Несчастный доверчивый придурок! — начал свою речь Кроббин. — Если ты ещё раз заговоришь с кем-нибудь, кроме меня, твоего хозяина, окажешься на свалке! Проклятые черепашки узнали о моих планах. Хорошо, что у них не хватило ума действовать осторожнее и я вовремя ликвидировал их. Но тебя я предупреждаю в последний раз. Сейчас ты будешь повторять таблицу умножения, ВОСЕМЬСОТ РАЗ подряд прочтёшь столбик на «ноль»!

Вскоре гномы починили дверь, а Кроббин наслаждался унылым голосом, доносящимся из трубки, которая лежала на столе:

— Ноль на ноль — будет ноль, ноль на один — ещё ноль, ноль на стол — получится гол...

***

Когда черепашки превратились в жалких кроликов, они были настолько потрясены, что не могли и лапой пошевелить. Пока Кроббин нёс их в клетку удава, они висели в его руках, как тряпки.

Оказавшись на жарком песке, они начали потихоньку приходить в себя. Если бы в этот момент удав бросился на них, чтобы съесть, братья не стали бы оказывать ему ни малейшего сопротивления. К счастью, удав только очнулся от долгой спячки и не мог сообразить, что к чему. Сказать откровенно он вообще не отличался большим умом.

Первым вскочил, конечно, Дон. Он прискакал к братцам и уставился на них, пытаясь определить, где Раф, а где Лео, но так и не определил. Длинные передние резцы и непослушный язык очень мешали говорить. После нескольких неудачных попыток ему всё-таки удалось кое-как прошепелявить:

—   Шелепашки, вштавайте!

—   Зашем? — в голосе Лео была безнадёжность.

— А я вот вштаю! — сердито прошепелявил Раф.

— Раш нас заколдовали, шначит, мошно и рашколдовать. Удав зашипел и приподнял голову, вспоминая, зачем нужны кролики в клетке.

— Што прошнулся? — прикрикнул на него Раф. — Шнакомую букву ушлышал?

Удава, наконец, озарило, и он пополз в сторону братьев. Раф и Дон стали бочком отодвигаться от него. 

—   Лео, он ползёт! — предупредили они брата.

Лео неохотно открыл один глаз и посмотрел на удава. Тот полз именно к нему. Голова удава остановилась на некотором расстоянии от кролика, а тело сжалось в тугую пружину.

—   Осторошно, Лео! — и Дон со всего размаху прыгнул удаву на живот.