Мик увеличил скорость, отчего комья земли полетели ещё гуще. Да, подземные путешествия не самые комфортабельные на свете.

Скоро уже? — спросил Дон.

—   Скоро, — плохо расслышав, сообщил позади него Лео, обращаясь к Рафу.

—   Какие споры? — ничего не понял Раф. 

Мик продолжал стремительно двигаться вперёд. Что толку от пустых разговоров? Да, в узком тоннеле не самая лучшая слышимость, особенно когда все пыхтят, как паровозы.

—   Хорошо, что я не родился кротом-ниндзя, — сказал Дон.

—   Что котам нельзя? — переспросил Лео. Раф открыл рот, чтобы что-то сказать, и тут же проглотил увесистый ком земли.

—   Тише, — сказал Мик, — мы уже в цирке.

Братья по очереди выбрались из норы и оказались под трибунами для зрителей. Сверху топталась публика, люди смеялись и болтали в ожидании цирковых чудес. Черепашки огляделись.

— Прошу садиться, — Мик отыскал ещё пару ящиков. Он выступал здесь в роли хозяина. — Выбирайте себе щели получше. Представление скоро начнётся.

Братья приникли к щелям. Оркестранты настраивали инструменты. Слышен был разговор важного папы с толстым сыном, которые сидели прямо над черепашками.

—   Папа, а носороги будут?

—   Будут, — ответил папа, и клоуны, и велосипедисты.

—   А слоны?

—   И слоны будут. На афише написано: «Экзотические животные». Кушай, детка, гамбургер.

Черепашки, которые всегда были не прочь поесть, облизнулись.

Погас свет, и в лучах прожекторов появился директор цирка.

—   Уважаемая публика, вам потребуются большие запасы удивления и восторга, потому что наше представление начинается! Перед вами несравненная Бич Кнут с Арктура!

На арену выбежала толстая женщина в трико и высоких сапогах. Она щёлкнула длинным бичом, и из прохода с тяжёлым топотом вылетели три кентавра со свирепыми лицами и мускулистыми руками. Кентавры стали перед укротительницей на дыбы и замахали в воздухе копытами.

—   Папа, а где это Арктур? — раздалось над головой у черепашек.

—   М-м-м, в Греции, сынок, — важно ответил папа.

Черепашки прыснули со смеху. Они-то знали, что звезда Арктур находится немного дальше, чем Греция, и совсем в другой стороне.

Бич Кнут повернулась к вздыбленным кентаврам спиной и поклонилась публике. Воспользовавшись тем, что укротительница их не видит, один кентавр тут же дал затрещину другому. Тот от удара стал на четыре ноги. Публика засмеялась, укротительница быстро повернулась, чтобы узнать, над чем смеются зрители, и тут же наказала крепким ударом бича кентавра, который посмел без её разрешения опуститься на землю. Тот снова встал на дыбы, но при этом скорчил обидчику зверскую рожу и погрозил ему пудовым кулаком.

—   Не очень-то добродушные зверушки, — заметил Раф.

—   Однако укротительница нагнала на них страху, — вставил Дон.

—   Ты не в неё влюбился? — спросил у Мика ехидный Лео.

—   Ну что, врал я вам? — Мик и не думал обижаться. Он с гордостью показывал братьям цирк, как будто тот был его собственностью.

—   Похоже, что нет, — вынуждены были признать братья.

На арене двое кентавров сплели руки и, как на качелях, катали на них толстую Бич Кнут. Третий стоял впереди и, будто опахалом, обмахивал её пышным хвостом. Укротительница широко улыбалась публике, обнажая четыре клыка сантиметров по восемь каждый.

Оробевшая публика хлопала в ладоши.

—   Сейчас будут жонглёры, — заявил Мик.

—   С четырьмя руками? — уточнил Лео.

Мик гордо промолчал. 

У жонглёров, одетых в чёрные бархатные костюмы, оказалась широченная грудная клетка, а из мощных круглых плеч действительно росло по четыре ловких руки. Они встали друг напротив друга по обеим сторонам арены, и воздух наполнился десятками летающих предметов. Самое удивительное, что жонглировали артисты не булавами и не кольцами. Из их рук вылетали, описывали длинную дугу и попадали прямо в руки товарищу, бумеранги! Они скользили в воздухе далеко в стороне, над головами зрителей.

Оклеенные серебряной фольгой, они сверкали под куполом сказочными узорами.

— Вот это да! — воскликнул Рафаэль, который любил жонглировать своими  кинжалами. — Это настоящее искусство. Спасибо, Мик, что привёл меня сюда.

— То ли ещё будет! — пообещал младший брат. Как только жонглёры скрылись в проходе, перед восхищёнными зрителями появился клоун. Свет не видывал такого клоуна, который был одновременно рыжим и белым. Дело в том, что у него оказалось две головы. Одна — с пышной рыжей шевелюрой, большим красным носом и яркими веснушками. Вторая — бледная, с огромными печальными глазами и высоким треугольным колпаком.

Левая сторона туловища принадлежала рыжей голове. Она была одета в яркий разноцветный шутовской наряд. Правая половина тела была в костюме Арлекино.

Даже по походке можно было понять, что телом клоуна управляют две совершенно разных личности. Правая нога (белый клоун) ступала медленно и осторожно, будто по льду. Левая нога в клетчатой штанине успевала выписать какой-нибудь крендель или смешное коленце, пока делала шаг.

На середине арены клоун (или клоуны) начал пародировать предыдущее выступление жонглеров.

—   Что мы хуже, что ли? — заявила рыжая голова. 

Не знаю, — нерешительно ответила правая.

—   Сейчас узнаем, — заявил рыжий. — Никогда не пробовал, вдруг получится?

—   А чем мы будем жонглировать? — спросил белый.

—   Тебе Соли дала яблоки?

—   Дала.

—   Доставай! — скомандовал рыжий.

Белый полуклоун со вздохом достал из кармана четыре яблока. Было заметно, что ему их жалко. Он сосредоточился и начал жонглировать, умудряясь удерживать все четыре плода в воздухе. Рыжий немного подождал и громко спросил:

—   Что же ты в мою руку не перекидываешь яблоки, болван ты этакий?

Белый, не прекращая жонглировать, ответил:

—   Как же, брось тебе что-нибудь! А где мой гребешок, который ты взял утром?

—   Вот он! — рыжий, широко улыбаясь, вытащил из кармана клетчатых штанов большой гребень, в котором не было половины зубьев.

Он провел гребнем по своей всклокоченной шевелюре, и в ней застряла вторая половина.

—   На, — сказал рыжий, — возвращаю!

И он сунул беззубый гребень в карман курточки белого клоуна. Тот грустно проводил его глазами, не прекращая жонглировать. Было ясно, что больше он рыжему ничего не даст, пусть на яблоки и не рассчитывает!

Что это творится с музыкантами? — встревоженно закричал рыжий, указывая пальцем в их сторону.

— Где? — белый повернул голову к оркестровой ложе. Рыжий ловко выхватил летящее яблоко и тут же откусил половину.

— Там что-то свистнули, заявил он белому.

— Я и сам вижу, что свистнули, — ответил белый клоун, пряча оставшиеся три яблока в карман. — Ты снова меня обманул! Я ухожу. — Он попытался шагнуть в сторону выхода.

—   Ну и уходи, а я остаюсь! — расхохотался рыжий и подмигнул публике.

Зрители покатывались со смеху. Ссора клоунов перешла в драку. Щедро награждая друг друга пинками и подзатыльниками, они, наконец, скрылись за кулисами.

—   Ну и ну! — восхитился Лео. — Такого я ещё не видел. Прости, Мик, что я тебя назвал безголовым.

—   Да что там! — отмахнулся Мик. — Смотрите, сейчас будут гимнасты.

—   О-о, — понимающе протянул Раф. — Летающая девушка...

—   Не дразни Мика, — сделал замечание Дон.

Четыре брата-черепашки не могли оторвать взгляда от арены, которую видели в щели. Они забыли обо всём на свете и даже перестали ссориться и подначивать друг друга?

—   Папа, — раздалось сверху, — где же носороги?

—   Видишь ли, сынок, наверное, это бедный цирк, у них не хватило денег, чтобы купить настоящего носорога. Настоящие носороги живут в Африке.

Черепашки переглянулись.

—   Неужели он не понимает, что родина этих артистов и животных намного дальше, чем Африка? — удивлённо спросил Мик.

—   Наверное, нет, — ответил Дон. — Они привыкли к видео, телевизорам и думают, что в переездном шапито не может быть ничего по-настоящему интересного и чудесного. Им кажется, что этот бедный цирк не смог купить слонов и тигров, поэтому здесь показывают каких-то уродов или мутантов. Они прочитали на афише: «Межпланетный цирк» и решили, что это рекламный трюк. Они не удивляются, потому что заплатили за билет.