- Как же я раньше об этом не подумала! - чуть не подпрыгнула Эйприл. - А ведь я вас видела.

- Кажется, ей не только солнце напекло в голову, ­- еле слышно сказал Леонардо.

- Да-да, видела. Ваше лицо показалось в дыре, кото­рую я заметила на небе во время нашего отдыха на лесном озере. Помните, - обратилась она к черепаш­кам, - и вы еще не поверили мне.

- Ты говорила о каком-то лице, - пожал плечами Донателло, - но, честно говоря, я к этому отнесся не совсем серьезно.

  В этот момент все вопросительно посмотрели на боги­ню Эйрену, надеясь получить объяснения.

- Девушка говорит правду. На Олимпе действитель­но есть окно, через которое можно смотреть на землю.

- Вот видите! - радовалась Эйприл. - А то я уже и сама начинала сомневаться.

- Так это были вы? - спросил Микеланджело.

- Мне показалось, что вы тоже видели меня, - как нечто важное произнесла Эйприл, рассчитывая, что по­сле ее замечания богиня вспомнит и ее.

- По-моему, но утверждать не буду.

- Не это сейчас, в конце концов, важно, - сказал Донателло. - Нам нужно все обдумать, чтобы решить как противостоять Зевсу.

  В комнату вошли Рафаэль и учитель Сплинтер. Рафа­эль уже успел в двух словах обрисовать ситуацию, и потому учитель был в курсе, почему так неожиданно он понадобился.

  Разместившись кто где, все ждали начала разговора, из-за которого здесь собрались.

- Как я уже сказала, Зевс полон решимости воевать с землянами, но не все боги его поддерживают, - гово­рила Эйрена, пытаясь ничего не упустить.

- Да-а?! - удивился Леонардо. - Так у вас там, - он поднял указательный палец кверху, - жизнь ни чем не отличается от земной.

- Ну, это не совсем так. Мы все же боги, а не люди, и мы бессмертны.

- Разве только этим.

- Как же хочет начать Зевс свою захватническую войну? - спросил Рафаэль.

- Мне это не удалось выяснить. В собрании богов он не говорил об этом открыто, но, думаю, Афину Палладу и бога войны Ареса он поставил в известность.

  Леонардо закрыл глаза, а потом снова их открыл, толкнув Микеланджело, который сидел рядом с ним, он шепотом попросил:

- Ущипни меня, чтобы я не думал, что я сплю. Мне все еще не верится во все это, словно мы попали в гости к сказке, или, точнее, сказка пришла в гости к нам.

- Успокойся, - только и ответил Микеланджело с серьезным видом.

- Я говорила с Аполлоном, он поведал мне, что Гермес тоже думает, как предотвратить эту войну. По­этому на Олимпе сейчас пир богов, чтобы как-то оттянуть время, - богиня Эйрена волновалась, чувствуя, что пора ей возвращаться на Олимп. - Зевс не простит мне, если узнает, что я была у землян, это запрещено богам.

- Откуда ждать Зевса? - мучался в догадках Донателло.

- Ведь должно же быть нечто такое, что заставляет трепетать даже богов? - вступила в разговор Эйприл.

- Зевс по-всякому наказывает, и все его наказания так ужасны, что не стоит даже говорить об этом. Он не щадит даже свою жену Геру, которую сковал однажды золотыми цепями, повесил между землей и небом, при­вязав к ее ногам две тяжелые наковальни, и подверг бичеванию.

- Как жестоко! - возмутилась Эйприл. - Похоже, справиться с ним будет не так-то просто.

- А как раньше наказывал бог-громовержец лю­дей? - спросил Леонардо.

- Из двух сосудов черпает он дары зла и добра, посылая их на землю.

- Так просто! - удивился Микеланджело.

- Значит, судьбу людей определяет Зевс? - не терпелось узнать Рафаэлю.

- Нет, Зевс только карает, есть на Олимпе неумоли­мые богини судьбы. Мойры. Судьба самого Зевса в их руках. Властвует рок над смертными и над богами. Никому не уйти от велений неумолимого рока. Нет такой силы, такой власти, которая могла бы изменить хоть что-нибудь в том, что предназначено богам и смерт­ным. Одни мойры знают веления рока. Мойра Клото прядет жизненную нить человека, определяет срок его жизни. Оборвется нить - и кончится жизнь. Мойра Лахесис вынимает, не глядя, жребий, который выпадает человеку в жизни. Никто не в силах изменить опреде­ленной мойрами судьбы, так как третья мойра, Атропос, все, что назначили в жизни человеку ее сестры, заносит в длинный свиток, а что занесено в свиток, то неиз­бежно.

  Черепашки, Эйприл и учитель Сплинтер сидели, слов­но завороженные, ведь перед ними Эйрена открывала таинственные завесы, связанные с жизнью и смертью, что всегда и во все времена не оставляло людей безраз­личными.

  Богиня Эйрена уже закончила свой рассказ, а в комнате было тихо, никто после такого откровения не мог начать говорить. И только когда богиня мира встала, чтобы вернуться туда, откуда явилась, Эйприл осмели­лась произнести:

- Оказывается и Зевс уязвим.

- Да, но мойры так недосягаемы для людей.

- А было бы так неплохо повидать трех сестер, - ­шутя, сказал Микеланджело.

- Мне пора, - заметила Эйрена. - Будем прощать­ся. Не думаю, что мне удастся еще когда-нибудь увидеть вас. Но рада была нашему знакомству, о чем всегда буду вспоминать далеко на Олимпе.

  Дойдя до двери, Эйрена попросила, чтобы ее не про­вожали. Черепашки не настаивали. Она в последний раз обвела всех теплым взглядом, улыбнулась, а затем по­спешно вышла из комнаты.

  Молчавший до этого учитель Сплинтер наконец-то позволил себе поделиться рассуждениями:

- Раз так задумал Зевс, так тому и быть. Я не хотел говорить при богине, но я точно знаю, что где-то в Гре­ции есть старинная рукопись, а в ней записано заклина­ние от богов-олимпийцев.

- Значит, нам надо отправляться в Грецию на по­иски этого заклинания, - произнесла Эйприл с воинст­вующим видом.

- Как-то слабо верится в то, что оно нам поможет, ­- засомневался Леонардо.

- Ты усомнился в правильности слов учителя? - возмутился Рафаэль.

- Нет, но ты только представь, какой силой обладает Зевс!

- На силу всегда найдется другая сила, разве не так?

- Так-то оно так, - вздохнул Леонардо.

- Жаль, что нам так и не пришлось узнать, как начнет войну Зевс, - сожалел Донателло.

- Пусть я буду не совсем близок от истины, но мне кажется, что это будет как-то связано с сосудами добра и зла, - думал вслух учитель.

- Это было бы очень просто, - возразил Микеланд­жело.

- А чего мудрить, - заметила Эйприл. - Думаю, пришла пора нам снова заняться серьезными делами.

  После того, как Эйприл узнала, что землянам угрожа­ет опасность, она больше не думала о плохом настрое­нии, так как на это просто не оставалось времени.

  Нужно было собрать все необходимое для поездки, а это занятие, как известно, всегда очень ответственное. До этого Эйприл, как впрочем и черепашки-ниндзя, никогда не была в Греции и представления о ней были весьма смутные.

  Среди вещей, которые Эйприл уже упаковала, была телекамера. Ей так хотелось снять все на видеопленку, а особенно интересовали ее боги, ведь о их существова­нии до вчерашнего дня она даже не подозревала.

  В доме у нее царил хаос и беспорядок. И потому заглянувшая на минуту Ирма, увидев суетившуюся Эйприл, недоуменно спросила:

- Эйприл, что здесь произошло? Такое впечатление, что у тебя сегодня побывали воры!

- Ирма, это не воры, - успокоила ее Эйприл.

- Тогда что же?

- Ты что, не видишь, что я собираюсь в дорогу.

- Но куда? Неужели тебя больше не беспокоят при­ступы дурного настроения?

- С этим покончено! - радостно воскликнула Эйприл.

- Но как тебе это удалось? Тебе помогли черепашки?

- Мы отправляемся в Грецию.

- Куда? - переспросила Ирма.

- В Грецию.

- Изучать памятники культуры?

- В каком-то смысле и для этого тоже.

- Но почему ты не хочешь объяснить все по поряд­ку? Я могу пообещать тебе, что об этом никто не узнает.

  Эйприл подошла к Ирме и взяла ее за руку.

- Это очень опасная поездка, Ирма, - спокойно за­явила она.

- Опасная?! Но зачем рисковать?