Мягким движением бодхисатва похлопал его по плечу, заметив его смущение и глубокий стыд. И вот Дон уже слышал, как первоверховный Будда заговорил снова:
— Обвиняемый и самообвинитель Донателло, вы оправданы. Но вам следует еще знать, что брат, оправданный в процессе такого обязан вступить в число бодхисатв и жить их жизнью. Итак, брат Донателло, отвечай мне: готов ли ты в доказательство твоей веры усмирить свирепого пса?
Дон в испуге отпрянул:
— Нет, на это я неспособен,— вскричал он тоном самозащиты.
— Донателло! — громко воззвал Будда,— предостерегаем тебя, неистовый брат! Я начал с самых легких задач, для которых достаточно самой малой веры и любви. Каждая последующая задача будет все труднее и труднее. В руках у тебя волшебный кристалл. Отвечай: готов ли ты?
Донателло похолодел, дыхание его пресеклось.
Он вздохнул тяжело и ответил согласием.
На пустынном берегу Залива Смерти показалась опять голова Донателло. Взглянули на нее сидевшие в лодках бодхисатвы и не узнали. Не Донателло это был, а словно какой-то мертвец с застывшей улыбкой на губах. Все лицо у него было багрово- синее, а глаза будто бы вышли из орбит. Дон уже не дышал,— он как будто глотал в себя воздух.
— Где кристалл?
— Где же? — громко закричали сидящие в лодках Бодхисатвы.
— Будет! — отвечал могильным голосом Дон. И без чувств повалился на палубу корабля.
Бодхисатвы изо всех сил ухватились за веревку, к которой Донателло привязал под водой драгоценный кристалл. Потихоньку, осторожно, потянули они наверх. С великим нетерпением, с содроганием сердец.
Наконец, показался кристалл и над водою. Он был не белый, а багрово-красный. В это время что-то теплое коснулось лица Дона. Это бесприютная Душа поцеловала его на прощание, отлетая в необозримые звездные дали для нового рождения:
Вслед за нами придут другие
Будет больше у них терпенья,
Больше ловкости и упорства.
И земля устоять не сможет
Перед их красотой и силой.
А поддержкой им будет песня —
Та, которую
Мы сложили
Эй! Черепахи!
Эй! Не робей!
Вперед! Черепахи!
Вперед!
Возьмите старую черепичную крышу
Вскоре после полудня.
Рядом поставьте
Высокую липу
Подрагивающую на ветру.
Поместите над ними, над крышей и липой,
Синее небо.
В белой кипени облаков отмытое поутру.
И не вмешивайтесь,
Глядите на них.
Эй! Черепахи!
Эй! Не робей!
Вперед! Черепахи!
Вперед!
Бывает, что и дрозду
Становится холодно
И тогда он всего лишь птица,
Которая ждет тепла.
И тогда он простой бродяга,
Неприкаянный и несчастный.
Потому что без песни
Пространство
Бесстрастно!
Эй! Черепахи!
Эй! Не робей!
Вперед! Черепахи!
Вперед!
Эгей-гей
В ПЛЕНУ У ПАУКОВ
Паутина была так крепка, что ее приходилось разрезать ножом. Мясистые насекомые величиной с гуся, запутавшиеся в паучьих сетях, бились и визжали, как поросята.
— Микки, тебе не кажется, что здесь ты чувствуешь себя Гулливером в стране великанов? — спросил друга Лео. Он был очень доволен тем, что увидел нечто новое.
— Надо поскорее выбираться из мертвого леса, чтобы нас кто-нибудь не скушал, — ответил Микки, мечом расчищая дорогу от висящей перед ним паутины.
Но прибавить шагу было не так легко. Ежеминутно приходилось останавливаться, чтобы пробираться сквозь сухие лианы или разрезать густую паутину.
— Отвратительная паутина! — ворчал Раф, с остервенением махая перед собой мечом. — Эти пауки питаются, наверное, не только насекомыми. Да, пожалуй, не только... Такая паутина удержит и теленка.
Через мертвую лесную поляну идти было легче. На поляне стояли высокие подломленные толстые деревья, напоминавшие дубы. На деревьях между сухими толстыми суками висели гигантские гнезда и рядом с ними — словно подвешенные узлы. Черепахи-ниндзя недоумевали: что за осиные гнезда?
Позади что-то хрустнуло. Послышалось тихое, протяжное шипение, и словно раздалось щелканье кастаньет. Черепашки-ниндзя оглянулись. На границе мертвого леса, у опушки, из которой черепашки только что вышли, выросла сплошная цепь, состоящая из огромных диких пауков. Они медленно приближались к черепашкам-ниндзя, иногда делая скачки. Глаза черные, выпученные, а впереди — две огромных клешни...
Бежать! Скорее бежать!
Черепашки-ниндзя добежали до рощи сухих сломанных деревьев, похожих на дубы. С сучьев вдруг начали падать на траву такие же пауки. Пауки справа, пауки слева, сзади, впереди — правильная осада. Бежать некуда. Остается только с боем пробивать дорогу.
— Вперед, черепахи! — воскликнул Лео. И черепахи, выхватив мечи, врезались в окружавших их пауков. То и дело в воздух взмывали мечи, и пауки начали было отступать.
Вот один из них завалился на бок. Затем другой. Вращают сердитыми черными глазами. Сердятся.
Вдруг прямо на глазах у черепах они стали раздуваться. Затем послышалось шипение, словно сразу заработала сотня огромных дезодорантов. Из носов вылетали мелкие брызги, как из пульверизаторов.
Микки вскрикнул и упал. Лео почувствовал сладкий, приторный, одуряющий запах. Голова закружилась, зашумело в ушах. Он еще успел заметить, как упали Микки и Раф и сам упал без памяти...
Лео показалось, что он сидит высоко на мачте во время сильной качки. Он глубоко вздохнул и открыл глаза. Сильный влажный ветер дул прямо в лицо. Тело Лео мерно раскачивалось — это уже не сон...
Лео попытался вспомнить, что с ним произошло. Нападение пауков, «газовая атака», обморок...
А теперь вот — эта огромная пещера, в которой он вместе со своими друзьями висит вниз головой, завернутый в кокон из паутины. Лео попытался двинуть ногой, рукой, но не смог, так как был крепко спеленут паутиной.
— Это ты, Лео? — послышался рядом голос Рафа. — Мы, кажется, попали в скверную историю. Я не могу сделать ни одного движения.
— И я тоже, — ответил Лео. — Где Микки?
— Висит рядом со мной. Не отзывается. Или еще не пришел в себя, или мертв,— грустно сказал Раф.
— А пауки?
— Их не видно.
Через несколько минут пришел в себя Микки. Действие газов, очевидно, проходило у всех в одно и то же время. Черепашки-ниндзя обменялись невеселыми мыслями. Всячески пробовали избавиться от пут — напрасно. Все, что они могли, это немного двигать плечами и ногами. Руки словно приросли к туловищу, ноги — срослись вместе.
— Словно заколдовали нас и превратили в сухие деревья, — сказал Раф, пытаясь освободиться из плена.
Что ты делаешь? — спросил у него Лео.
— Пытаюсь снять башмак с левой ноги, — ответил Раф.
— Это еще зачем?
— Он жмет мне ногу, — с присущим ему чувством юмора ответил Раф.
— А как ты потом его оденешь? — продолжил разговор Микки. Ведь он упадет на землю.
— Ничего, — отвечал Раф. — Пусть немного нога проветрится.
— Прелестное место, — сказал Лео. — Восхитительный вид.
— Есть только один недостаток, — продолжил фразу Раф. — Не хотелось бы рассматривать эти достопримечательности вверх ногами.
— Остается только надеяться на Донателло, на его изумительную интуицию,— сказал Лео.
— А ты уверен, что он нас найдет? — тихо спросил Микки.
Занялась серая перламутровая заря. Отблески ее проникали в пещеру. При ее свете черепашки- ниндзя увидели пауков. Одни из них висели на паутине, другие вползали в пещеру, возвращаясь с охоты.
С урчанием и щелканьем они стали собираться вокруг черепашек. Видимо, всем им хотелось поглядеть на необычную добычу. Пауки быстро щелкали, как кастаньетами, языками, урчали и ползали вокруг пленников с изумительной ловкостью.
Возле черепашек сидела огромная старая паучиха с седыми мохнатыми бровями. Она пощелкивала. Несколько пауков помельче бросились исполнять ее приказание.