- Каайф! Растудыть твою в...

Заржал, запоздало поняв, откуда взялось это сооружение. Откуда и баня, ясен перец!

В родной реальности суровый и солидный Мотя позволить себе такого никак не мог, вот и оторвался по полной - раскачался так, что, казалось, ещё чуть-чуть - и взлетит свечкой в самое небо. Даже петь захотелось - так было хорошо. Жаль только, все детские песни он давно и безнадёжно забыл, в голову лезла одна привычная похабщина.

- На столе стоит статуй, у статуя нету глаз! Я пришёл к тебе с приветом, я ваще всю жизнь с приветом! Ты слыхала, как поют дрозды? Не слыхала? Так и не... ээ... так вообще молчи!

От смеха временами даже руки слабели, чудо, что не навернулся с высоты. По-детски беспечное настроение убил на корню хорошо знакомый писклявый голосок, раздавшийся откуда-то со спины:

- Дядь Моть, а меня покачаешь?!

Быков закатил глаза и растопырил ноги, тормозя ими об землю. Что тут ещё скажешь??

- Блин горелый! Кузька! Твою... Кузькину мать!!

Мальчишка обнаружился рядом с упитанным мохноногим коньком и без малейших признаков смущения на веснушчатой мордахе.

- Мама дома осталась. Ну что, покачаешь?

И вот что с таким делать?!

...Конечно, покачал. Пока качал, попробовал прочесть мелкому мораль и уговорить развернуться до дому-до хаты, но совершенно безуспешно. Кузя заявил, что прогнать его не получится - он твёрдо решил поглядеть мир, столицу опять же, и от решения своего не отступится. Хотя бы потому, что сосед Карлосонов уже заметил пропажу своего сивого мерина и по возвращении порвёт его на тряпочки. А потом, глядишь, успокоится и забудет... Ну-ну.

- А о мамке своей ты подумал? - попробовал подойти с другого бока Матвей. - Бросил её одну, она наверняка места себе не находит от беспокойства!

- Мамку жалко, - искренне вздохнула мелочь. - Зато без меня у неё, может, личная жизнь наладится. Хоть с дедом, хоть ещё с кем. Уродов всяких, до неё охочих, хватает, вот пусть она и выберет себе кого поприличнее. Меня нет, никто им пакости строить не будет...

- Что, неужели нормальных мужиков у вас не водится? Чтоб не старый, не больной, и по хозяйству помогал, и вообще...

- Эх, дядь Мотя, да где ж их взять-то, нормальных? - явно копируя мать, сокрушился ребёнок. - Это к другим бабам, может, кто из таких и липнет, а к ней - ну ровно сглаз какой, всё только чучелы, один другого гаже. То чертяка какой-то пришлый, хвост - во, рога - во, копытами стучит как конь педальный, да и характером мерзкий. То лешак из леса припрётся, алкоголик старый, то Кощеич...

- Кто-кто?

- Да есть у нас один, из соседней Жмуриловки. Кощей Кощеич Кащенко, ну, мы его обычно по отчеству зовём. Из всех мужиков самый видный, да и деньги у него есть. Какой год уж мамку обхаживает, замуж зовёт...

- Но?

- Она как-то в сердцах сказала (я подслушал, нечаянно): мол, всем ты хорош, Кощеюшка, но уж больно колешься больно, не могу я с тобой. Или проваливай, или люби... как это? - платонически, во. Ну, он и ушёл... Правда, потом всё равно вернётся, знаю я его.

Матвей покивал, задумчиво почесал нос, а потом, сообразив, затрясся от смеха. И даже лбом об качельный столб маленько побился. Колется он... М-да, сочувствую, братан, не повезло!!

Кузька терпеливо подождал, пока дядь Мотя успокоится, выклянчил себе сухарь из его запасов и решительно отвязал Сивого.

- Двоих вынесет, не сомневайся. Подсадишь?

Смирившийся с судьбой Быков водрузил попутчика на спину коняги и сам кое-как залез туда же. Седла на животине, естественно, не было - вероятно, малолетний угонщик умыкнул его прямо с выпаса. Такой способ передвижения, конечно, быстрее, но... Он же себе всё самое ценное отобьёт! Блин.

В этот день блин & блин горелый упоминались Мотей периодически и систематически. И когда он пару раз чуть не сверзился с мохнатой животинки, и когда на привале обнаружил в мешке с сухарями наглую жирную мышь, и тем более, когда в его палец впилась самая настоящая щука. Речка - не речка, скорей, ручеёк, перешагнуть можно, а вот поди ж ты. Попил водички... Хорошо хоть, не в Кузьку вцепилась, у него лапка маленькая, отгрызла бы палец как нефиг делать!

Помимо минуса в виде кровоточащей ранки, плюс от этого происшествия тоже имелся: орущий благим матом Быков стряхнул рыбину метров на семь от ручья. Кузька азартно бросился ловить добычу, отлупил палкой "за дядю Мотю" и тут же ускакал на поиски хвороста. "Насадим на прут и зажарим над костром, знаешь, как вкусно получится!" Матвей против жареной рыбы ничего не имел, хотя сунуть в реку другой палец и целенаправленно поработать приманкой - "а то одной маловато, она же костистая" - отказался наотрез. Пусть на себя и ловит, умник малолетний...

Ближе к вечеру путники узрели на обочине высокий крашеный столб с прибитым к нему странным знаком. Это был именно знак, а не указатель - стрелки никакой нет, а просто большая буква "Ё" в красном кружке. И что сие значит? Кузька тоже не знал - так далеко от дома он ещё не забредал. Вялые размышления Быкова прервало появление следующей, на этот раз до боли знакомой конструкции - перегораживающего дорогу полосатого шлагбаума. Сразу за ним к краю обочины притулилась тесная будочка с большим окном, не иначе, КПП. Здрасьте, и чё за маразм??

Остановив Сивого перед шлагбаумом, Матвей с полминуты сидел и ждал со стороны "гайцов-погранцов" хоть какой-то реакции. Не дождался. Слез с лошади, без особых усилий снял с желобков тяжёлую металлическую трубу (подъёмным механизмом здесь ожидаемо и не пахло), аккуратно опустил на дорогу и взялся рукой за гриву заробевшего конька.

- Пошли давай, шевели копытами...

- А ну стоять!!

Матвей оглянулся... и вытаращил глаза, с превеликим трудом сдержав рвущийся наружу не смех даже, а вполне натуральный ржач в духе своего сивого попутчика. Кузька тихонечко хихикнул в кулачок.

Нет, то, что будка теоретически обитаема, Быков как раз предполагал. Но что вместо сурового вооружённого дядьки из неё вылетит суровый... енот ростом примерно с Кузьку, понятное дело, предположить не мог.

- Кто такие?? Откуда, куда, зачем?? Отвечать, живо!!

Енот вынужденно запрокинул голову, разглядывая высокого Мотю и не слишком высокую, но всё же лошадь, и демонстративно скрестил лапки на груди.

"Какой-то не в меру самоуверенный зверюга, - подумал Матвей. - Одно из двух: или у него мания величия, или сейчас из этой будочки вылезет какой-нибудь боевой слон или местный Рембо с базукой на плече и устроит нам весёленькую жизнь. Был бы один - наступил бы на хвост и дальше пошёл, а так, случись что, Баба-Яга первая найдёт и в белые тапки обует! Значит, придётся быть вежливым..."

- А по какому такому праву, УВАЖАЕМЫЙ, ты задаёшь мне вопросы в столь ультимативной форме? - слегка нагнувшись, поинтересовался Мотя. Понятие вежливости у него, само собой, было своё. - Может быть, тебе ещё и документы предъявить? И карманы вывернуть? И рассказать, где у меня в квартире заначка спрятана? Да??

- Эмм... Это - не обязательно, - невольно отодвинулся енот. - Но пошлину за проезд вы заплатить обязаны.

- На каком основании?

- На таком, что вы пересекли границу зоны влияния Ёжкиного Кота! - торжественно объявил погранец.

Матвей пожал плечами и невольно оглянулся на Кузьку - знаешь, мол, что за фрукт? Реакция не порадовала: ребёнок в момент сбледнул с лица и покрепче вцепился в Сивкину гриву.

- О"кей. И сколько же мы должны за проезд?

- По пятаку с рыла! Вас трое, значит...

- Нас двое! - с нажимом поправил Быков. Ах, как чесались кулаки! Дать этому наглому рылу самому в пятак! Чтоб летел отсюда красиво... и далеко-о... - Конь - транспортное средство, а на детей вообще скидки положены. Я свои права знаю!

- А у вас сейчас нет прав, у вас сейчас сплошные обязанности начинаются! - отрезал пушистик. - А будете пререкаться, велю вообще платить натурой!