Однажды теплым летним утром Амос отправился на побережье, чтобы собрать мидий или поймать крабов. Он обошел все привычные места, но без особого успеха. Его жалкого улова, поместившегося в одном из двух деревянных ведерок, не хватило бы, чтобы накормить троих. «Ладно, — сказал он себе, — похоже, здесь я уже нашел все, что смог. Еще рано, но солнце припекает. Посмотрим, что будет на берегу, подальше отсюда».

Сначала Амос решил идти на север, в мало знакомые ему места, но вдруг вспомнил о бухте пещер. Она находилась довольно далеко, и двигаться следовало в противоположную сторону, к югу, но мальчик частенько там бывал. Он подумал, что если не станет медлить, то вернется домой, как и обещал отцу, — до наступления вечера.

В бухте пещер время и волны размыли прибрежные скалы и создали в них гроты, проходы и впечатляющие скульптуры. Амос случайно обнаружил это место и повадился собирать там крабов и мидий, но бухта была слишком далеко от дома, поэтому каждый день он туда не приходил.

Часа через два мальчик, наконец, добрался до бухты пещер. Он присел на каменистый берег, чтобы передохнуть, и огляделся. Был отлив, и над бухтой возвышались огромные выточенные океаном скульптуры каменных гигантов. Вдоль всего берега зияли входы в пещеры, проложенные тысячелетиями приливов, волнений и бурь. Свежий морской ветер ласкал загорелую кожу мальчика и облупившийся на солнце нос.

«Ну же, Амос, за работу!», — приказал он себе.

Мальчик быстро наполнил ведра, а на песке еще шевелились десятки крабов, оставленных отступившей соленой водой, — они пытались вновь до нее добраться. Когда молодой рыбак проходил мимо одной из самых больших пещер, его внимание привлек большой черный ворон, лежащий на песке. Ворон был мертв. Амос поднял глаза к небу и увидел десятка два этих птиц, выписывающих круги над берегом.

«Вороны кружат так в ожидании скорой смерти какого-нибудь животного, — подумал он. — Им же нужна пища. Быть может, где-то поблизости выбросилась на мель большая рыба или даже кит… А этому бедняге не повезло. Он, скорее всего, разбился о скалу».

Оглядевшись, Амос увидел чуть дальше еще трех воронов. Эти были живыми, они пристально смотрели в глубину пещеры, словно пытаясь различить что-то в чреве скалистого склона. Когда Амос подошел ближе, чтобы узнать, что же могло так заинтересовать птиц, раздался страшный крик. Он несся из глубины пещеры и был таким ужасным, что буквально парализовал птиц, и они тут же упали замертво.

Сила этого крика, одновременно похожего на человеческий и звериный, сбила с ног даже Амоса. Никогда прежде не слышал он ничего подобного. Мальчик тоже упал, точно подкошенный жестоким ударом, инстинктивно зажав руками уши. Он корчился на песке, а сердце его, готовое выскочить из груди, неистово билось. Встать он не мог — ноги отказывались повиноваться…

Прелестный женский голос с нежными музыкальными интонациями вывел Амоса из оцепенения. Ему показалось, будто неожиданно зазвучала лира, спрятанная глубоко в пещере.

— Не бойся, юноша, с людьми мы не враждуем.

Амос поднял голову и встал на ноги. Голос продолжал:

— Я в пещере, иди скорей, я жду тебя. Я не причиню тебе зла. А кричу я, чтобы прогнать птиц.

Мальчик медленно вошел в пещеру. Женщина продолжала говорить, и ее слова лились, как колокольной звон.

— Ничего не бойся. Я опасаюсь птиц, потому что они грубы и роются в мусоре. Они шпионят за мной и слишком падки на рыбу, чтобы я могла им доверять. Когда ты меня увидишь, то поймешь, о чем я говорю. Повторяю, с людьми мы не враждуем. Иди, иди скорей, часы мои сочтены…

Амос шел на этот завораживающий голос в полной темноте, все глубже проникая в пещеру. Внезапно на камни под его ногами пролился мягкий голубой свет и осветил влажные шероховатые стены пещеры. Кругом поблескивали маленькие лужицы. Каждая капелька светилась разными оттенками голубого. Это было восхитительно! Свет заполнил всю пещеру, и Амосу казалось, будто он плывет по сверкающей воде. Снова зазвучал голос:

— Красиво, не правда ли? Вот свет, при котором живет мой народ. У нас каждый по своей воле может заставить соленую воду светиться. Обернись, я тут, совсем близко.

Увидев существо, которое с ним разговаривало, Амосу пришлось собрать в кулак всю свою волю, чтобы не поддаться искушению немедленно удрать. Перед ним на песке в тонком слое воды лежала настоящая сирена. Ее длинные волосы были цвета бледного океанского заката. Мускулистое тело было покрыто ракушками, словно доспехами. Амосу показалось, что он разглядел даже сотканную из водорослей одежду. У сирены были длинные острые ногти. Завершал ее впечатляющую фигуру огромный широкий рыбий хвост. Рядом с сиреной лежал трезубец цвета слоновой кости, возможно, выпиленный из рога нарвала и украшенный бледно-розовыми кораллами. Сирена произнесла с улыбкой:

— Я вижу в твоих глазах ужас. Не бойся. Мне известно, что сирены пользуются у людей дурной репутацией. В ваших легендах говорится, что мы любим очаровывать моряков, чтобы потом увлечь их в морскую пучину. Знай, это неправда. Так поступают морены. Издалека они очень напоминают сирен, но внешность их уродлива. Морены используют свой голос, чтобы околдовать людей и заманить их в смертельную ловушку. Затем они пожирают свои жертвы, а суда грабят и топят в океанских глубинах, чтобы устроить себе в них жилища.

Пока она говорила, Амос разглядел на ее доспехах широкие порезы. Он перебил ее и спросил:

— Вы ранены? Я могу вам помочь! Отпустите меня — я схожу в лес, я знаю растения, которые вылечат вас!

Сирена нежно улыбнулась.

— Ты очень милый юноша. К несчастью, мне суждено умереть. Эти раны я получила в битве с моренами. Там, в океане, в моей стране, уже несколько дней бушует война против этих зловредных тварей. Лучше возьми этот белый камень и как можно скорее отправляйся в Таркасисский лес к Гвенфадрилле. Скажи королеве, что ее подруга Гриванья, морская принцесса, умерла, а царство ее оказалось в руках врагов. Скажи ей также, что ты избран мною как властелин масок. Поклянись, что выполнишь это поручение.

Амос, не раздумывая, поклялся своей жизнью.

— А теперь уходи. Заткни уши и беги. Ты не должен слышать криков, с которыми морские принцессы покидают этот мир. Ну же, иди! Да поможет сила стихий каждому твоему шагу! Захвати трезубец, он тебе пригодится.

Мальчик торопливо покинул пещеру. В тот момент, когда он выбрался на берег, поднялся и стал нарастать грозный гул. Томительная песнь, исполненная страдания и тоски, зазвучала над бухтой и заставила содрогнуться весь берег. Тут и там посыпались камни, а затем с ужасающим грохотом рухнула пещера, в которой находилась сирена. Через несколько секунд наступила глубокая тишина…

Поднимаясь по берегу с ведром в каждой руке и с трезубцем под мышкой, Амос в последний раз оглянулся. Он чувствовал, что никогда больше не увидит бухты пещер. Высунув головы из воды, сотни сирен издали смотрели на могилу своей принцессы. Уже подходя к дому, Амос услышал донесенную ветром погребальную песнь. Хор сирен отдавал последние почести своей владычице Гриванье.

Когда Амос вернулся домой, уже темнело. К своему ужасу, он увидел перед хижиной сеньора Эдонфа в сопровождении двух стражников. Родители Амоса с покорным видом и низко опущенными головами слушали несправедливые обвинения сеньора.

— Вы возделываете мои земли, хотя не имеете на это никакого разрешения! — кричал багровый от ярости толстяк. — Вы бесстыдно охотитесь в моих лесах! Я велю сжечь ваш дом и выгнать вас на улицу! А этот осел? Это же мой осел! Вы украли его в моем замке!

На этот счет сеньор Эдонф не ошибался. Недавно Амос ночью наведался в замок и увел этого осла, чтобы избавить бедное животное от побоев. Потом он сказал родителям, что заблудившийся в лесу осел шел за ним до самой хижины. А теперь Эдонф требовал огромную сумму, иначе он грозился, что опозорит Дарагонов на всю округу и все равно заставит их отдать деньги.