— Стражники доложили, что ваше величество желает видеть какой-то священник.

— Ты сказал «священник»? Я не ослышался? — недовольно проворчал молодой вождь. — Это еще что за птица?

Старый вождь неодобрительно покачал головой.

— Не могу знать, — пожал плечами Спирой. — Его имя Калайялл Гарс. Кажется, из браскианцев. Сказал, что будет говорить только с вашим величеством.

Дожидаясь ответа, Спирой растерянно переводил взгляд с молодого монарха на старого, не зная, кого теперь считать главой клана.

Лирап-Луддич быстро покончил с этой неопределенностью.

— Что ж, зови, — кивнул он, выпятив подбородок. — Поглядим, с чем он пожаловал.

К холму, на котором располагалась резиденция Луддичей, подъехали два грузовика. Священника провели по крутой лестнице — прямо в дом.

Прежде чем осмотреться, Калайялл Гарс достал баллончик со сжиженным воздухом и, откупорив его, сделал глубокий вдох. Дом, покрытый дублеными кабаньими кожами, стоял в самой лесной чаще посреди сырой, клубящейся туманом долины. В маленьких окошках теплились огоньки. На веранде сидели два рэнсника: один — беспомощный старик, похожий на скелет, перебирающий скрюченными пальцами струны гуслей, другой — молодой и сильный мужчина, наряженный в грубо выделанные кожи, но встретивший вошедшего гордым и властным взглядом.

Калайялл Гарс мгновенно сориентировался, кто здесь настоящий монарх, и, почтительно поклонившись старику, сразу обратился к молодому вождю.

— Позвольте засвидетельствовать мое глубочайшее уважение вашему величеству и вашему клану, — начал он. — Я скромный монах-пилигрим, прибыл в ваши края со священной миссией — очистить землю от злых духов. У меня к вам взаимовыгодное предложение.

— Какие еще злые духи? — хмыкнул Луддич Третий. — И с какой стати вы ищете их на нашей земле?

— О, речь идет о чрезвычайно опасном духе, ваше величество! Это такой зловредный дух, который не успокоится, пока не будет властвовать над всей землей.

— Откуда же он взялся?

— С Абзалета, с проклятой горы, — воскликнул Калайялл Гарс, потрясая в воздухе сжатыми кулаками. — Впрочем, теперь с горы снято проклятие, — продолжал он. — Я об этом позаботился. Я изгнал из земных глубин злого духа, но оказалось, он обладает невиданной силой. Он ищет себе новое пристанище и не успокоится до тех пор, пока я не нанесу ему последнего удара.

Лирап-Луддич изумленно вздернул густые брови.

— Вы хотите сказать, что изгнали дух из святой горы? И вам это действительно удалось?

— По крайней мере, я снял заклятие… Я только орудие воли Господа нашего Браска.

Молодой вождь многозначительно взглянул на старика отца.

Если то, о чем рассказывал священник, правда, то он и сам не понимает, на что замахнулся и какую кашу заварил.

— Значит, по-вашему, дух горы перекочевал в наши леса? — переспросил Лирап-Луддич.

— Без сомнения, — уверенно заявил Гарс. — Ему удалось ускользнуть от меня, и теперь он обосновался где-то поблизости. Я кожей ощущаю его присутствие. Вашим лесам угрожает большая опасность. Вот почему я решил обратиться за помощью к вашему величеству. Злой дух может легко перекочевывать с места на место. В этой чаще мне ни за что его не отыскать, а вы сможете… И поверьте, я сумею вас отблагодарить!

Лирап-Луддич презрительно фыркнул. Пришелец сам не понимает, с чем имеет дело. Если все, что он рассказывает, не выдумка, для рэнсников — это просто подарок судьбы, и они легко ударят по рукам.

— Что же вы можете предложить? — поинтересовался молодой вождь, насмешливо глядя на причудливое одеяние чародея.

— Пятьсот золотых слитков вперед, — сказал Гарс, скрестив на груди руки, — и пятьсот после того, как вы сделаете свою работу.

— Тот, кто предлагает за поимку духа тысячу монет, наверняка готов заплатить вдвое больше, — спокойно произнес Лирап-Луддич, доставая из кармана курительную трубку.

— Злой дух будет досаждать вашим землям, как досаждал горе Абзалет… Одна тысяча и двести золотых!

— Сдается мне, что вы лично заинтересованы в этом деле, — заметил Лирап-Луддич, набивая трубку табаком. — Не мы обратились к вам за помощью, а вы к нам… Тысяча семьсот пятьдесят!

— Полторы тысячи, — сказал чародей.

— Я вижу по вашим глазам, что вы в отчаянном положении, ваше преподобие, — усмехнулся молодой вождь. — А отчаявшиеся люди готовы заплатить любую цену… Поэтому тысяча семьсот золотых, и не меньше!

— Пусть будет по-вашему, — вздохнул чародей, кусая губы. — Да благословит вашу душу Господь наш Браск!.. Семьсот монет вперед, а остальные после того, как вы его найдете…

Лирап-Луддич кивнул и, сунув мундштук в зубы, чиркнул спичкой и принялся раскуривать трубку, прикрывая ее ладонью. А раскурив, отбросил потухшую спичку в темноту.

— А что мы, собственно, должны найти, позвольте полюбопытствовать? — спросил молодой вождь.

— Точно не могу сказать, — затруднился с ответом чародей. — Но от опытного глаза это не укроется. Там, где этот дух находит пристанище, появляется дурная, противоестественная аура. Чтобы сказать наверняка, я должен увидеть это собственными глазами. Прикажите своим людям, чтобы мне сообщали обо всем странном и необычном.

— О, в наших лесах много странного и необычного, — покачал головой молодой вождь. — Особенно для чужаков.

— Пусть сообщают обо всем, что покажется странным самим местным жителям, — сухо сказал Калайялл Гарс.

Лирап-Луддич пососал трубку и выпустил извивающееся кольцо дыма.

— Что ж, это в наших силах, — согласился он.

Наморщив лоб, Найялла пыталась припомнить все подробности того, что когда-то вычитала в древних свитках у Эмоса Гарпрага.

— Задолго до того, как в этих краях поселились мьюнане, — задумчиво начала она, — здесь обитал народ, известный своими фантастическими достижениями в алхимии. Кажется, они называли себя тьюдерами. Много веков назад они построили богатое и процветающее государство, но с самого начала над ними словно висело какое-то тяжкое проклятие. Благодаря своему мастерству в алхимии они кое-как задобрили здешних духов. Но однажды на них напали воинственные варвары, которые опустошили цветущие города, превратив их в руины, замучив и убив многие тысячи тьюдеров.

Это были темные времена, когда воцарился Раке, Людоед и Пожиратель Мозгов. Империя варваров была в самом расцвете. Бесчисленные орды Ракса захватили южные земли до самого Гатога, а на востоке — до побережья Мути. Почти полностью истребленный, народ тьюдеров-алхимиков встал перед выбором: либо покориться и отдаться в рабство, как другие племена, либо исчезнуть. Некоторые пытались бежать в другие края, но варвары захватили почти всю землю, и спасения было не найти. К северу лежали заболоченные чащи, в которых обитали рэнсники. Тому, кто не знал безопасных троп, было суждено навеки сгинуть в трясине. На западе простиралась гористая местность, тоже захваченная варварами. Деваться алхимикам было некуда.

Тогда тьюдеры отправились на гору Абзалет. Там, в глубоких и многочисленных пещерах, они обрели последнее пристанище. Чтобы не попасть в жестокое рабство к варварам и не быть окончательно истребленными, они решили уйти в катакомбы, а чтобы варвары не проникли в пещеры, прибегли к помощи алхимии и надежно замуровали вход. С тех пор никто никогда о них больше не слышал.

— Господи, неужели это все правда? — пробормотал изумленный Нуган.

— Я сама всегда думала, что это просто легенда, — сказала Найялла. — Вокруг горы Абзалет их ходят сотни. Такая, видно, чудесная гора… Кстати, письмо мьюнан сильно отличается от вашего. Мы пользуемся иероглифами, и для обозначения тьюдера-алхимика у нас имеется специальный символ.

С этими словами Найялла начертила на пыльной стене значок, напоминающий человечка с большой головой, короткими ножками и раздвоенными руками.

— Хотел бы я знать… — вмешался бригадир Джузек. — Если эта история правда, выбрались они когда-нибудь наружу или нет?