— Признаться, до сегодняшнего утра мне не приходило в голову, что слова Суэн могли иметь какое-то отношение к ее смерти. Суэн погибла из-за нелепой случайности, а вернее, вы уж простите, мисс Бакстер, из-за ее рассеянности. А ведь я очень хорошо знал Суэн, и вся эта история с газом, который она забыла выключить, более чем в ее духе.

— Так что же случилось сегодня утром? — перебила его Сим.

— Утром мне позвонил детектив Патерсон или Петерсон и поинтересовался, над какими материалами в последнее время работала Суэн Бакстер.

— И вы рассказали ему о ее... планах?

— Конечно, рассказал, — кивнул Говард Хендриксон и снова грустно улыбнулся. — Только что это меняет — кроме слов, у меня ничего нет. Вот если бы та «бомба», о которой говорила Суэн, и в самом деле существовала... — Хендриксон закатил глаза, и Сим показалось, что она видит в них обложку журнала, на которой гордо красуется яркий заголовок: «Бомба, которая взорвет Фейнстаун». — В любом случае, — очнувшись от своих фантазий, продолжил редактор, — я не думаю, что кто-то решил разобраться с Суэн таким образом. Слишком уж сложная комбинация. Нужно было найти ключи от ее квартиры, проникнуть в нее незамеченным в отсутствие Суэн, зная при этом, что она не заглянет домой в ближайшие несколько часов — ведь небольшая утечка газа не приведет к взрыву.

— Может быть, этот кто-то хорошо знал, когда Суэн уходит и когда возвращается?

— Все может быть, мисс Бакстер, — пожал плечами мистер Хендриксон. — Но поверьте мне на слово: журналисты уходят и возвращаются в самое непредсказуемое время дня и ночи. А уж тем более такие журналисты, как Суэн Бакстер.

Довод был весьма разумным, и спорить Сим не стала. Да и времени на это не было. Надо было сделать еще кучу дел, а из-за задержки, которую внес в ее планы никак не предусмотренный в списке голодный обморок, она уже и так выбилась из графика.

Выйдя из кабинета Говарда Хендриксона, Сим вспомнила, что забыла задать ему еще один немаловажный вопрос, но ответ на этот вопрос она получила прежде, чем успела вернуться в кабинет редактора.

— Мисс, мне сказали, вы сестра Суэн Бакстер, — услышала Сим красивый мелодичный голос.

Он принадлежал молоденькой девушке в блузке из алого шелка и строгой черной юбке. В личике девушки, окруженном золотистыми локонами, было что-то кукольное и очень трогательное.

— Да, — кивнула Сим, поправив очки на переносице. — Меня зовут Симона. А вы...

— Я была подругой вашей сестры, — немного смущенно ответила «кукольная» девушка. — Мы с ней много времени проводили вместе. И не только на работе. Мне так жаль, Симона... Я и сама всю ночь прорыдала в подушку, когда узнала, что случилось с Суэн.

На глаза девушки навернулись слезы. Сим, сама не любившая плакать, подумала, что это, пожалуй, самые искренние соболезнования из всех, что ей довелось услышать. Сим вспомнились слова Майка о том, что нельзя страдать молча, и, глядя на девушку, вытиравшую пальцами растекшуюся тушь, она подумала, что по крайней мере в этом мистер Гэсуэй прав.

— Меня зовут Элис, — окончательно размазав тушь под глазами, представилась девушка. — Может, посидим немного в кафе? Это рядом, на первом этаже редакции.

— Конечно, — кивнула Сим, подумав, что этот разговор если и не даст ей новой информации, то уж точно будет душевным.

Элис вела колонку о моде и всегда по-доброму завидовала способностям своей талантливой коллеги. Несмотря на то, что Суэн никогда не писала о моде, она всегда давала своей подруге хорошие советы. Девушки ходили вместе по магазинам и в клубы, которых на весь консервативный Фейнстаун было всего-то три: один предназначался для подростков, другой для молодых людей возраста Суэн и Элис, а в третий могли попасть лишь весьма обеспеченные или известные личности города.

Кроме этой стороны жизни Суэн, о которой Сим имела весьма поверхностное представление, Элис осветила еще одну: Сим обожала не слишком-то популярный в Фейнстауне экстремальный спорт и с большим удовольствием ездила в соседние города, чтобы прыгнуть с парашютом или залезть под землю, в старые заброшенные шахты.

Последнее приключение такого рода она отыскала в Фейнстауне: им оказался давно заброшенный дом на окраине города, прозванный местными жителями «Домом мисс Попугай». Эта самая мисс Попугай жила в Фейнстауне около тридцати лет назад и слыла жуткой ведьмой, а потом умерла таинственной смертью в собственном доме, в который с тех самых пор никто не осмеливался входить.

Иногда в дом мисс Попугай заглядывали любопытные подростки, но всякий раз возвращались из него напуганные и обязательно рассказывали, что слышали, как из подвала дома доносятся чьи-то крики. Поскольку у мисс Попугай, по слухам, действительно было несколько попугаев, из-за которых она и получила свое нелепое прозвище, можно было предположить, что души мертвых птиц по-прежнему обитают в жутком доме.

Услышав эту историю, Сим, разумеется, не почувствовала, как по коже у нее пробежали мурашки, и все же ей вспомнился сон о доме, куда звала ее Суэн. В этом сне тоже фигурировал подвал, из которого доносились страшные звуки.

— Суэн ходила туда с Питером Харди, — сделав глоток кофе, сообщила Элис. — Вы знаете, что ваша сестра встречалась с сыном нашего мэра?

Сим кивнула, с трудом сдержав улыбку. Суэн никогда не говорила ей, что встречается с «сыном мэра» и называла Питера Харди просто Питером. Но вряд ли хоть кто-то поверит, что для ее сестры и в самом деле не имела ни малейшего значения «прекрасная родословная» ее ухажера.

— Питер пытался дарить ей подарки, — продолжила Элис, — но она всегда отказывалась. Не отказывалась только от цветов. О, какие же это были роскошные букеты! Как-то раз он подарил ей букет из ста одной розы... — Она заметила, что взгляд собеседницы становится отсутствующим, и поспешила исправиться: — Ну да речь-то совсем не об этом... Суэн услышала легенду о доме мисс Попугай и загорелась идеей в нем побывать. Питер Харди не тот парень, чтобы ходить по таким местам, но Суэн, естественно, его уговорила и они отправились туда вместе. Так вот, есть кое-что, о чем я никому раньше не рассказывала. — Голос Элис понизился до шепота, и она наклонила голову, чтобы Сим могла ее лучше слышать. — С тех пор как Суэн побывала в этом доме, она очень изменилась. Ушла с головой в какие-то дела, все время о чем-то думала. Как-то раз она звонила из редакции в Холд Хилл — это город недалеко от Фейнстауна, а когда я спросила, кому это она звонит, Суэн ответила какую-то нелепицу. Я-то знаю Суэн, она точно соврала, хотя врала редко. Элис вздохнула.

— Вы что же, считаете, что в этом доме с ней что-то случилось? — Сим не очень-то поверила в рассказ о старой ведьме, которая терроризировала городок, а потом умерла, оставив в наследство Фейнстауну души своих попугаев.

— Думаю, да, — кивнула Элисон. — Вам обязательно надо поговорить с Питом Харди. Он был в том доме вместе с ней и, я уверена, знает больше, чем я.

Воспользовавшись разговорчивостью Элис, Сим спросила ее, где можно найти Питера Харди, чье имя так или иначе упоминалось в связи с ее сестрой. Элис назвала адрес — Пит Харди жил вместе со своей семьей на той красивой улице, которую Суэн приняла поначалу за главную улицу Фейнстауна, — но посоветовала Сим заглянуть в ресторан «Леди Черри», которым владел мистер Харди-младший.

Сим искренне поблагодарила девушку, не забыв сказать ей, что завтра состоятся похороны Суэн, и помчалась в «Леди Черри», надеясь, что успеет поговорить с Питом, а потом подтвердить броню в местечке неподалеку от фейнстаунского кладбища. Туда Сим намеревалась пригласить всех, кто захочет остаться после похорон и поговорить по душам.

Майк сказал, ее сестра ни с кем не была особенно близка. Вначале это удивило Сим — ведь Суэн была очень общительной и всегда нравилась людям. Но, вспоминая свои беседы со всеми, кто знал Суэн, Сим начала понимать, о чем говорил Майк Гэсуэй.

Да, Суэн казалась открытой и располагала к себе, но никого не пускала в душу. Никто не знал, чего на самом деле хотела эта яркая девушка, о чем она мечтала, кого любила по-настоящему, а кого презирала. Она никому не рассказала о том, чем на самом деле занималась в последнее время. Никому, даже родной сестре...