Остальное вы знаете — мы устроили в традиционных фермерских постройках XV века экспозиции и помещения для самых разных животных — от летучих мышей до сонь, or лисиц до крупного рогатого скота. Мы хотим, чтобы приходящие к нам посетители получили представление о животном мире нашей страны в целом, о том, как найти пути для сосуществования фермерства и дикой фауны — ведь все это вместе составляет жизнь края, который мы так любим! Ради такой высокой цели мы даже пошли на самоуплотнение: в нижнем этаже сделали чайную, поместив там для воссоздания атмосферы далеких времен старую мебель и начищенную медную посуду, починив давно бездействовавший камин. В других комнатах были устроены кухня, холл, комнаты для прислуги офис — а нам, бедным, пришлось тесниться в восьми комнат верхнего этажа. Случается, пойдешь ночью в туалет — и в коридоре расшибешь ногу о ящик с апельсинами, который поставить больше негде…

В коровьем стойле мы устроили гнездо для барсуков, позволяющее вести наблюдение за его обитателями. Еще в 1989 году я выкормила нескольких попавших ко мне детенышей; с одной стороны, мне хотелось даровать им свободу, с другой — я таила надежду, что кто-то из них останется. Именно барсуки сдружили меня со знаменитым режиссером фильмов о дикой природе Симоном Кингом, который приводил к нам снимать их и устроил на нашей ферме площадки, приспособленные для киносъемок.

Одна из наших барсучих, Блюбелл, осталась с нами и даже родила детенышей, так что мы имели возможность наблюдать за тем, как они подрастали. Более того, она приняла как родных нескольких осиротевших барсучат, став им приемной матерью. Именем этой почти легендарной барсучихи мы назвали группу поддержки, патроном которой любезно согласился стать Симон Кинг.

Превращение обыкновенной фермы в Центр по спасению диких животных потребовало не только огромного труда и колоссальной веры в удачу, но и огромных вложений средств, а выручки — кот, простите, барсук наплакал. Порою не знаешь, как свести концы с концами.

И все-таки больше я менять свою жизнь не буду. Я нашла себя, обретя возможность столь близкого контакта с дикими существами. Не скрою, в этой нелегкой работе подчас бывают и грустные моменты, но где еще, скажите, у вас будет шанс увидеть сипуху, преспокойно сидящую на кухне, или барсука, свободно разгуливающего по дому, или детеныша косули, выпрашивающего в лавке пачку жвачки? Нигде, кроме как в моем ТАЙНОМ МИРЕ!

При том, что мы с мужем живем душа в душу, все-таки одно несовпадение есть. У нас с Дереком разные хобби. Я отдаю свое свободное время работе в Группе по защите барсуков, а Дерек… Угадали! Его хлебом не корми, только дай поиграть в крикет. Еще с мальчишеских лет он мечтал о карьере игрока-профессионала и день за днем только и делал, что лупил битой по мячу. К нему часто приезжает в гости кузен Брайан, тоже помешанный на игре, и тогда оба мужчины — два сапога пара, — чуть забрезжит рассвет, уже торопятся на поляну! Может, хоть непогода загоняет их под крышу? Так-то так, да только они сразу достают игру «Настольный крикет» и сражаются. Полагаю, Дерек недоволен тем, что ни один из его сыновей не унаследовал страсти к этой игре, зато три младших сына Брайана — Тимоти, Нейли и Николас — заядлые игроки чуть не с пеленок. Кто знает, может, вскорости мы увидим представителя семейства Киднер в составе сборной Сомерсета!

Вообще-то Дерек неплохо играет, хотя его мечте о профессиональной карьере не суждено было сбыться. Правда, подростком он играл за деревенскую команду, но, увы, крикет оказался несовместимым с фермерством. Сенокос-то ждать не может, а приходится он как раз на самый пик игрового сезона. К тому же заповедь фермера — делу время, потехе час, реальности получается и того меньше.

К середине восьмидесятых годов, когда вместо сена на фермах стали заготавливать силос (его заготавливают в более ранние месяцы года и гораздо быстрее, чем сено), Дереку стукнуло уже 35. Он решил — пока я окончательно не состарился, поиграю за команду Ист-Хантспилла. Вопрос был вынесен на семейный совет: ведь это означало, что все субботы Дерек будет пропадать на игровой поляне, и дойка ляжет на мои плечи. Я решила: ради любимого мужа могу и потерпеть! И нот уже куплен вожделенный белый костюм в комплекте с битой, перчатками, наколенниками и превосходной фуражкой. Ну, команда Ист-Хантспилла, встречай нового классного игрока!

Конечно, поначалу сказывалось то, что Дерек не выходил на поляну столько лет. Но, как говорится, не было бы счастья, да несчастье помогло. Случилась тут нечаянно беда, выкарабкавшись из которой он собрал всю свою волю в кулак и завоевал трофей «Лучший игрок года», чем несказанно гордился. А произошло вот что: кто-то из игроков мощным ударом запустил мяч прямо Дереку в рот. (Забегая вперед, скажу, что операция по протезированию зубов стоила 200 фунтов.) Удар поверг Дерека в такой шок, что все игроки сбежались посмотреть, не подвинулся ли он рассудком. Он весь обмяк и свалился на землю, проглотив при этом язык. Впоследствии он поделится своими смутными воспоминаниями: все, как идиоты, обступили его кругом, не зная, что предпринять. Тут инициативу взял на себя один из игроков, а именно Пол Гэсс, — он мигом сунул руку Дереку в рот и вытащил язык. Дерек и поныне глубоко благодарен Полу за быструю реакцию — если бы не Пол, он бы сейчас не разговаривал с нами… Еще Дерек помнит, как кто-то из команды крикнул Полу: «Остановись, что ты делаешь? Он же тебе руку откусит, видишь, в каком он состоянии?» — «Любопытно, чем бы он ее мне откусил», — сказал Пол уже после проделанной операции. То и говорить, хорошая игра крикет, но иногда может быть очень опасной. Так что самое правильное — надевать защитную маску, по которой сразу узнаешь профессионала.

Со своей стороны должна признаться, что считаю крикет самым скучным видом спорта, и на семейном совете я прямо Казала Дереку: иди играй, черт с тобой, только не вздумай меня таскать на матчи! То обстоятельство, что каждый из нас не до конца понимает интересы другого, оборачивается мелкими сварами и ворчанием…

Несколько лет назад мы ехали на праздник в Корнуолл. Внезапно Дерек увидел из окна машины несколько белых фигур на зеленой лужайке.

— Вот это да! — сказал он. — Тут, должно быть, матч в самом разгаре!

— Коли так, паркуйся и иди смотреть, а я посплю, — сказала я. Обстоятельства приучили меня к тому, что я могу закрыть глаза и заснуть в любых условиях. Каково же было разочарование Дерека, когда при ближайшем рассмотрении оказалось, что белые фигуры — это вовсе не игроки в крикет, а праздно разгуливающие белые индюки! Впрочем, для меня что игроки, что индюки — никакой разницы.

Примерно год назад ранней весной мой старинный приятель Майкл Вудс, консультирующий меня по барсучьей проблематике, спросил, не соглашусь ли я ему помочь при раскладке приманки для барсуков воскресным утром в Дорсете. Я охотно согласилась. Майкла пригласили на исследование, участка, где должна была пройти новая трасса: поскольку барсучьи норы теперь охраняются законом, предстояло выяснить, не придется ли переселять какие-нибудь барсучьи семьи, Все это делается по лицензии, выдаваемой или Английским обществом охраны природы, или министерством сельского хозяйства, продовольствия и рыболовства.

Если вновь проложенная дорога пересечет барсучьи тропки, немало животных могут погибнуть или получить увечья под колесами, а если какой-нибудь сердобольный водитель попытается свернуть в сторону, недалеко и до аварии. Выход — при прокладке дорог строить своеобразные туннели и приучать барсуков пользоваться ими. Таким образом можно спасти целые семьи барсуков. Если постройку туннелей заложить в проект, она обойдется недорого, а спасет, возможно, не только барсучьи, но и человечьи жизни.