После двадцатипятилетнего пребывания в Константинопольской школе Михаил Пселл удалился в монастырь. Кафедру философии ко времени прибытия Иоанна Петрици в Константинополь (по-видимому, в 1070 г.) занимал Иоанн Итал, самый даровитый ученик Пселла. Будучи родом из Сицилии, Итал вынужден был по идейно-политическим мотивам бежать сперва в страну Лангобардов, а затем в Константинополь, где он стал слушателем философской школы. Здесь проявились его незаурядные способности, он завоевал славу выдающегося мыслителя и блистательного оратора. Особенно глубоко Итал разбирался в сочинениях перипатетиков и в диалектике. Он окружил себя талантливыми учениками и обучал их философии Платона, Порфирия, Ямвлиха, Прокла и др. В отличие от своего учителя Пселла наибольшее внимание Иоанн уделял «Органону» Аристотеля. Его философские рассуждения относительно учения Стагирита являли собой высокий уровень средневекового философского мышления. За свою деятельность Иоанн Итал получил самый высокий титул: он (как и Михаил Пселл) был провозглашен Ипатом философов[3].

Об Иоанне Итале сохранились противоречивые высказывания. Одни считали его выдающимся мыслителем, другие оценивали его научную деятельность весьма отрицательно. Анна Комнина, например, утверждала, что Итал якобы не мог проникнуть в сущность философии. Недоброжелатели язвительно высказывались даже по поводу его произношения, высмеивая «нечистоту и несовершенство» его «крестьянской» речи. Наиболее объективную характеристику дает Италу Никита Акоминат (XII–XIII вв.), согласно которому Итал был горячим любителем философии Аристотеля и, после Пселла, наиболее известным знатоком античной словесности, чем и привлекал к себе жаждавшую образования молодежь (см. 8, 14; 174).

Анна Комнина утверждала, что отношения между Пселлом и Италом были якобы недоброжелательными. Но это опровергается сохранившимся «Похвальным словом» Михаила Пселла, написанным в честь Иоанна, и его письмом Италу, которое проникнуто уважением. Известный буржуазный историк философии Прантль, посвятивший свои исследования этим двум выдающимся представителям раннего византийского Ренессанса, считает, что их отношения были доброжелательными. Детальный анализ взглядов мыслителей привел Прантля к выводу, что они близки друг другу по своей философской ориентации. Но при этом Прантль усматривал и определенное различие между ними. Так, Итал в отличие от Пселла имел особый интерес к Аристотелю. Он снабдил комментариями сочинения Стагирита «Аналитика», «Топика» и др.; при этом он стремился восстановить подлинные мысли древнегреческого философа. По мнению Прантля, Итал был большим мыслителем и оказал огромное влияние на развитие средневековой западной науки. В целом же Итал был продолжателем той линии в истории византийской философии, которую представлял Михаил Пселл, но Итал более решительно выступал в вопросах возрождения философского наследия античности. Поэтому если Пселла церковники подозревали в ереси, то Итала они прямо обвиняли в ней.

В выступлениях Иоанна Итала содержался прямой вызов церковникам. Он поставил вопрос о несовершенстве священных книг; по его мнению, в этих книгах много непонятных и противоречивых мест, что вызывает не только недоумение, но и становится причиной возникновения всевозможных ересей. Поэтому он требовал усовершенствования священных писаний. Итал предлагал разрешить противоречивые места в священных книгах на основе философских учений древних эллинов (см. произведение Итала «О сущности»). В работе «О телесности мира» Итал идет еще дальше: он занимается анализом вопроса о том, каким путем произошло воплощение бога в тело Христа и каким образом обожествилась плоть Христа: путем приобщения к богу или по собственной природе? Таким образом, Итал ставил под сомнение основные догмы христианской религии о воплощении бога в теле человека и об искуплении греха путем страдания бога-человека. В дальнейшем он пришел к полному отрицанию этих догм и утверждал, что нет ни спасения, ни искупления, ни воскресения, ни суда, ни возмездия. Идеи Итала в XI столетии не только сеяли сомнения в основных догмах христианства, но и отрицали истинность этих догм. Сказанное свидетельствует о том, что в рассматриваемый период в византийской философской мысли зародилась тенденция к освобождению человеческого разума от религиозных утверждений.

Церковники сразу отреагировали на выступления Иоанна Итала. Патриарх Евстафий Гарида заключил Итала в одной из церквей, надеясь на его раскаяние. Но Гарида не только не смог разуверить Итала, но и сам попал под влияние его рационалистических идей. Выступления Итала пользовались все большей популярностью и расширили круг его последователей. Надо сказать, что, оказавшись во главе антицерковного движения, Итал проявлял большую осторожность, чем его ученики, которые компрометировали учителя в глазах господствующей верхушки Константинополя. Еще при Михаиле VII, в 1074 г., Итал был обвинен в ереси и ему было сделано первое предупреждение, а его ученику Евстафию из Никеи, комментатору Аристотеля, предъявлено обвинение в отступничестве. Итал и его ученики развернули настоящую идеологическую борьбу. Идеи Итала и его учеников являлись отражением протеста трудового народа против безоговорочного господства христианских догм. Именно поэтому Анна Комнина, как представительница господствующего класса, самым отрицательным образом характеризует деятельность Итала. Она утверждала, что Итал оказывал вредное влияние на своих слушателей, в результате чего многие его ученики оказались бунтовщиками. Решительно выступая против христианской догматики, последователи Итала противопоставляли ей точное знание.

Общей чертой антифеодальной идеологии в средние века была борьба с ортодоксальной церковной догматикой в форме религиозно-оппозиционных учений — ересей. Конечно же, в эпоху безоговорочного господства религии во всех областях умственной деятельности критика богословия могла выступать только в богословском одеянии, и «классовая борьба протекала тогда под знаком религии», ибо атеистическая философия в средние века не была бы понятна народным массам, а потому на протяжении всего средневековья все революционные социальные и политические учения должны были по преимуществу представлять собой «одновременно и богословские ереси» (1, 7, 360; 361).

В средние века философско-богословская оппозиция, возникающая в среде просвещенных монахов, была робка и умеренна. Она выражалась главным образом в попытках противопоставить официальному догматическому православию философию Платона и Аристотеля. Воззрение Итала и его учеников и научно-педагогическая деятельность Итала представляли собой продукт философского движения Византии XI в. В истории философской мысли Византии Итал и его ученики занимают достойное место, ибо философское направление, возглавляемое Италом, выражало прогрессивные идеи своего времени, решительно выступая против христианской догматики и добиваясь освобождения разума от оков религии.

Благодаря трудам академика В. Г. Васильевского, а затем академика Ф. И. Успенского исследование культуры Византии в России достигло высокого научного уровня. Выдающийся византолог Ф. И. Успенский справедливо считал самым лучшим источником для изучения идей Итала одиннадцать положений Синодика (см. 31, 150–151), т. е. обвинений, предъявленных Италу и его ученикам ревнителями церкви. От Итала потребовали исповедания веры, на основании чего ему предъявили эти сомнительные обвинения, хотя в сущности речь могла идти только о неточности вероисповедальных формулировок. В своих рассуждениях отцы собора проявили ловкость, достойную инквизиторов, в совершенстве владевших мастерством запутывания жертвы.

Обвинения, предъявленные в Синодике Италу и его ученикам, направлены против их философских воззрений. Особым нападкам Итал и его ученики подверглись за увлечение эллинской наукой и преклонение перед античными философами. Церковь отвергла воззрения Итала и его последователей главным образом по трем пунктам: во-первых, за признание возможности переселения душ, во-вторых, за принятие платоновского учения об идеях как о реальном бытии и, в-третьих, за приверженность идее сотворения мира из первичной материи. Академик Ф. И. Успенский, анализируя эти положения Синодика, приходит к обоснованному выводу о том, что «Итал не был собственно богословом и не может быть рассматриваем как виновник какой-либо религиозной секты; он был мыслитель и подвергался церковному отлучению за то, что не согласовал свою философскую систему с церковным учением» (там же). Исторические источники свидетельствуют о том, что Итал не только не пытался согласовать свою концепцию с церковной догматикой, а, наоборот, противопоставлял ее ортодоксальному христианству.