Фихте начинает именно с этого пункта. Само по себе право на революцию есть завершение конституции, поскольку каждое государство должно строиться по принципу «да будет право!», поскольку действия правительства должны соответствовать интересам всего народа, а правительство должно быть концентрированным воплощением народной воли. Поэтому правом на сопротивление не может пользоваться каждое частное лицо, а лишь народ в целом. Отдельный индивидуум, восстающий против своего правительства, должен рассматриваться всегда как бунтовщик. Однако народ в целом, выступая против своих угнетателей, не поднимает бунта, а лишь исполняет свой нравственный долг. «Народ (здесь Фихте делает оговорку: „Прошу учесть, что речь идет обо всем народе“) не может быть бунтовщиком, и употребление слова бунт (Rebellion) есть величайшая несуразность, когда-либо произнесенная, ибо народ действительно и по праву есть высшая власть, над которой нет другой власти, которая сама является источником всякой другой власти и ответственна только перед богом. Перед лицом собрания народа исполнительная власть теряет свою силу действительно и по праву. Поднимать бунт можно лишь против вышестоящего. А что на земле стоит выше народа? Он мог бы пойти только против себя самого, а это бессмыслица» (14, стр. 177).

Общность мыслей Фихте и Робеспьера в обосновании права народа на революцию очевидна. Оба признают право на сопротивление только за народом в целом, оба считают, что если народом принимается «идеаль-пая конституция» (Фихте), которая становится руководящим принципом правления, или власть переходит в руки революционного правительства, олицетворяющего республиканскую гражданскую добродетель (Робеспьер), то право на восстание, увенчивающее конституцию, не обязательно осуществляется, поскольку правительство, вышедшее из народа и представляющее его в своих революционных преобразованиях, действует во имя всеобщих интересов народа. И оба, Фихте и Робеспьер, наконец стали жертвами той иллюзии, будто в буржуазном обществе может быть осуществлена единая власть народа, вершителем воли которого должно считать себя правительство (Фихте) или действительно считало себя революционное правительство 1793–1794 гг. (Робеспьер).

Это последнее положение имеет своим источником еще одну иллюзию, восходящую к Руссо. Фихте, как и Робеспьер, исходит из предположения, что внутри буржуазного общества возможно установление относительного имущественного равенства граждан, более того, в этом они видят смысл нового общества.

Исходным в системе социальных и экономических взглядов Фихте является вопрос о праве на существование. Это право получает у него приоритет по сравнению со всеми другими основными правами, и лишь после него следует право на собственность и тем самым на свободу. «Прежде чем думать о свободе, надо подумать о том, чтобы жить, — говорит Фихте во второй части „Основ естественного права“. — Высшая и всеобщая цель всякой свободной деятельности — возможность жить. Эту цель имеет каждый; и, поскольку свобода вообще гарантируется, гарантируется и эта цель. Без ее достижения была бы совершенно невозможна свобода, как и дальнейшее существование личности». И далее: «Всякое право на собственность основывается на договоре всех со всеми, который звучит так: мы все владеем этим при условии, что тебе оставляем твое. Если кто-то не может жить своим трудом, то ему не предоставлено того, что принадлежит только ему; следовательно, договор полностью ликвидируется в отношении его, и начиная с этого момента он уже юридически не обязан признавать собственность какого-либо человека» (14, стр. 212).

Но это еще не все. Для точного соблюдения имущественного договора, который определяется правом на существование каждого гражданина, Фихте требует гарантий — гарантий, при которых возможно его расторжение в случае, если граждане не могут жить своей собственностью или вообще ею не обладают. Гарантии о предоставлении каждому всех необходимых средств существования обеспечивает государственная власть, так как «исполнительная власть ответственна за это так же, как за все остальные отрасли государственного управления». И в заключение формулировка, свидетельствующая о радикальной направленности взглядов Фихте: «Бедняк… имеет абсолютное принудительное право на поддержку» (14, стр. 213).

Здесь проявляется революционно-демократическая тенденция социальных воззрений Фихте. Основой его социальных требований является утверждение права на существование. Решающую гарантию этого права Фихте видит во введении права на труд и в осуществлении этого права в каждом государстве. Точнее, у Фихте речь идет всегда не о праве только на существование, а о праве на существование посредством труда. Собственность гражданина государства, гарантированную на основании права на существование, Фихте не считает уже средством сохранения существования; такое средство, которое сохраняет существование человека, он усматривает в возможности трудиться. При этом само собой понятно, что, будучи идеологом мелкобуржуазных слоев, Фихте, естественно, видит в собственности ту предпосылку, которая только и делает возможным осуществление права на труд. Для каждого гражданина государства Фихте требует такой собственности, которая включает в себя возможность (и обязанность) трудиться: «Каждый должен иметь возможность жить своим трудом… Таким образом, возможность жить обусловлена трудом» (14, стр. 213). В этом смысле Фихте предпринял энергичные усилия для того, чтобы найти и предложить меры, гарантирующие в действительности возможность труда для каждого члена государственного объединения.

Обеспечение существования своим трудом — главная проблема Фихте в работах «Основы естественного права», «Система учения о нравственности» и «Замкнутое торговое государство». В соответствующих теоретических выкладках он очень последователен, хотя в ходе его рассуждений на эту тему можно обнаружить немало преувеличений. Обоснованным был упрек (он появился в литературе очень рано) в том, что Фихте в этой части своего учения оказался жертвой некоторых иллюзий. Впрочем, эти иллюзии разделяли многие буржуазные идеологи того времени.

Как мы видели, свое понимание права на существование Фихте обосновывает тремя требованиями: 1) если член государственного объединения не может жить при помощи своей собственности, то он юридически не обязан уважать собственность других; 2) граждане государства, вовсе не владеющие собственностью, имеют принудительное право на собственность (труд, поддержку); 3) государство может и обязано обеспечить существование каждого гражданина. Все эти требования Фихте считает логическим выводом из основного принципа всякого разумного государственного устройства, который говорит о том, что всем членам государственного объединения должна быть гарантирована возможность обеспечить свое существование трудом.

Чтобы обеспечить выполнение этого требования, Фихте должен придать государству полноту власти. Однако для Фихте здесь дело не в том, чтобы построить модель идеального государства; он стремится сделать само существование государства плодотворным с точки зрения реализации основного права — права на жизнь своим трудом. Лишь исходя из этого можно понять аргументацию Фихте. Не случайно в своем исследовании он не только разбирает правовые отношения в государстве, но и стремится вывести из них реальные экономические требования, и «Замкнутое торговое государство» тоже не случайно имеет подзаголовок «Философский проект в качестве добавления к учению о праве и опыт политики будущего». Именно тесная взаимосвязь между вопросами права и экономики в его «Основах естественного права» и «Замкнутом торговом государстве» показывает, что Фихте стремится воплотить свою мысль в действительности. Именно поэтому Фихте считает задачей государства осуществление экономических функций, которое, по мнению Фихте, должно всегда преследовать цель реализации права на существование посредством труда, т. е. служить созданию в государстве условий, достойных человека. Разъясняя это положение, Фихте пишет: «Это не только благочестивое пожелание человечеству, а неустранимое требование его права и назначения, чтобы оно жило на земле так легко, так свободно, так господствуя над природой, так истинно по-человечески, как только ему это позволяет природа. Человек должен работать, но не так, как вьючное животное, которое погружается в сон под своей ношей и после скудного восстановления истощенных сил опять понуждается к тасканию той же ноши. Он должен работать безбоязненно, с охотой и радостью» (29, стр. 60–61).