— Звучит как-то не очень, — раскритиковал меня Билл, но он всегда завидовал, что я умнее его. Так что я не обратил на него внимания, только велел идти за мной.

Мы спустились по узкому заулку, который проходил как раз вдоль стены, и как только мы начали взбираться на неё, подскочил тот самый китайский полицейский, которого я помянул. Наверное, он следил за нами.

— Стоять! — сказал он, тыкая в меня своей дубинкой. — Что за обезьяньи проделки?[2]

И какого-то черта я начисто забыл, что я собирался ему сказать!

— Ну, — нетерпеливо сказал Билл, — объясняйся, Стив, пока он нас не посадил.

— Дай мне время, — раздраженно сказал я, — не торопи меня — дай подумать — Ют Лао сдал нам комнаты и потерял ключ — нет, звучит не очень…

— А, черт! — фыркнул Билл, и прежде чем я смог бы его остановить он вырубил китайского полисмена ударом в челюсть.

— Ты это сделал! — сказал я. — За это нас посадят на шесть месяцев.

— Ай, заткнись и лезь на стену, — проворчал Билл. — Мы заберем девчонку и исчезнем, прежде чем он очнется. Затем, когда у нас будут деньги, хотел бы я посмотреть, как он нас поймает. Тут слишком темно, чтобы он мог нас толком разглядеть.

Так мы забрались в сад. Он был темный и полон смешных на вид кустарников, которые выращивают китайцы, придавая им форму кораблей и драконов, и уток и всякого такого. Дом Ют Лао смотрелся даже больше, чем из-за стены, и окон в нем было мало. Мы тихонько прошли через сад к арочной двери, которая вела в дом. Она была закрыта, но мы довольно легко её взломали с помощью кое-каких инструментов, которые нам дал Туз — у него был обычный инструмент взломщика, крюк. Мы не слышали ни звука, дом казался заброшенным.

Мы прошлись на ощупь, и Билл прошипел, — Стив, тут лестница. Пошли наверх.

— Ладно, — сказал я, — только наврядли мы найдем её наверху. Они скорее держат её в подвале или типа того.

— Ну, — сказал Билл, — тут лестница ведет только наверх, и мы не можем стоять тут всю ночь.

Так мы прошли ощупью в темноте наверх и вошли в коридор с бледным освещением. Он закручивался и мне начало казаться, что он ведет в никуда, но наконец, вышел на лестницу вниз. К тому времени мы были начисто сбиты с толку — то, как эти дикари строят дома, может свести с ума белого человека. Так мы спустились и оказались в очередном закрученном коридоре на нижнем этаже. За это время мы никого не встретили. Туз, очевидно, справился, и вытащил всех из дома.

Всех, кроме одного здоровенного работяги с тесаком.

Мы, было, обрадовались, как вдруг вжик! бац! Только тень, упавшая на меня, как только мы пробрались мимо темного уголка, спасла мой скальп. Я нырнул, как раз когда что-то прожужжало мимо моей головы и вошло на три дюйма в стену. Это был мясницкий нож в руке здорового китайца, и прежде чем он его выдернул, я обхватил его ногу как футбольный защитник на линии и мы оба грохнулись на пол так сильно, что сбили ему дыхание. Он начал трепыхаться и лягаться, но я бы его уделал, если бы не легкомыслие Билла. Схватив лакированное кресло, он попытался заехать китайцу по голове, но мы катались по полу так быстро, что он не мог как следует прицелиться. Бух! Я увидел миллион звезд. Я скатился с моей жертвы и лег, почти мертвый, а Билл использовал то, что осталось от кресла, чтобы прибить китайца.

— Ты тупой болван, — простонал я, держа свою поруганную голову, на которой выскочила шишка размером с гусиное яйцо. — Чуть мозги мне не вышиб.

— Ты себе льстишь, Стив, — хихикнул Билл. — Я бил китайца — вот он лежит. Я всегда попадаю по ком надо.

— Ага, после того как искалечишь всех безвинных свидетелей в пределах досягаемости, — рыкнул я. — Дай-ка глотнуть из фляги.

Мы оба потянули, а потом, связав и заткнув рот китайцу полосками, сорванными с его рубашки, продолжили нашу разведку. Мы не наделали столько шума, как это могло показаться; если в доме и были люди, они все, похоже, спали. Мы побродили немного по темным или слабо освещенным коридорам, пока не увидели яркий свет в щели под дверью, и, заглянув в замочную скважину, мы увидели то, за чем нас послали.

На тахте, откинувшись, читала книгу очень миловидная белая девушка. Я был изумлен; Я ожидал найти её закованную в цепи в башне с бегающими поблизости крысами. Её комната была, несомненно, славно устроена, и не похоже было, чтоб жизнь в неволе её очень угнетала; и я решил присмотреться поближе, но все равно не заметил цепей. Дверь даже не была заперта.

Я открыл дверь, и мы по-быстрому вошли. Она вскочила и уставилась на нас.

— Кто вы? — воскликнула она. — Что вы здесь делаете?

— Т-с-с-с-с-с! — тревожно сказал я. — Мы пришли спасти тебя от этих дикарей!

К моему удивлению, она открыла рот и заорала во весь голос, — Ют Лао!

Я схватил её и закрыл ей рот рукой, а мурашки тем временем пробежали вверх и вниз по моему позвоночнику.

— Прекрати! — сказал я с досадой. — Ты хочешь, чтоб нам всем глотки перерезали? Ты что не понимаешь, что мы твои друзья?

Она ответила таким злобным укусом, что её зубы засели в моем пальце. Я невольно завопил и отпустил её, а Билл схватил её и мягко сказал, — Погоди, мисс — не надо бояться — ой! — Она замахнулась и залепила ему правой в глаз, почти сразив его. И кинулась к двери. Я набросился на нее, и она в отчаянии вырвала у меня клок волос.

— Хватай её за ноги, Билл, — рыкнул я. — Я здесь, чтобы спасти эту дамочку, и я это сделаю, хотя бы мне пришлось связать её по рукам и ногам.

Билл пришел мне на помощь, и в итоге у нас остался единственный выход — я имею в виду связать её. Это было все равно, что связать циркулярную пилу. Мы оторвали лоскуты её простыни и так аккуратно, как только смогли, связали ей запястья и лодыжки, и заткнули ей рот, потому что когда она не кусала нас, она визжала как корабельный свисток. Был бы кто-нибудь в доме, он бы наверняка нас услышал. Ей-богу, никого с таким трудом не спасал за всю жизнь. Но мы, наконец, справились и положили её на тахту.

— Я не понимаю, зачем Ют Лао или ещё кому-то нужна это дикая кошка, — рыкнул я. Присев и вытирая пот, я пытался восстановить дыхание. — Вот она благодарность — мы тут жизнью рискуем, спасая это девицу из лап Желтого Лиха, а она бросается на нас, кусается и пинается, будто это мы её похищаем.

— Ай, женщины все шальные, — проворчал Билл, потирая свою голень, куда она воткнула свой французский каблук. — Черт побери, Стив, в драке пробка выскочила у меня из фляжки, и теперь ликер вытекает.

— Вставь пробку на место, — предложил я. А он говорит, — По-твоему, я дурак, сам не догадался? Я не могу найти пробку.

— Сделай затычку из бумаги, — посоветовал я, и он, осмотревшись, увидел полку с книгами. Оттуда он взял наугад книгу, вырвал форзац и, скомкав его, засунул во флягу и поставил книгу на место. В этот момент я заметил, что неосторожно уложил девушку на лицо, и она брыкалась и корчилась, так что я поднял её и сказал, — Ты пойдешь вперед и посмотришь, свободен ли путь; после того как поможешь мне пронести её вверх и вниз по ступенькам.

— В этом нет необходимости, — сказал он. — Эта комната на первом этаже, помнишь? Так вот, я уверен эта дверь открывается в сад. — Он снял засов и оказался прав.

— Спорим, тот легавый уже закладывает нас, — проворчал я.

— Спорим, нет, — сказал Билл, и снова угадал. Думаю, китаец решил, что эти окрестности слишком опасны для него. Больше мы его не видели.

Мы пошли в обратную сторону и не думайте, что мы весело провели время, перетаскивая эту извивающуюся бабёнку через стену. Но это мы, наконец, осилили и направились с ней к старому заброшенному складу. Как-то я собрался было развязать её и объяснить, что мы друзья, но как только я вытащил кляп, она впилась зубами мне в шею. Так что я вышел из себя и с отвращением снова засунул ей кляп.

Я уже подумал, что мы никогда не доберемся до склада. Даже связанная она ухитрялась извиваться и ёрзать, и козлить, будто я пытался тащить боа-констриктора. Хотел бы я, чтобы она была мужчиной, чтоб можно было заехать ей в челюсть. Мы держались дворов, а в этих извилистых трущобах мужики, волокущие ночью связанную девушку с кляпом во рту, не были необычным зрелищем. Так что если бы нас кто-то и увидел в этой части туземных кварталов, то не обратил бы внимания. Скорее всего, приняли бы нас за пару крепких бандитов, крадущих девушку для богатого мандарина или что-то в этом роде.