В 1287 году ильхан Аргун, татаро-монгольский хан Персидской орды (потомок Чингисхана и Хулагухана), предпринял еще одну попытку заключить военный союз с «франками» против мусульман. Бар Савма, наместник католикоса-патриарха несторианской «Церкви Востока», снабженный ярлыком (грамотой) ильхана Аргуна как его полномочный представитель, был направлен в «земли ромеев» — к французскому королю Филиппу IV Красивому, английскому королю Эдуарду I и к папе римскому Николаю IV — с поручением договориться об организации нового Крестового похода с целью вытеснения мусульман из Палестины и Сирии. Попытки создания антимусульманской коалиции между европейским «Христианским миром» и тататро-монголами, известными своим сочувствием христианам, и угроза нового «Желтого Крестового похода» не замедлили вызвать ответную реакцию со стороны мусульман.

Еще в 1281 году, после смерти хана Абагана, право его сына Аргуна на престол ильханов было оспорено братом покойного Абагана, ханом Тегудером, ставшим орудием в руках мусульман. Тегудер принял ислам под именем Ахмеда и воцарился в 1281 году. Он сразу же обрушил репрессии на своих подданных-христиан, как сторонников Аргуна. А в 1291 году, после смерти Аргуна, в Персидской Орде разгорелась новая междоусобица, в ходе которой погибли ханы-хулагуиды Гейхату и Байду и правители сменяли друг друга со скоростью разноцветных стеклышек в калейдоскопе. Особенно враждебен христианам был эмир Навруз. Несториан грабили и всячески притесняли, превратив немало христианских храмов в мусульманские мечети (подобно тому, как при хане Хулагу в христианские церкви превращали, окропив их предварительно святой водой, мечети Багдада, Дамаска, Халеба и Хомса). В 1295 году воцарился сын Аргуна, Газанхан (бывший правитель Хорасана), безуспешно пытавшийся нормализовать ситуацию, но вынужденный в конце концов принять ислам. Христианская «Церковь Востока», пользовавшаяся дотоле покровительством татаро-монголов, известных своей враждебностью к мусульманам, сама стала объектом их вражды. Так оказался упущенным уникальный исторический шанс…

Если бы татаро-монголам удалось прорваться в Египет, то восточнее Марокко очень скоро не осталось бы крупных исламских государств. Мусульмане Азии были слишком многочисленны, чтобы, при тогдашнем уровне развития техники массового уничтожения (несмотря на имевшийся, в частности, у татаро-монголов, хотя и не только у них, богатый опыт в этой области!), быть истребленными поголовно, но, потерпев поражение от татаро-монголов, они наверняка утратили бы свое господствующее положение на Востоке навсегда (или, во всяком случае, надолго). Победа христианина Китбуги послужила бы мощным стимулом развития симпатий всех монголов и татар к христианству. Победа мамелюков над монгольско-христианским войском при Айп-Джалутс превратила их Египетский султанат в сильнейшее государство Ближнего Востока на целых два столетия, вплоть до нашествия упоминавшегося выше среднеазиатского завоевателя и отдаленного потомка монгольского «Священного Воителя» — Тимура (Тамерлана, или Темир-Аксак-Хана) и возникновения турецкой Османской (Оттоманской) империи. Она положила конец влиянию местных азиатских христиан, усилила позиции мусульманской части населения, ослабила позиции его христианской части (павшей жертвой массовых репрессий со стороны воспрянувших духом мусульман), и тем самым побудила осевших в Западной Азии монголо-татар к принятию ислама.

В данной связи нам представляется не лишенным интереса упомянуть эссе французского историка и исследователя эзотерических учений Филиппа Паруа, посвященное путешествию венецианских купцов из семейства Поло (наиболее известным представителем которого стал Марко Поло) в Центральную Азию, ко двору каана всех монголов Хубилая, в связи с легендой о таинственном царстве пресвитера Иоанна. По авторитетному мнению французского историка и исследователя эзотерической традиции Филиппа Паруа, высказанному им впервые в эссе «Путешествие семьи Поло и Царство Пресвитера Иоанна»[37], в большинстве исторических исследований Царство Пресвитера Иоанна и личность самого Пресвитера Иоанна нередко сводится к некоему мифу или легенде, или даже к простой выдумке. Однако вопрос об этом Царстве и его Царе-Первосвященнике куда важнее, чем это представляется отдельным исследователям (и отдельными исследователями). С традиционной точки зрения, он обретает еще большую значимость, поскольку связан с проблемой Верховного Центра Управления Миром, о котором говорит Рене Генон в своей книге «Царь Мира». Царство Пресвитера Иоанна — это идея, которая владела средневековым Западом на протяжении XII и XIII веков и сохранялась в умах вплоть до XVII века. Она получила широкое распространение в средневековой Европе благодаря уже упоминавшемуся выше анонимному сочинению, вошедшему в историю под названием «Письма Пресвитера Иоанна», известному во многих версиях на различных языках. Французский хронист Обри де Труа Фонтен датировал появление этого текста 1166 годом и писал о нем следующее:

«В те времена Иоанн, Царь Индии, обратился к нескольким христианским государям, к Мануилу, Императору Константинополя[38], и Императору Фридриху[39], с совершенно удивительными посланиями».

Попробуем, на основании нескольких известных нам версий этого письма, дать характеристику Царю-Первосвященнику и его Царству. Прежде всего, Пресвитер Иоанн. был Священником (Sacprdos) и Царем (Rex), то есть объединял две функции, жреческую и царскую, в одних руках. Вдобавок, его царство но описанию напоминает рай, поскольку в нем течет райская река. Там имеется бесчисленное множество различных животных, съедобных растений, целебных источников, драгоценных камней. Население Царства живет в богатстве и процветании, в гармонии и совершенной чистоте. Пресвитер Иоанн превосходит всех владык мира добродетелью и могуществом, и его величают «potentia е virtute Dei et Domini nostri Jesus Christus dominus dominantium» (искаж. лат. «Всемогуществом Божьим и властью Господа нашего Иисуса Христа повелитель повелителей»).

В XIII веке было предпринято связанное с этим Царством путешествие, которое заслуживает того, чтобы взглянуть на него по-новому.

Речь идет о дальних странствиях венецианского купца и в то же время дворянина (обладавшего даже фамильным гербом с изображением трех лазурных галок на золотом поле), а по некоторым данным — «благородного рыцаря» (хотя неизвестно кем и когда посвященного в рыцари) Марко Поло, его отца и дяди. Поначалу именно Николо, отец Марко — и брат Николо Поло — Маттео (или Маффео) Поло — отправились в путешествие в далекую Азию. Это первое дальнее странствие началось в 1261 году. В 1271 году к отцу и дяде присоединился молодой Марко Поло. В 1295 году, спустя приблизительно двадцать четыре года, все три представителя семейства Поло целыми и невредимыми вернулись в Венецию. В 1271 году, когда Поло отправились в свое путешествие, бескрайняя Монгольская империя простиралась от русских границ до китайского моря. Эта империя к описываемому времени была формально единой, представляя собой в действительности своеобразную федерацию, состоявшую из четырех царств, или ханств:

1) Персидского ханства (Персидской Орды — государства ильханов-хулагуидов),

2) ханства Золотой Орды (основанного внуком Чингисхана — ханом Батыем, или Батуханом — и расположенного в Поволжье, на юге нынешней России),

3) Туркестанского ханства (Джагагайского, или Чагатайского улуса) и

4) Китайского ханства (империи Юань).

Владыкой последнего ханства, которому в описываемое время подчинялись все остальные, был Великий хан (каан) Пекина Хубилай (Кубилай, Кубилайхан, Кублахан или Кублайхан).

Первое путешествие Маттео и Николо Поло (1261–1265) представляет для нас особый интерес. Прежде всего, стоит обратить внимание на то, что избранный ими маршрут пролегал далеко на север от китайского торгового пути. Поначалу они направились в сторону Булгара на Волге, в новый город Сарай, основанный монгольским ханом Берке, затем двинулись на юг, в персидский город Бухару (основанный в глубокой древности на месте буддийского монастыря — «бихары» или «вихары» — и входящий ныне в состав Узбекистана). Там венецианские любители дальних странствий оставались целых три года, занимаясь неизвестно чем (во всяком случае, до нас никаких сведений о цели их пребывания в далекой Бухаре не дошло). И наконец объявились у Великого хана!