9–я, 4–я и 3–я армии продолжали свой отход.
г) 4 сентября
Для перехода оперативно-стратегического преимущества союзников из сферы возможности в сферу реальности исключительно важен был момент принятия решения о переходе союзников к активным действиям, без чего никакого преимущества в действительности не получилось бы.
4 сентября у союзников происходил именно этот процесс созревания решения. В военной литературе мы найдем чрезвычайно много рассуждений, кто именно первый обратил внимание на выгоды охватывающего положения союзников со стороны Парижа. Спор довольно бесцельный, так как можно, даже по имеющимся в нашем распоряжении фактам, назвать слишком много лиц, претендующих на такое первенство. Жоффр утверждает, что это было ему ясно еще с 25 августа, когда он начал формировать в районе Амьена особую группу для охвата правого германского крыла. Эту пальму первенства Галлиени долгое время оспаривал у Жоффра, приписывая себе роль спасителя Франции. Монури предлагал ударить против Клюка еще 1 сентября. Даже Френч выступил с предложением дать сражение на Марне. О фланкирующем положении Парижа знали не менее хорошо Мольтке, Клюк, Бюлов и т. д. Историческое исследование не может превращаться в психологический анализ того, кому именно пришла в голову мысль о возможности удара со стороны Парижа. Серьезное изучение проблемы может интересоваться лишь вопросом о том, как происходило созревание решения об этом маневре: тогда, естественно, определится роль отдельных участников этого процесса.
В эту плоскость следует перевести и вопрос о том, кому принадлежит главная роль в этой важнейшей подготовительной стадии Марнской битвы: Галлиени или Жоффру. Утверждают, что 4 сентября генерал Галлиени самостоятельно приказал 6–й армии подготовиться к нанесению флангового удара 1–й германской армии через Даммартен. Он донес об этом в главную квартиру, навязав тем самым Жоффру решение форсировать генеральное сражение. Жоффр противопоставляет этому письмо, направленное генералу Галлиени еще в ночь с 3–го на 4–е, в котором он писал, что «теперь часть активных сил генерала Монури может быть направлена на восток, как угроза правому германскому флангу, с тем чтобы левый фланг англичан чувствовал себя подкрепленным с этой стороны. Было бы полезно дать знать об этом маршалу Френчу и поддержать с ним сердечные отношения».
Несколько позже, в тот же день, 4 сентября, Жоффр, по его собственному свидетельству[82], нашел офицеров своего штаба за жаркой дискуссией перед картой, где было нанесено взаимное расположение сторон. Клюк уходил на юго-восток. Следовало ли немедленно перейти в контрнаступление? «Нет, — сказал Бертело, — дадим немцам еще глубже залезть в сеть. 6–я армия не имеет еще всех своих сил. 5–я армия не может еще после кровопролитных боев и отступления наступать, а как раз ее правый фланг в соединении с Френчем должен был бы нанести главный удар. Мы хотели ведь отрезать правое германское крыло ударом от Мааса. Зачем все это изменять? Лучше отвести 5–ю армию на обеспеченные позиции, чем заставлять ее снова наступать». Жоффр колеблется — опасно, с другой стороны, упустить такой блестящий момент. Но Галлиени звонит по телефону: вся 1–я германская армия перешла через Марну, оставив лишь слабое прикрытие. У Галлиени нет теперь никаких сомнений: надо ударить ей во фланг; вчера еще ему было неясно, должна ли 6–я армия наступать на северном или южном берегу Марны — это должен был решить Жоффр, но теперь он решительно высказывается в пользу северного берега. Надо опрокинуть выставленное Клюком прикрытие и обрушиться на его тыловые сообщения. Жоффр оказывается между бурным напором Галлиени, которого поддерживает Монури, и осторожностью Бертело, который все еще считает наступление преждевременным. Однако не лучше ли все же разрешить Галлиени произвести предварительные мероприятия. В 14 часов Жоффр дает ответ Галлиени: «В принципе согласен. Считаю операцию южнее Марны, а именно южнее Ланьи, для 6–й армии пока что более предпочтительной». Теперь необходимо было выяснить, готовы ли к наступлению другие армии левого крыла. Жоффр телеграфирует Франше д'Эспери[83], командующему 5–й армией: «Обстоятельства таковы, что было бы выгодно развернуть завтра или послезавтра сражение всеми силами 5–й армии, совместно с английской и подвижными силами Парижа, против 1–й и 2–й германских армий. Сообщите, считаете ли вы вашу армию способной сделать это с шансами на успех». Другая телеграмма была послана Фошу: «Как оцениваете вы положение с точки зрения возможности наступать».
Французский главнокомандующий ожидал дальнейших сообщений, от которых зависело принятие окончательного решения. Но еще до получения этих ответов была издана инструкция № 5, которая предопределяла распределение сил по фронту в начале сражения на Марне.
3–я армия, кроме имевшихся ранее соединений (5–й, 6–й корпуса, 7–я кав. дивизия, группа Поля Дюpaнa из 65–й, 67–й и 75–й рез. дивизий), получала еще 15–й (в движении походным порядком из 2–й армии) и 21–й корпуса (5 сентября погрузка из 1–й армии, 7–го — в районе Монте-ан-Де (Montier-en-Der) — Лонжвиль (Longeville), однако Жоффр указывает, что 21–й корпус первоначально остается в его распоряжении, 4–я армия — в составе 2–го, 12–го, 17–го и Колониального корпусов. Отряд Фоша превращался в самостоятельную 9–ю армию, куда включалась, кроме 9–го корпуса (из 2–й армии), 18–я дивизия. 5 сентября прибывает в район Труа 11–й корпус, 42–я пех. дивизия, Марокканская дивизия, 52–я и 60–я рез. дивизии, а также 9–я кав. дивизия. Состав 5–й армии: 1–й, 3–й 10–й 18–й. корпуса, 37–я и 38–я (африканская) пех. дивизии, группа. Валабрега (Valabregue) — 51–я, 53–я и 69–я рез. дивизии. Ей придавался на левом фланге вновь образованный кав. корпус Конно — 4–я кав. дивизия (из 5–й армии), 8–я кав. дивизия (из 1–й армии) и 10–я кав. дивизия (из 2–й армии). 4–я армия должна была задержаться на линии Витри-ле-Франсуа — Бриен-Ле-Шато, а 3–я медленно отходить в готовности перейти в наступление в северо-западном направлении.
Еще 4 сентября утром Жоффр в письме генералу Френчу указывал ему на то, что действия английской армии были бы наиболее желательны между Марной и Сеной.
Около 16 час. получена телеграмма от полковника Гюге, сообщавшая о том, что Галлиени посетил Френча, который дал обещание оставаться южнее Марны в готовности действовать совместно с 5–й и 6–й армиями в направлении на восток. Как выяснилось впоследствии, эта телеграмма оказалась плодом недоразумения: Галлиени был действительно в Мелёне (главная квартира английской армии), но Френча не видел, получив лишь обещание, что его известят о дальнейшем. На 5 сентября приказ Френча намечал все же дальнейшее отступление. Но телеграмма Тюге подействовала на Жоффра в сторону дальнейшего сдвига к принятию решения о немедленном переходе в контрнаступление. Он снова созывает своих советников. Бертело упорствует — «слишком рано», Белен колеблется. Тогда Жоффр заявляет о своем решении: надо использовать создавшуюся ситуацию: однако наступление следует начать лишь 7 сентября, для того чтобы дать армиям возможность закончить перегруппировку сил и убедить англичан принять участие в наступлении. В 18 ч. 30 м. Жоффр поручает генералу Гамелёну разработать приказ, а сам отправляется ужинать. Часом позднее пришло сообщение одного из офицеров генерального штаба: Франше д'Эспери только что виделся с генералом Вильсоном, который сообщил ему, что англичане могли бы наступать 6 сентября. Вслед за тем поступают два письма от Франше д'Эспери, суть которых сводилась к следующему: сражение может быть начато 6–го: 5–я армия 5–го отходит на линию Провэн — Сезанн; англичане повертываются фронтом к востоку на линии Шанжи — Куломье и южнее, с тем чтобы вместе с 5–й армией наступать в направлении Монмирая: но при этом необходимо, чтобы 6–я армия действовала вместе с ними, наступая через реку Урк в направлении на Шато-Тьерри. «Моя армия может сражаться 6–го, но она не в блестящем состоянии». Чтобы уяснить эту последнюю фразу, достаточно привести свидетельство только что смененного командующего этой армией генерала Ланрезака: «По моему мнению, никогда ни одна армия не была в таком скверном положении, как 5–я в период с 30 августа по 4 сентября». Нельзя поэтому не согласиться с оценкой Жоффра: «Роль Франше д'Эспери в день 4 сентября 1914 года заслуживает быть подчеркнутой перед историей: это он сделал возможной Марнскую битву»[84]. По своем возвращении в Париж генерал Галлиени нашел письмо от Вильсона, в котором он извещался, что генерал Френч, желая дать место 6–й армии развернуться южнее Марны, приказал сдвинуть английские армии на линию, западнее и восточнее Турнан. Кроме того, генерал Галлиени, ознакомившись с приказом Жоффра, не удовлетворен решением, что 6–я армия должна действовать на левом берегу Марны. Он звонит лично генералу Жоффру: «Этого я не могу теперь выполнить. Я уже предписал Монури завтра утром наступать севернее Марны и не могу теперь его повернуть». Жоффр отвечает: «После моей утренней телеграммы я принял решение об общем наступлении: 6–я армия должна принять в нем участие на северном берегу Марны, Приказ будет составлен в соответствии с вашими желаниями».