Больше не позволю всучить себе очередной диск с программой изучения иностранного языка. Хватит и тех шести, что у меня есть: для изучения венгерского, эсперанто, шведского, латыни, арабского и японского.

Кончаю с покупками новых снарядов для моего домашнего тренажерного уголка. Хватит того, что велосипед, дорожка, эспандер и гантели заросли вековой пылью.

Кончаю с покупками лака для ногтей цвета « neon green ». Все равно ведь красить мне нечего: все обгрызено.

Перестаю мечтать о Рафале.

Кончаю высиживать в его любимых кафе, ожидая чуда.

Прекращаю покупать одежду на размер меньше.

Вычеркиваю из своего словаря следующие слова: пицца по телефону, двойной чизбургер, большая порция картофеля фри, пышки, попкорн, кола навынос. Начинаю питаться дома — дешево, питательно и полезно для здоровья.

Буду выбирать только полезных людей (исключение Эва).

Пока достаточно. Как только развернусь, допишу новые. А сейчас примусь за уборку. Начнем с холодильника. Протухшие яйца — в ведро. Прокисший кефир — в раковину. Осталось немножко овощей. Привядших, но вполне еще съедобных. О, знаю! Сделаю-ка я из них весеннее овощное рагу. Я накрошила большущую кастрюлю и, пока рагу готовится, углубилась в чтение «Управления в организации».

— Что у тебя так воняет? — раздался голос.

Я даже вздрогнула. То была Эва.

— Как ты вошла?

— Обыкновенно, через дверь. Было открыто. Что у тебя пригорело?

— Весеннее рагу! — Я понеслась в кухню. — Господи! Хорошо, что ты выключила газ.

— Это не я. Ну, что ты туда накрошила? Давай похвались. — Эва заглянула в кастрюлю. — Морковка, петрушка, помидор, лук, картошка, рис какой-то. А это что? Лапша? И еще ячневая крупа? Неплохой набор.

— Я решила использовать все остатки, чтобы не пропали. Может, что-то можно будет съесть, хотя бы сверху?

— А я всю эту мешанину вывалила бы в ведро, где ей и место.

— Ну вот, сплошные убытки. А я собиралась начать экономную жизнь.

— Жаль, я раньше не знала, а то подкинула бы тебе руководство еще из тощих восьмидесятых. Называется «Зернышко к зернышку». Неплохое название, да? Это замечательное чтение, в сто раз лучше, чем «Трое в лодке».

— А о чем эта книжка?

— Если коротко, об эффективном и творческом использовании остатков. Как испечь бабу из черствого ржаного хлеба или оладьи из морковки. Как освежить заплесневевший джем и пригоревшую капусту. Что можно сделать из прогорклого творога, колбасы с прозеленью и гнилой картошки? Знаешь? — Я помотала головой. — Уланскую запеканку. Просто, а?

— Ты на практике проверяла?

— Нет, я лишь почитываю для улучшения настроения. Что это за записка? — заинтересовалась она моим листком.

— Да так. Я просто записала, что я решила для себя. Знаешь, я начинаю новую жизнь, — похвасталась я.

— В который уже раз в этом году? А последняя запись тоже твоя?

— Покажи? — Я выхватила у нее листок. — «Буду закрывать двери хотя бы на защелку».

— Что ты так глядишь? Это не я.

— А газ?

— Я же уже сказала: я не выключала.

— Рафал. Узнаю его почерк. Он спас мне жизнь. Я должна его поблагодарить. — Я огляделась вокруг. — Куда он опять подевался?

— Кто?

— Телефон. Эвик, большущая просьба: скакни к автомату и звякни мне, чтобы я смогла найти эту чертову трубку.

— Я могу скакнуть, но при условии, что ты не будешь звонить Рафалу.

— Я хочу лишь поблагодарить его.

— Если это Рафал, то он сам позвонит. Не навязывайся ему, имей хоть чуточку гордости. Обещаешь?

4.06. Вчера позвонил Рафал. Я как раз закончила раскладывать пасьянс «Отзовется — не отзовется» — и тут звонок.

— Малинка?

— Рафал! — Плохо, чересчур много энтузиазма. А ведь мужчинам нравится лед. Лед и водка. — Ну, привет.

Это уже лучше, дохнуло Сибирью.

— Я подумал, надо бы узнать, как у тебя дела.

— Нормально. Вот отдала дипломную работу, жду замечаний.

— Здорово. — Уж не легкая ли зависть? — А мне нужно дописать еще одну главу, но это совсем немножко.

— Ну, а кроме этого, как поживаешь? — И кто тебе эта пышнотелая?

— Потихоньку. В общем не жалуюсь.

— С кем-нибудь встречаешься? — поинтересовалась я, но как бы без всякого интереса. Признается или пет?

— Трудно сказать... — В его голосе я уловила нерешительность. — Пытаюсь, пробую.

— Рафал, можешь быть откровенным. Я не собираюсь плакать. Ведь мы же друзья.

— Собственно говоря, встречаюсь, хотя по-прежнему думаю о тебе.

Глупое сердце, зачем ты так колотишься?

— Я тоже иногда думаю о тебе, хотя последнее время гораздо меньше. — Пусть не воображает.

— Это здорово, что ты обо мне думаешь. Знаешь, а я подумал, а что, если нам встретиться?

— С какой целью?

— Друзья должны иногда встречаться. — Жаль, что он не вспоминал об этом несколько последних месяцев.

— Погоди, я загляну в свое расписание на ближайшие дни... — Старый номер.

— С каких это пор у тебя появилось расписание?

Уж не иронию ли услыхала я в его голосе?

— С Нового года. Знаешь, Рафал, я здорово изменилась.

— Завтра у тебя найдется время?

— Вот завтра у меня со временем туго.

— Жаль. Тогда как-нибудь в другой раз.

— Ой, погоди. Я спутала, думала, что завтра вторник.

— А что ты делаешь во вторник?

Ничего не делаю, но хотя бы фантазию от папаши я унаследовала.

— По вторникам у меня тренажерный зал и бассейн. И иногда солярий.

— Ты действительно изменилась, — признал он, не скрывая удивления. — Раньше тебя невозможно было никуда вытащить. Наш разрыв пошел тебе на пользу.

— Когда-то ты не использовал слово «разрыв».

— Я хотел, чтобы ты не так сильно переживала.

— Действительно, — соврала я, — с меня это сошло как с гуся вода. Наверно, это и не было любовью.

— Но в Новый год ты здорово ревела, — напомнил он.

— Я всегда плачу после шампанского. Ты разве не знал?

— На помолвке ты не плакала. — Ишь, подловить меня хочет!

— Разумеется, нет. Я плачу только после поддельного шампанского. А тогда мы пили настоящее, из Шампани.

— Которое отец привез, да? Я слышал, он вернулся.

— Полгода назад. Решил вознаградить нас за те годы, что его не было с нами.

— У него хоть есть чем?

— А как же! Корабль с золотом, куча счетов вдоль границы и неплохая пенсия шпиона, — пошутила я. — Но если серьезно, бездна раскаяния, масса благих намерений и немножко дойчмарок. Как-никак он там проработал пятнадцать лет. У него даже своя фирма была. Поэтому у меня и есть на что посещать все эти сауны и все остальное.

— А мне ты говорила, что он беден, как церковная мышь.

— А тебе я говорила, что всегда буду любить тебя, и ты верил.

— Малина, ты путаешь понятия, — произнес он наставническим тоном. — Когда кто-то говорит о чем-то настолько зыбком, как чувства, ему трудно верить. Но вот конкретные вещи, материальные вопросы — это совсем другое дело.

— А что, состояние счетов моего отца сейчас имеет какое-то значение? — холодно прервала я его. — Если нет, то вернемся к предыдущей теме. Ты хотел встретиться со мной.

— Даже не знаю, есть ли в этом смысл. В твоем голосе столько яда, неприкрытой злости...

— Ишь ты, какой хитрый! — не выдержала Иола. — Сперва предлагает свидание, а потом отказывается, чтобы тебе еще больше хотелось. Правило Ромео и Джульетты.

— Дай ей закончить, — остановила ее Эва. — И что ты ему сказала?

— Чтобы позвонил, когда будет точно знать, хочет он или не хочет встретиться.

— Отлично. Ты обратила правило Ромео против него. Теперь остается только ждать.

— Чего ждать? — возмутилась Эва. — Того, что он милостиво возьмет мобильник и позвонит? Надеюсь, ты швырнешь трубку.