— Слушай внимательно, потому что повторять я не буду. Яспер говорит, что никогда не встречал такой девушки. Он считает, что ты чудная, необыкновенная, сексапильная, интеллигентная и очаровательная. Он никогда ничего подобного не чувствовал и потому был бы бесконечно рад, если бы ты приняла его предложение. Он мечтает жениться на тебе с первой минуты, как только тебя увидел.

— У вас поразительно сложный язык, — заметил Яспер, — по-датски это все укладывается в одно предложение.

— Дай мне докончить, — зашипела я на него. — Так вот, возвращаясь к предложению, Яспер спрашивает, не хотела бы ты провести с ним остаток жизни.

— Он хочет на мне жениться? — Иола взметнула брови. — Замечательно. А когда?

— Когда ты хотел бы заключить брак?

— Как можно скорей. Хоть завтра, — ответил Яспер. — Ты думаешь, у меня есть какая-то надежда?

— Посмотрим.

— Ну что? — спросила Иола.

— Он говорит, что вы можете заключить брак хоть завтра. Решать тебе. Ответить ему, что ты подумаешь?

— Я сама ему скажу.

Минута, исполненная напряжения. Иола откинула волосы. Облизнула губы.

— Яспер!

— Yes? — ответил Яспер, безуспешно пытаясь скрыть волнение.

— Deal[15].

7.10. Они женятся через месяц, тринадцатого ноября, а потом отправляются в голубую даль бороться за права гепардов. А потом?

— Еще не знаем.

И это говорит Иола.

8.10.Сегодня наконец возвращается Эва. Она прихватила две недели лишку. Для Эвы это совсем немного. Не могу ее дождаться. Мне столько ей нужно рассказать. Я успела убрать всю квартиру, постирала обоих шимпанзе, сменила рыбке воду. Еще час. Я хотела поехать на вокзал, но Эва мне отсоветовала. Неизвестно, сколько они простоят на границе, австрийские пограничники любят устраивать сюрпризы. Так что я дожидаюсь ее дома. Чем бы заняться? О! Давненько я не смотрела «Красивых и дерзких». Наверно, уже известно, кто отец ребенка Бруки. Я включила телевизор. И сразу попала на Бруки. Она стоит посреди комнаты с бокалом вина в руке. Ее лицо заполняет весь экран. Бруки напряженно о чем-то думает (это видно по челюстям, дробящим невидимый зрителям попкорн).

— Интересно, — спрашивает она зрительный зал, скрытый занавесом, — кто отец моего ребенка?

Финальные титры, платежная ведомость на фоне пальм. И опять надо ждать до понедельника!

Что это? Никак звонок? Я помчалась к двери. Эва!

— Я уж думала, ты не вернешься.

— Здравствуй, Малина, коллега, аспирантка.

— Уже знаешь? Ничего, у меня есть еще парочка новостей в рукаве. Слышала про Иолу?

— Через месяц выходит замуж за датчанина.

— Кто тебе сказал?

— Помоги мне лучше с сумками. Они весят не меньше тонны. И возьми от меня эти открытки. — Она подала мне пачку почтовых карточек, все из Испании.

— О господи, я совсем забыла про почтовый ящик! — Я принялась просматривать их. — «Поздравь защитницу гепардов». Значит, про Иолу ты уже знаешь?

— Знаю, знаю. Передвинь сумку.

— Черт! Но уж про Пызяка, наверно, не слышала.

— Разбился на Канарах, а перед этим свирепствовал из-за опухоли лобной доли мозга. Старые новости. А вот у меня зато есть для тебя несколько свежих булочек.

— Ну?

— Но сперва я должна умыться, поесть и только тогда расскажу. Есть что-нибудь кисломолочное?

— Кефир, пахта, два йогурта, творог.

— Смотрю, мы делаем успехи. Наша дорогая эгоистка наконец подумала о ближнем.

* * *

Девять часов. Эва приканчивает очередной йогурт, а я жду, просматривая открытки.

— Это мне и нужно было. Молочное с большим количеством бифидобактерий.

— Так что за новости?

— Минуточку. Сперва выброшу стаканчик. Сосредоточься и слушай внимательно, потому что повторять я не буду.

— Ну так...

— Лешек встретил истинную половинку.

— Он мне уже сказал. В Испании. Зовут Мигель, работает барменом.

— Новость номер два. Я с Томеком.

— Правда? Давно?

— С сентября. Он поехал в Льорет, чтобы забыть обо мне.

— И что?

— Мы встретились уже в первый день. На море. Правда, там всего два пляжа...

— Не боишься?

— Немножко. Но я звонила твоей бабушке, и она сказала, что все в порядке.

— Бабушке позвонила, а мне не могла?

— Я послала тебе тонну открыток.

— Я предпочла бы один короткий звонок. Я тут доходила от одиночества. У меня даже началась депрессия.

— Знаю, Лешек рассказывал. Наверно, потому ты не подняла трубку в день рождения.

Потому. Но сейчас мне не хотелось к этому возвращаться. Будет следующий день рождения.

— Вроде бы Испания так далеко, — сменила я тему, — а до тебя все дошло.

— Кстати о сплетнях. Знаешь, что у твоей мамы есть жених?

— Не может быть! А как же папаша?

— Они разводятся. Ирек уговорил ее по телефону. Наверно, он заплатил кучу денег. Телефонный разговор с Германией страшно дорого стоит.

— Так ты знаешь и о том, что Ирек уехал? У кого такой длинный язык?

До сих пор рекордсменом была я.

— Я не выдаю имена своих агентов. А хочешь знать, с кем крутит твоя мама?

— Со Сташеком? Когда-то он грозился, что когда закончится отвыкание...

— Ответ неверный, — прервала меня Эва. — Никогда не догадаешься, поэтому я скажу. Богуслав Губка. Врач-психиатр.

Губка? Господи, теперь мне все понятно. Бедный Губка!

23.10. Продолжаю свыкаться с переменами. Столько информации за один раз может вызвать потрясение. Иола выходит замуж, мама тоже (на Пасху), а я? Я делаю первые шаги как аспирантка. Веду занятия. Даю задания на дом (но никого не проверяю, потому что неловко как-то ставить пары). Пытаюсь проводить собеседования, но в результате получается, что говорю я одна. А студенты? Самое большее, пробуют сменить тему. Вчера, например, мы перешли к проблеме наркотиков.

— Пани магистр, как вы считаете...

— Я просила не обращаться ко мне «пани магистр», — не дала я досказать. — Это звучит чудовищно.

— Тогда, может быть, «маги»? — предложил какой-то смельчак, видимо любитель Млечко.

— Можете обращаться на «вы» или даже на «ты». Но вернемся к наркоманам... Наилучшее определение дал Курт Воннегут. Он сказал, что, когда люди не могут ничего изменить вокруг себя, они пытаются изменить что-то внутри. И начинают экспериментировать. Одни обращаются к лекарствам, другие — к мистическим религиям, а третьи — к наркотикам.

— Клевая теория, — оценил круглолицый блондинчик, сидящий за первым столом. — Так мы можем идти? Уже второй час.

И они унеслись, не ожидая разрешения.

Чихали они на старую занудную картонную дурилку.

25.10.Снова занятия по социологии. Я пришла чуть пораньше, чтобы подготовиться. За десять минут до начала ко мне подошла симпатичная шатенка в роговых очках. Гладко причесанные волосы, лицо, не оскверненное пудрой. Отличница.

— Простите, — чуть слышно обратилась она ко мне. — Я пришла раньше, потому что у меня просьба.

— Да?

— Понимаете, я интересуюсь проблемами наркоманов и... и хотела бы спросить, не могли бы вы назвать мне какие-нибудь фамилии.

— Но у меня нет знакомых наркоманов.

— Нет, вы не поняли меня. — Девочка поправила очки. — Я имею в виду фамилии авторов, занимающихся проблемами лечения наркомании.

— Авторов? Тоже не знаю.

— Позавчера вы упомянули психолога, который пишет на эту тему.

— Воннегута? — на всякий случай удостоверилась я.

— Да, — обрадовалась она.

— Но он вовсе не психолог.

— Нет? — удивилась шатенка.

* * *

— Действительно нет? — пошутила Иола.

— Знаете, что меня окончательно добило? Она ведь вправду отличница.

— Они, похоже, ничего не читают.