- Пришлось перебраться повыше, - перехватив мой взгляд, объяснил Баулин и показал на стройку. - А это наши будущие судоремонтные мастерские. Новый народ скоро приедет, новые жители.

На утесе, куда мы поднялись, стояли неподалеку друг от друга выщербленные временем и непогодами большой каменный крест и скромный обелиск, увенчанный пятиконечной красной звездой.

Капитан третьего ранга снял фуражку.

- Кто-то из казаков первооткрывателя Курил Ивана Козыревского.

«4-713…» - с трудом разобрал я высеченную на кресте дату. От имени отважного землепроходца осталось лишь несколько разрозненных букв.

- И таких памятников теперь на Курилах немало, - сказал Баулин, останавливаясь у обелиска.

К красноватому граниту была прикреплена чугунная доска с литыми строками:

ВЕЧНАЯ СЛАВА ГЕРОЯМ, ПАВШИМ В БОЯХ.

ЗА ЧЕСТЬ И ПОБЕДУ НАШЕЙ РОДИНЫ!

ПАМЯТЬ О ВАС, ВЕРНУВШИХ РОДИНЕ

КУРИЛЬСКИЕ ОСТРОВА,

ПЕРЕЖИВЕТ ВЕКА.

Август, 1945 г.

С высоты утеса открывался вид на океанский простор, на соседние острова. Среди туч проглянуло солнце. Далекий, далекий путь предстоит пройти ему над мерями, над полями и лесами России.

- «Над моей отчизной солнце не заходит, до чего отчизна велика», - продекламировал Баулин, будто угадав мои мысли.

А Маринка легко, словно горная козочка, взобралась на большой замшелый камень и замахала ручонками. Она махала «Ломоносову», ставшему похожим на черного жука, медленно ползущего по бескрайней серо-свинцовой плите.

- Да разве увидит тебя так далеко дядя Алеша? Ты как царевна на горошине, - пошутил я.

- Увидит! - убежденно сказала Маринка. - Дядя Алеша говорил, что попросит у штурмана бинокль.

Чем же внешне грубоватый старшина первой статьи пробудил в девочке такую горячую любовь? Правда, я видел его мельком, не перекинулся с ним и словом, и первое впечатление могло быть обманчивым. И тут опять вспомнилось: «Не забудьте расспросить Баулина о Кирьянове».

Я решил при случае воспользоваться этим советом, но вечером он сам заговорил о Кирьянове. Стрелки висящих на стене корабельных часов подходили к полуночи. Маринка давно уже спала. Мы напились чаю с привезенным мной лимоном. Баулин достал из книжного шкафа фотоальбом.

- Поглядите, есть любопытные снимки.

Альбом и впрямь оказался интересным: рассматривая его, я как бы заново проделывал путь вдоль гряды с юга на север, к Средним Курилам. На фотографиях один за другим возникали острова с крутыми берегами самых причудливых очертаний. Гранитные колонны, арки и пещеры самых фантастических форм - следы разрушительных прибоев и ураганов. Огромные «птичьи базары», лежбища котика и тюленя. Фонтаны, выбрасываемые стадом китов, и ворота, сооруженные из ребер кита. Лов сельди гигантскими ставными сетями, новые рыбные и консервные заводы и новые добротные поселки недавних переселенцев с материка…

Однако самой поразительной оказалась последняя фотография: острая одинокая скала среди вспененных волн и на ней уцепившийся за выступ человек с ребенком на руках. Я сразу узнал в ребенке Маринку. Держащий ее человек был сфотографирован со спины, но по тельняшке можно было определить, что это моряк.

- Николай Иванович, когда это снято? - спросил я. - Кто это с Маришей?

- Алексей Кирьянов. Тот самый старшина первой статьи Кирьянов, с которым мы распрощались утром. Алексей спас Маришу во время моретрясения… Слышите? - кивнул на окно Баулин. - Разгуливается. Русские землепроходцы называли его не Тихим - Грозным Батюшкой.

Я снова посмотрел на поразившую меня фотографию.

- Мне говорили, что моретрясение произошло ночью. Почему же на снимке день?

- Перед рассветом на берег обрушилась первая волна, а их было несколько. Океан так взбаламутился, что не мог уняться несколько суток. Снимок сделан спустя семь часов после начала моретрясения. Это не я снимал, а наш штурман. Не растерялся, успел щелкнуть. К слову сказать, мы каждое чрезвычайное происшествие обязательно фотографируем - документ.

- И Кирьянов с Маришей столько времени держался на этой скале?

- На отпрядыше, - поправил капитан третьего ранга. - Мы называем такие одиноко торчащие из воды камни отпрядышами или кекурами - старинное поморское наименование.

- Их нельзя было снять с этого… отпрядыша из-за шторма?

Баулин утвердительно кивнул:

- Когда все это началось, наш «Вихрь» находился в дозорном крейсерстве в Охотском море, с западной стороны острова. Погода была для мая редкостная: волнение каких-нибудь полбалла, ни тумана, ни дождика. Даже луна из-за облаков выглянула - она ведь нас не балует, показывается раз в год по обещанию. Время дозора истекало, и мы возвращались на базу в самом отличном настроении. Вторые сутки на нашем участке границы все было спокойно. А что может быть лучше для пограничника? У нас, как вы знаете, участок боевой, география такая: налево Алеутские острова - Америка, направо Хоккайдо- там тоже Соединенные Штаты Америки хозяйничают, прямо Тихий океан - и за ним Америка. Беспокойный сосед… - Баулин посмотрел на часы. - Отвлекся я… Словом, время дозора истекало. В пять с минутами мы как раз подходили к проливу. И тут вдруг в его горловине - а берега там, сами видели, стена - возникла стремительно несущаяся водяная лавина. В полумраке она показалась мне черной. С чем ее сравнить? Представьте, что сорвалась с места и помчалась на вас плотина Днепрогэса. Просто случай, что мы не успели войти в пролив, - смяло бы, раздавило наш «Вихрь», как молотом муху. «Цунами!»- понял я и скомандовал рулевому лечь на обратный курс. Только-только мы повернули, как цунами вырвалась из пролива, с грохотом обрушилась в море и разлилась валами во все стороны. Мы шли самым полным ходом, а гигантский вал все-таки настиг «Вихрь» и поволок, словно спичечную коробку… - Баулин прерывисто вздохнул, будто ему не хватало воздуха.

- Верьте не верьте, но страха у меня не было. Все мои мысли были о базе, о доме. Что там?.. Радист докладывает: «База не отвечает…» Одним словом, к базе мы смогли подойти лишь поутру. В проливах и в тихую погоду течение достигает пяти-шести, а то и всех семи узлов: вода из океана перепадает в Охотское море, в нем уровень ниже; при сильных же восточных ветрах там вскипают такие водовороты - «сулои» по-здешнему, - что, когда идешь против течения, только держись: не ахнуло бы о скалы. Представляете, что творилось в проливе, когда по нему шли цунами?.. В общем, Кирьянова с Маришей мы смогли снять с отпрядыша лишь после полудня. А Ольгу… маму нашу, так и не нашли. Дом смыло в океан, будто его и не было. Разрушило и еще несколько домов…

Лишь руки выдавали волнение Баулина: он то скрещивал их на груди, то закладывал за спину, то с хрустом переплетал пальцы. Неожиданно встал, молча походил по комнате.

- Как же Кирьянов спас Маришу? - нарушил я тягостное молчание.

- Тут такое получилось совпадение, хотите называйте судьба, хотите - счастливый случай. Незадолго до этого Алексей схватил ангину, и врач уложил его в постель. Мы все удивились: такой здоровяк и заболел. Каждый день купался чуть ли не в ледяной воде - и ничего, даже насморка никогда не было. А тут вдруг - ангина…

- Так как же все произошло?

- Вначале на острове почувствовали несколько сильных подземных толчков. Многие жители поселка, кто в чем, повыскакивали на улицу. Дело ведь ночью было. Санчасть, где лежал Кирьянов, находилась неподалеку от нашего бывшего домика, и, почуяв беду, Алексей немедля прибежал к нам. С Маришей он давно дружил, еще с Черноморья. - Баулин опять трудно вздохнул, словно ему не хватало воздуха. - А вскоре на берег обрушилась первая огромная волна и сдвинула наш домик с фундамента. На полуразрушенном крыльце Алексей столкнулся с Ольгой. Она крикнула: «Спасите Маришу!» - передала с рук на руки спящую дочку, а сама обратно в дом. Должно быть, не представляя себе всей опасности - да и кто ее мог тогда представить! - хотела захватить что-нибудь из одежды. На Марише была только рубашонка да вот этот платок, - кивнул Баулин на прикрывавшую настольную лампу шаль.