Вместо этого я рявкнула: «Николь вы поддерживали во всем!!! Отвалили ей кучу денег! Разрешили провести свадьбу на заднем дворе!»

Я упрашивала собственных родителей, чтобы они позволили мне там же сыграть мою свадьбу. Как же низко я пала!

23 ноября, 21:30

Позвонила мама. Предложила не устраивать ничего особенного после венчания, а просто выпить шампанского с пирожными рядом с церковью.

Дудки! Даже профсоюз дальнобойщиков устраивает более основательные собрания.

25 ноября

День благодарения стал для меня длинной чередой прозрений. Пожалуй, первым колонистам стоило вообще остаться дома[28].

Началось все с ужина у моих родителей. Мы уселись за стол, и я заметила, что мама посадила Николь между собой и папой. Я сидела на другом конце рядом со Стивеном и бабушкой. И тут я осознала, что Николь все время сидит между родителями, начиная года с семьдесят третьего. Раньше они мотивировали это тем, что она маловата и не сможет сама управиться с ножом и вилкой. Но сейчас сестрице уже двадцать семь. Поверьте, она вполне умело орудует ножом. Однако сидит на прежнем месте. И кому, скажите, щедрой рукой отсыпали денег на свадьбу? Кому отдали в полное распоряжение задний дворик? Кого мама каждое лето зовет с собой на ярмарку народных промыслов? Вот когда у меня открылись глаза.

Они больше любят Николь!

Разумеется, домашние произнесли тост за мою свадьбу и, наверное, наговорили бы кучу всяких сентиментальностей, не подавись бабуля куском индюшачьего жира. Не важно. Это капля в море. Николь — любимица. Теперь понятно, почему мне отвели низ двухъярусной кровати (хотя сестрица писалась во сне).

Одно утешает: бабушка больше любит меня. Всегда уделяла мне больше внимания. После того как мы обсудили последний выпуск «Раундап» (бабушка — ярая его поклонница, возможно единственная), разговор зашел о свадьбе. Я рассказала, сколько трудностей возникает из-за того, что миссис Стюарт не желает видеть на торжестве подружку мистера Стюарта, и тут бабушка прервала меня.

Бабушка. Ты хочешь сказать, что его родители в разводе?

(Клянусь вам, она и так это знала.)

Я . Да. Вообще-то я тебе говорила еще несколько месяцев назад.

Явно обеспокоенная, старушка наклонилась ко мне.

Бабушка(трагическим шепотом). Отмени свадьбу!

(Что?!)

Бабушка. Стивен, кажется, хороший парень, хоть и смахивает немного на Дэна Квейла. Однако всем известно, что дети разведенных родителей относятся к собственному браку без должной ответственности.

(Ах, бабуля, ты всегда хлопочешь о моем счастье! Хотя твои взгляды довольно несовременны.)

Я. Не волнуйся, бабушка. Стивен очень серьезно относится к браку. И потом, почти половина браков заканчивается разводами. Шансы встретить мужчину, родители которого еще не развелись, невелики.

Бабушка. Я, кажется, ясно выразилась. Это болото. Только попадешь в него — засосет.

(Милая старомодность.)

Я. Я ценю твою заботу, но развод не заразная болезнь.

Бабушка. Ты не права. В передаче «20/20» сказали, что большинство людей, чьи родители развелись, тоже разводятся.

(В «20/20» так сказали?)

Я. Кто сказал? Хью Даунс или Барбара Уолтерс[29]?

Бабушка. Барбара Уолтерс, и это правда. И помни: в нашей семье разводов не было.

Я хотела было напомнить, что они с дедом не развелись только потому, что не хотели потерять страховки друг друга, но просто улыбнулась.

На заметку: попросить Кейт, чтобы проверила информацию бабушки.

После ужина мы со Стивеном провели час в дороге, чтобы насладиться десертом в гостях у его матери. Я уже и забыла, какой у нее красивый дом. Ужасно, что мне приходится напрашиваться в занюханный задний дворик моих родителей, вместо того чтобы сыграть свадьбу в райском уголке миссис Стюарт, ее Шангри-Ла[30].

Дом моих родителей удобный и чистый. Мама обставляла его по своим понятиям. Если вам нужен стул, он всегда под рукой. И не беда, что он не подходит к остальной мебели. Четыре ноги и сиденье в наличии. Чего вам еще? Сидите себе! Миссис Стюарт относится к своему жилищу как к выставочному залу. Все в одном стиле, от всего исходит аромат материального благополучия, уюта и домашних обедов. Огромный домина. У каждого из детей была своя спальня и своя ванная. А еще есть корт. Вот если бы... Но увы!

Миссис Стюарт угостила нас ореховым пирогом собственного приготовления и мороженым. Вместе с сестрой Стивена Кимберли нас было четверо. Но не подумайте, что мы ютились на кухне. Нет, мы восседали за огромным столом на двенадцать персон. Вся комната освещалась одной свечой. Как в парке Уолта Диснея, на ужине в доме с привидениями.

Постепенно я начала понимать, почему Стивен не захотел устраивать церемонию здесь. Миссис Стюарт еще не вышла из депрессии после развода, это ясно с первого взгляда. Иногда она бодрится, но чаще подавлена и раздражена. Нельзя смотреть на нее без сожаления. И пожалуй, она не особенно обрадовалась бы, притащи мы в ее дом около сотни гостей, включая того, кто нанес ей душевную рану, и его наглую молодую подружку. Да, я начинаю понимать Стивена.

Пока миссис Стюарт вяло скармливала свою порцию пирога Чаффи, сестрица Стивена все уши нам прожужжала про новый диванчик, который она купила в гостиную. Поглощенная своим монологом, Кимберли тем не менее успела подпустить несколько колкостей в мой адрес. Во-первых, пренебрежительно отозвалась о нашем журнале, во-вторых, съязвила по поводу женщин за тридцать: бедняжки выскакивают замуж за кого попало от отчаяния. Я всегда терпимо относилась к ее пустой болтовне, но тут разозлилась.

Уже перед самым отъездом отозвала эту злючку в сторону и спросила, что не так.

Кимберли посмотрела на меня, оглянулась проверить, не слышат ли нас, потом вновь повернулась ко мне с таким лицом... Даже не знаю, как его описать. Наверное, именно такое выражение было у Эми Фишер перед тем, как она выстрелила Мэри Джо Буттафуоко в голову[31].

Тыча пальцем в мое кольцо, Кимберли прошипела:

— Вот что не так! Должно быть, бабушка была не в себе — наглоталась каких-нибудь лекарств, — когда подарила его тебе. Этот изумруд мой! Четыре поколения он принадлежал нашей семье. Кольцо стоит охренительных денег. И оно должно быть моим!

Я хотела сказать этой соплячке, чтоб садилась в свою «хонду» и мотала в задницу, и еще какую-нибудь «любезность», но тут на горизонте появился Стивен, так что мне пришлось выдавить из себя улыбку и завершить наш «приятный» разговор одной фразой: «Чтоб тебя, Ким!»

Да как она посмела?

Потом я попрощалась с погрязшей в депрессии матерью Стивена, хамкой сестрицей, всеобщим баловнем Чаффи, у которого уровень сахара в крови уже зашкаливает, и мы поехали навестить папу.

Мистер Стюарт и Мисти отметили День благодарения в ресторанчике вместе с Томом. Когда мы приехали, мистер Стюарт и Том, развалившись, сидели на диване — переваривали пищу, а Мисти в крохотной кухоньке варила кофе. Неудивительно, что Стивен предпочел занять место рядом с отцом на диване и держаться от нее подальше.

Я видела Мисти всего один раз, несколько месяцев назад, когда мы со Стивеном что-то завозили мистеру Стюарту, и ничего о ней не знала, кроме того что, по мнению Стивена, она ненормальная и ловко манипулирует его отцом. Глядя на нее, я могла сказать лишь одно: она хорошенькая как куколка. Больше ничего и говорить не надо.

Поздравив меня с помолвкой, Мисти предпочла задержаться на кухне. С полчаса мы стояли и болтали. Она явно не торопилась присоединиться к мужчинам. Но можно ли ее за это винить? Том — извращенец, а Стивен ее не любит. Может, она и не чемпионка мира по шахматам, но отнюдь не глупа. На самом деле Мисти — нормальная девица. Ну, может, не совсем нормальная, если в свои тридцать шесть закрутила роман с шестидесятилетним отцом семейства, который интересуется только электропроводкой и гольфом.