Но прежде чем переходить ко второй части исследований – реальной посадке на воду, мы решили устроить генеральную «плавательную» тренировку. Экипаж вертолета над морем всегда работает в специальных морских спасательных костюмах (МСК). Это двухслойный непромокаемый костюм ярко-оранжевого цвета с водонепроницаемыми сапогами, перчатками и надувным воротником. Мы с Георгием, хотя и много летали в таких костюмах над морем, реально в них никогда не плавали. На дворе начинался октябрь, вода Косинского озера в Люберцах была уже далеко не летней температуры. Но ведь на то и морской спасательный костюм, чтобы не замерзнуть в ледяной воде. Тренировка оказалась очень полезной. Мы отработали плавание в МСК с парашютом и без него. Впервые поняли, как чувствует себя человек в МСК в воде и, к своему немалому удивлению, обнаружили, что при несогласованных действиях забраться из воды в спасательную надувную лодку (а это тоже входило в наши задачи) в спецкостюме, да еще с парашютом, задача трудновыполнимая. Приближался день, когда надо было перелететь в Дубну и готовиться к самой главной части работы. Погода становилась все более ветреной и холодной.

Ка-27 перед посадкой на воду

Двадцатого октября мы перебазировались в Дубну, на берег водохранилища, и стали готовиться к работе. Осуществили разметку водной поверхности, провели подробнейший инструктаж и обучение водолазов-спасателей (на крайний случай), промерили акваторию, наметили способы эвакуации вертолета после посадки, проинструктировали кино- и фотооператоров и выполнили пару так называемых «пристрелочных» полетов для тренировки всех участников эксперимента. Вдоль фюзеляжа вертолета мы пропустили, закрепив за силовые элементы, толстый капроновый фал, чтобы после посадки отбуксировать вертолет на мелководье.

Утром 22 октября провели расширенную предполетную подготовку уже в присутствии собравшегося по случаю необычной работы начальства. Мы с Георгием чувствовали себя, как спортсмены перед ответственным стартом. Все продумано тысячу раз – к эксперименту готовы!

… Однако время пришло. Все готовы. Пристегиваемся потуже ремнями, еще раз осматриваемся. Запуск двигателей, взлет. На висении наполняем, воздухом баллонеты, разворачиваемся на 360 градусов. Наземный оператор докладывает: «Баллонеты в норме». Набираем высоту 300 метров. Первый заход – «пристрелочный». Спасатели, фотографы и операторы докладывают нам с земли, что полностью готовы к работе.

Еще раз строим «коробочку», включаем проблесковый маяк (для всех это означает, что мы идем на «боевой» режим), открываем двери кабины, чтобы их не заклинило при «грубой» посадке и – выключаем двигатели. Все! Теперь только вперед и вниз, к воде. Назад дороги нет, отменить уже ничего нельзя.

Стараемся действовать так же, как было отработано в многочисленных посадках на суше. Сразу выявляются два неприятных сюрприза. Во-первых, обороты несущих винтов несколько ниже ожидаемых, и в наушниках у нас настойчиво звучит предупреждающая звуковая сигнализация, мешающая нам вести внутреннюю связь. Во-вторых, из- за открытых дверей в кабине дует сильный ветер и мой полу самодельный микрофон в защитном шлеме при выходе на внутреннюю связь сильно шумит. Приходится кричать так, что, кажется, командир слышит меня и без всякого микрофона.

Вода все ближе, остались какие-то доли секунды до касания, краем, взгляда успеваю отметить скорость, прокричать командиру последнюю высоту, руками стараюсь «раскрепиться» в кабине. Командир мастерски выполняет выравнивание, окончательное торможение, и мы превращаемся из экипажа летящего вертолета в…экипаж подводной лодки, производящей погружение с не задраенными люками.

Если говорить серьезно, то в тот момент нам действительно показалось, что дело наше плохо. Волна, поднятая вертолетом, полностью захлестнула лобовое остекление, в кабину через открытые двери хлынула вода. Через несколько секунд движение вертолета прекратилось, носовая волна схлынула, вода в залитой кабине установилась на некоторой высоте от пола. Самое главное сделано, и мы пока не тонем…

Теперь срочно остановить вращающиеся винты, чтобы при покидании машины не попасть в «мясорубку». Шаг взят до упора вверх, включен тормоз винтов. Лодку, припасенную специально для испытаний (кстати, достаточно тяжелую), выбрасываю в открытую дверь, отстегиваем привязные ремни и практически одновременно с командиром выпрыгиваем в воду: он – в проем левой двери, я – в проем правой.

Краем глаза вижу, что винты остановились (теперь уже ясно, что все в порядке!). Подплываем к лодке, приводим, в действие ее систему наполнения воздухом, забираемся в нее по очереди, затаскиваем, парашюты. Все! Оглядываемся на вертолет и видим, как наша «вертушка» постепенно тонет, а спасатели безуспешно пытаются подцепить ее хвост к специально подготовленному плавсредству. Теперь все позади. Собираем весла и под веселые крики фотографов и спасателей направляемся к берегу.

Вот, пожалуй, и все, что я хотел рассказать об этой уникальной операции. Естественно, по ее результатам был выпущен технический отчет, отработано дополнение к инструкции экипажа вертолета. Мы с командиром получили благодарность генерального конструктора и небольшое летное вознаграждение.

А лет через пять-шесть после описываемых событий как-то вечером, я совершенно случайно по «Маяку» услышал рассказ командира военного вертолета Ка-27 о том, что в одном из боевых походов у него произошел отказ двигателя (мощность второго для продолжения полета оказалась недостаточной) и он, не дотянув до корабля, выполнил посадку на воду.Честно говоря, я разволновался, слушая этот рассказ. Подумал: как хорошо, что мы с Георгием, в свое время отработали рекомендации пилотам для таких ситуаций. Может быть, этим мы спасли не одну жизнь! Осознание этого факта, наверное, и является лучшим вознаграждением. для любого профессионального испытателя.

ШКОЛА

В последнее десятилетие в мировой практике учебно-тренировочных центров (УТЦ), занимающихся обучением авиационного персонала (АП), наметилась тенденция к существенному увеличению доли тренажерной подготовки и снижению налета на реальной авиационной технике (АТ). Например, программа переучивания пилотов фирмы McDonnell-Douglas для полетов на вертолетах, оснащенных системой NOTAR (No Tail Rotor – без рулевого винта), включает 25 часов занятий в классе, 12 часов тренировок на тренажере и лишь 3 часа полетов непосредственно на вертолете. Использование тренажеров при первоначальной подготовке летного состава позволяет сократить время обучения примерно на 25-40%. В США применение тренировочной системы 2В24 позволило сократить продолжительность реальных учебных полетов примерно на 60%, а в отдельных случаях и больше.

Активное внедрение тренажеров в практику подготовки АП обусловлено прежде всего экономическими причинами, так как суммарная стоимость часа «полета» на комплексном, тренажере в среднем в 3-5 раз меньше стоимости часа полета на воздушном, судне (ВС), для которого был создан этот тренажер. Кроме того, стремительное развитие технологий тренажеростроения привело к тому, что по степени подобия моделируемых параметров полета комплексные тренажеры вплотную приблизились к воздушным судам, характеристики которых они воспроизводят. Это, в свою очередь, позволяет осуществить практически полный перенос подготовки и переподготовки авиационного персонала на тренажеры уровня «D», сертифицированные по международным нормам, годности FAA или JAA.