Сара молчала. Дарелл опять принялся за вещи Алисы, но ему снова помешали. На этот раз Ганс. Лагерь, оказывается, жил напряженной жизнью. Ганс подошел к Сэму и положил на рюкзак свою огромную ладонь.

— Мистер Дарелл, вы больше не дотронетесь ни до одной вещи, которая принадлежит Алисе, — сказал он, хмуро глядя на Дарелла.

— Вы тоже не спите?

— Я никогда не сплю, если Алисе угрожает опасность. Мы все здесь в опасности, особенно вы, мистер Дарелл.

— Вы мне угрожаете, Ганс?

Ганс посмотрел на Дарелла недобрым взглядом:

— Вы отбираете самое дорогое, что у меня есть, чего я добивался много лет. Но мы еще посмотрим, кто из нас вернется из экспедиции, мистер Дарелл. В горах чего только не бывает!

Появился полковник Кауб, и Ганс исчез в темноте. Дарелл обыскал все рюкзаки в грузовике, но карты так и не нашел. Кауб сообщил всем участникам экспедиции об их плане и приказал готовиться к отходу, но чтобы все было без шума. Пока все собирались, Дарелл рассказал полковнику о событиях последнего часа. Кауб мрачно выслушал его и задумчиво заговорил:

— Если карта движется вместе с нами к нашей цели, то все в порядке. Владелец карты окажется один против всех. Нам остается только ждать и наблюдать. Моя задача — обеспечить поиск никелевой руды, необходимой для нашей страны. Если все будет идти по плану и мы найдем ее, я сообщу об этом в центр по радио. Центр примет мою шифровку и пришлет сюда целую дивизию пакистанских войск, они обеспечат охрану месторождения. Правда, есть опасность, что это передвижение войск могут расценить как военную акцию. Мое правительство не желает дергать тигра за хвост без особой необходимости. Но если метки Бергмана все еще там — игра стоит свеч. Мы будем первыми. Я больше не намерен терпеть ничьего вмешательства в это дело!

— У нас с вами одна цель, — сказал Дарелл после паузы. — Но среди нас есть предатель, а может быть, и два. Одного мы знаем.

По горной тропинке отряд двигался на север, стараясь идти как можно быстрее. Люди спешили — им во что бы то ни стало надо было уйти от солдат эмира. Тропинка неуклонно шла вверх. В тусклом лунном свете пики-близнецы казались сделанными из серебра.

Первые два часа они шли без напряжения, даже женщины не жаловались на усталость. Дарелл заговаривал то с Сарой, то с Алисой, но они неохотно отвечали на его вопросы. Погони они не заметили. Теперь озеро, которое недавно покинули, было далеко внизу, оно таинственно блестело в лунном свете, но вскоре скрылось за скалами.

Через несколько часов решили сделать десятиминутный привал. Сэм сел рядом с Алисой и предложил ей сигарету, но она отрицательно покачала головой. Потом, кутаясь в пуховый платок и, видимо, собираясь с мыслями, неуверенно проговорила:

— У меня нет того, что ты искал, Сэм. Та ночь в Равалпинди не дает тебе права требовать от меня предательства.

— Ты что-то знаешь о Руди и скрываешь?

— Нет! — испуганно воскликнула она. — Из всей нашей семьи у меня остался только Руди. С годами, особенно если всю жизнь занимаешься только историей, начинаешь ценить чувство привязанности. Семья — это тоже особая форма привязанности. Сохранение имени, рода… В каждом новом поколении сохраняются черты всех предыдущих.

— Их надо сохранять любой ценой? — спросил Сэм. — Даже если человек не стоит того, чтобы о нем помнили?

— Я не берусь судить об этом. Мне просто не нравится твоя подозрительность. Я не могу поверить, что ты был прав. Прости меня, Сэм. Прости за все. Но нам с тобой никогда не понять друг друга.

Десятиминутный привал кончился. Маленький отряд продолжил свой нелегкий путь.

На рассвете снова пошел дождь. Они сделали еще один привал, чтобы отдохнуть и приготовить завтрак. Их окружали голые скалы, пронзительно выл холодный ветер — сказывались огромная высота и близость ледников. Солдаты Кауба быстро раскинули тент и устроили навес прямо под скалой, уходящей ввысь и теряющейся в тумане. Кауб выставил пост для прикрытия лагеря с тыла.

Они оторвались от людей эмира благодаря простой уловке Сэма. Возвратился из разведки Залмадар: полковник Кауб послал его проверить тропинку, по которой им предстояло идти. Залмадар и полковник что-то негромко обсуждали, когда к ним подошел Сэм. Кауб резко к нему повернулся и недовольно проговорил:

— Возникли сложности, Сэм. В миле отсюда тропинка кончается, точнее… Короче, Залмадар проверил дорогу. Недавно ее кто-то взорвал, на тропе громадные воронки. Обойти их нельзя: с одной стороны пропасть, с другой — такая же стена, как эта, — он показал на крутой утес. Но, надеюсь, Ганс Стрэйчер что-нибудь придумает.

— Кто мог это сделать? — спросил Сэм.

— Не знаю. Может быть, это сделали раньше люди эмира, а может, и китайцы, хотя дорога далеко от их границы.

Отряд двинулся дальше, и довольно скоро они дошли до места, где тропа была взорвана. С трудом забравшись на завал, они увидели огромные зияющие воронки, преградившие им путь. Сзади находились люди эмира. Оставался один путь — вперед, но преодолеть эти воронки, казалось, невозможно.

Ганс Стрэйчер, действительно, отлично знал свое дело. Он достал из рюкзака моток прочной веревки, стальные клинья-костыли и молоток. Забив в скалу первый костыль, он начал забираться на отвесную каменную стену, пытаясь обойти первую воронку. Ганс вбивал стальные клинья через равные интервалы. Казалось, огромная муха прилипла к стене, трудно было поверить, что по вертикальной стене может передвигаться человек. Но Ганс уверенно продвигался вперед. Сэм стоял рядом с Алисой и незаметно наблюдал за ней. Она была очень бледной и напряженно следила за Гансом, радуясь каждому его успеху.

Наконец Ганс преодолел первую воронку, оставив за собой натянутый белый канат, который крепко держали стальные костыли. На канат он надел специальные скользящие ручки, в результате чего получилась прочная канатная дорога. На преодоление первой воронки Гансу понадобилось лишь двадцать минут. Он сделал знак своим спутникам, что они могут следовать за ним, а сам направился к следующей воронке.

Первым к этой своеобразной переправе подошел полковник Кауб. Он уверенно взялся за ручки, оттолкнулся и заскользил над пропастью по натянутому канату, смешно болтая ногами. Вслед за ним еще несколько человек переправилось сначала через одну, а потом и через все остальные воронки. Настала очередь Сары и Алисы. Саре было страшно, но она ничем не проявляла свой страх. Алиса же была совершенно спокойна: ей не раз приходилось проделывать подобные вещи в походах с Бергманом. Все обошлось без происшествий, и обе женщины оказались на другой стороне расщелины.

Теперь была очередь Сэма.

Первую расщелину он преодолел легко, несмотря на ветер и усилившийся дождь. Вторую тоже. Но в конце третьей один из стальных костылей вылез из гнезда в стене. Дарелл полетел в пропасть, но на лету он успел несколько раз обмотать канатом кисть руки. Это спасло ему жизнь. Другой конец каната держал Ганс, подстраховывая таким образом скользящих над пропастью людей. Дарелл повис над бездной рядом со скалой, футов на пятьдесят ниже тропы. На лету он успел сгруппироваться и напрячь ноги, чтобы смягчить удар о стену. Однако до этого он почувствовал другую острейшую боль: когда веревка распрямилась и его подбросило на ней, как игрушку, его левая рука, которую он обмотал веревкой, вышла из сустава. Придя в себя, Сэм посмотрел наверх и увидел склонившиеся над пропастью головы Алисы и полковника. Рядом с Сэмом парила какая-то птица. Кто-то кричал, что его надо быстрее тащить наверх. Сэм посмотрел на Ганса: его жизнь находилась сейчас в руках гиганта, в прямом смысле этого слова, но рассчитывать на то, что тот спасет его, было бесполезно.

Ганс, бледный как полотно, напрягся и прыгнул на край тропы, стремясь принять более удобное положение. Обмотав канат вокруг пояса, он начал медленно, но без особых усилий поднимать Сэма.

Дарелл, каждый миг ожидавший падения, почувствовал, что его тянут вверх. Упираясь ногами в отвесную скалу и используя для опоры каждый мельчайший выступ, он помогал Гансу как мог.