- И какие выводы?

- Да пока, в основном, вопросы, - аккуратно поставила папку на место, закрыла шкаф и обернулась к нему. - Как со всеми этими делами ты успеваешь работать в больнице? А главное - зачем?

- Все эти дела? Или работа в больнице? - Анхен неторопливо подошел к двери в коридор и запер ее на ключ. Не сильно мне это понравилось. Прежде он поступал так, когда опасался, что я сбегу. И от чего мне сейчас бежать захочется?

- Работа в больнице, для начала.

- Мне это интересно. Считай, что хобби. А все остальное - моя обязанность, - он подошел и обнял меня за плечи. - Устала?

- Да нет, просто...

- Непривычно.

Киваю.

- Пойдем ко мне. Сегодня я больше никого не жду, кто не успел - тот опоздал.

Вот не люблю я его кабинет, ничего хорошего там со мной еще не случалось.

- А может, все-таки не пойдем? - пробую упереться. - Может, вы и здесь мне все расскажете?

- Ну, не пойдем - так не пойдем, - он неожиданно легко соглашается. Берет меня за руку и ведет к моему рабочему месту. Усаживается в секретарское кресло и тянет меня к себе на колени.

- Не надо.

- Не спорь, - мою попытку упереться проигнорировал, усадил силой. Еще и прижал так, что не шевельнуться.

- Тебе еще осталось мне запястья до синяков сжать, и мы вернемся к тому, с чего начинали!

- Ну а какого дракоса ты опять начинаешь спорить и вырываться? Обними меня за шею и прекрати дергаться, и я не стану сжимать так сильно.

- Анхен, я не буду... Если я твоя секретарша, то это еще не значит...

- Ты просто моя. В том числе секретарша. И это значит очень многое. Для меня. И, я надеюсь, для тебя.

- Я ж тебе не нравлюсь, - обиженно возразила, кладя ему голову на плечо. Что толку вырываться. - Я не так одета, не так причесана, не так накрашена...

- Причесана ты нормально, - в ответ на отказ от сопротивления меня даже по головке погладили. И держать стал не в пример нежнее. Но не отпустил. - А все остальное поправимо.

- Вот целый год тебе все было нормально, а сегодня как с цепи сорвался.

- И ты теперь из-за этого дуешься? Я сказал сразу, пока не забыл, знал, что дел будет много, станет не до того. А «целый год» меня это абсолютно не касалось. Более того, для студентки ты одета вполне нормально. Девочка из толпы. Самый раз. Тебе и помимо одежды было, чем выделиться, хоть обликом народ не раздражала.

- А теперь должна раздражать?

- Не раздражать, а вызывать зависть и восхищение. Ты ж мне сама говорила: от секретарши вампира ждут чего-то особенного. Вот и стань - внешне - особенной.

- А внутренне?

- А внутренне меня устроит то, что есть. Вот только боятся меня уже заканчивай, я не очень люблю эту эмоцию.

- А какую любишь? Сладострастное обожание? Так что ж тогда Катю прогнал, она б тебе обеспечила.

- Кто и чем меня обеспечит, решаю я, а не глупые девчонки. А у Кати твоей и вовсе кровь безвкусная, даже аромат не впечатляет.

- А ты всех людей делишь на вкусных и невкусных?

- Я себе органы чувств обрубить не могу, ты уж извини. Ты же делишь людей на красивых и некрасивых, толстых и тонких, высоких и низких.

- Я их так не делю, я просто...

- Ты просто это отмечаешь. Не можешь не отмечать. Хотя свое поведение пытаешься выстраивать, не обращая на это внимание. Вот и я так же, просто другие критерии. Что обидного?

- Ну, может то, что мы - еда?

- Вы не совсем еда, Ларис-ка, - протянул он, максимально откидываясь в кресле и утягивая меня за собой. - Вы много больше. Просто еда - она у нас в загонах бегает, - он медленно провел рукой вдоль позвоночника, заставляя меня выгибаться от этой ласки. - Вы - наслаждение. Причем не только кровью, - он нежно поцеловал меня в шею. - Или плотью, - судя по его рукам, моя плоть с каждой минутой интересовала его все больше.

- Анхен, перестань! Я уже поняла, что тебе не нравится эта блузка, но это не значит, что ее нужно снимать прямо сейчас.

- Я не снимаю, я просто расстегнул несколько пуговичек. Ну что ты вся опять сжалась? Тебе ж нравятся мои ласки. Ты не забыла, я это чувствую?

- Даже если и так, это еще не значит, что меня можно в первый же день на рабочем месте...Ты говорил, сережки мои пошлые. А то, что ты сейчас делаешь, это не пошло?

- Что? Погладить красивую девочку по красивой груди, да к обоюдному удовольствию? Да уж, вершина пошлости, куда ж дальше, - руку он все же убрал. - Ларис, я к вечеру от людей и так устаю безумно. Давай хоть ты меня всякими людскими заморочками терзать не будешь.

- То есть ты будешь терзать меня всякими вампирскими заморочками? Весь день, или только когда устанешь человека изображать?

- Я вампир, Ларис. И никуда тебе от этого не деться. А ты у меня знаешь кто?

- Вот лучше даже не говори! - если сейчас опять мне сообщит, что я его рабыня, его собственность и тому подобное - карандаш воткну под ребра, благо наточен. И посмотрим на знаменитую вампирскую регенерацию.

- Ну, во-первых - трусиха, - сообщил он мне, усмехнувшись. - А во-вторых, и абсолютно серьезно, ты - граница, Лара. Живая граница. Причастная к двум мирам. Одной ногой - в мире людей, другой - в мире вампиров. Секретарша куратора, да и любой человек в сходной должности, как никто из людей понимает, насколько два эти мира различны и, во многом, - несовместимы. Не только из-за вопросов питания. Очень многие бытовые и моральные нормы у нас - другие. Я могу делать вид, что я принимаю вашу мораль и вашу культуру - но не более. У меня есть своя. А ты, душа моя, на границе. Хранишь: меня от них, их от меня. И принимаешь: их - людьми, меня - вампиром.

- И что это значит, если простыми словами и без зауми? Меня будут насиловать на твоем столе каждый раз, когда тебе захочется с друзьями пообщаться?

- С друзьями я общаюсь обычно дома. Насиловать тебя никто не собирается. Но секса в твоей жизни действительно будет много. Сначала со мной, а потом и с моими друзьями. Для нас это норма, и тебе придется ее принять.

- Я никогда этого не приму!

- Примешь, Лариска. У людей психика ги-ибкая. Если правильно гнуть - можно согнуть в любую сторону.

- Хочешь, чтоб я, как Инга, себя скальпелем полоснула, психолог ты наш, правильно гнущий? Или мне в окно вон с башни выпрыгнуть, чтоб ты уж точно не успел?

- С Ингой я повел себя, как дурак. Я видел, кто она...сам себя испугался, наверное...не важно уже. Ничего страшного с тобой не случится. Ларис, я год ждал, ни к чему тебя не принуждая. С чего ты взяла, что вот конкретно сейчас тебя бросят на пол и начнут насиловать? Люди ценны своими эмоциями, мечтами, желаниями. А я не люблю ни страх, ни ненависть, ни стремление убивать себя и окружающих.

- А боль?

- Боль? Укус вампира болезненен, от этого мне тебя не избавить. Но эта боль мимолетна, ее не надо бояться.

- Я не об этом. Сериэнта тогда сказала...сказала...

- Что еще тебе наговорила эта стерва?

- Стерва? Мне казалось, она твоя нежно любимая бабушка.

- Была. Пока не влезла, куда не просят. Если бы не ее идиотская выходка, ты бы уже давно избавилась от страха вампиров вообще, меня в частности, и смерти от «критического обескровливания» в основном и главном. А теперь выясняется, что она тебе и в голову еще что-то вбила, и теперь у нас «на колу мочало, начинай сначала»!

- Если бы не она, я б уже и от жизни, возможно, избавилась!

- О, святая Сэнта, спасительница невинных дев! Не хочу портить ее светлый облик, но в садах Сериэнты люди порой пропадают. Из тех, кто мечтает встретить вампира. Или вампиршу. Так вот, они их там встречают. А их уже больше - никто и никогда. Эти сады для того и созданы. Так что, это не тебя от смерти она спасала, а себя от лишней работы. Но это так, к слову. Что она тебе наговорила?

- Да так, по мелочи, - если уж ему так важно. - Что ты меня будешь бить и однажды забьешь до смерти. Что твоя жена...

- Что? - он дернулся. Встал и пересадил меня на стол. А сам буквально навис надо мной, сверля глазами. И глаза его были...уже практически черные.