В общежитии тоже все разрешилось довольно быстро и мило. Комнаты двухместные, на две комнаты один санузел. Моей соседкой оказалась весьма активная и дружелюбная девчонка с незатейливым именем Маша, которая тут же взяла меня под опеку и пообещала помочь приспособиться к новой жизни. Маша училась уже на четвертом курсе и считала себя прожженной новоградкой.

В соседней комнате обитала красавица Зарина. Обитала одна, ибо ее соседка числилась здесь, а жила у родственников. Зарина, понятно, не расстраивалась и, как истинная красавица, не скучала. Поклонников у Зари было много, повышенной нравственностью она не страдала. А впрочем, гости ее, как правило, не шумели, никогда не хамили и ванну на час не занимали. С Машей Зарька дружила, и меня тоже приняла с распростертыми объятьями. Тем более, что размеры у нас совпадали, а мой гардероб, оставшийся от прошлой жизни, был весьма неплох даже по столичным меркам. Ну, а делиться здесь было принято всем.

В общем, папа оставил меня с ними со спокойной совестью, и моя новая жизнь началась. Зарька оказалась еще и моей однокурсницей, так что помогла влиться в коллектив, подсказывала, что где и когда куда бежать. Девчонка она была яркая, неординарная, я от нее и балдела и офигивала одновременно. На свое и чужое она не делила ничего. Ни вещи, ни деньги. С деньгами это было даже не плохо, их вечно не хватало, поэтому питались исключительно «общим котлом», и часто, если кому-то из нас было что-то позарез нужно, покупали вскладчину, не ожидая возврата. Но вот с вещами... Сколько раз, открывала шкаф и пыталась найти там какую блузку или юбку, а затем, отчаявшись, спрашивала у Машки: «не видела»?

- Так в ней Заря в кино ушла, - флегматично отзывалась Машка, привыкшая уже и не к такому. Нет, Зарькин шкаф был тоже полностью в нашем распоряжении, но там не было ничего, что я предпочла бы своей собственной одежде. А главное, она никогда и ничего не клала на место!

- Где моя тушь? - вопит уже Машка.

- Посмотри у Зари, - теперь я образец спокойствия.

- Зачем ей, у нее своя есть, я ей на Новый Год специально подарила.

- А ты все равно посмотри у Зари.

Ну да, лежит себе в ящичке. Так ведь не заперт ящик-то. Нужна - бери. Хоть свою, хоть ее, Зарьке не жалко.

Кавалеры ее менялись, как перчатки, и не поймешь, то ли они ее бросали, то ли она их. Поскольку Зарька никогда не унывала и всегда быстро находила следующего обожателя. Не знаю, где. И Машка не в курсе. У нас с ней все как-то попроще было. Бесконечный девичник, если быть точной. Не выходило как-то с кавалерами. Не тянуло.

Но жизнь все же налаживалась. Втягивалась я в эту новую круговерть, привыкала к новым местам и людям. Училась смешивать на ужин гречку с макаронами и, заливая это яйцом, радоваться, что есть хотя бы яйцо. Последнее, правда, но сегодня - пируем.

- Сериэнта бы мной гордилась, - бормочу, усмехаясь, добавляя к шикарному ужину салатик «из травы», ну, в смысле огурцы-помидоры-капуста. Вот в жизни дома капусту в салат не добавляла, не люблю ее. А тут - по деньгам проходит, и ладно. Все еда.

- Что еще за Сериэнта? - любопытствует Машка.

- Да так, героиня древней легенды. Мне как-то рассказывали. Будто жили когда-то, до начала времен, прекрасные Дети Леса. Питались исключительно подножным кормом, никогда не убивали зверушек и нежно любили друг друга прямо посреди лесных полянок.

- Нежно? Или страстно? - уточняет Зарька.

- Страшно нежно и страшно страстно. И сразу все и всех. А потом...не то метеорит на них упал, не то земля под ногами разверзлась. И добро превратилось в зло, любовь - в ненависть, а страсть - в похоть.

- А Сериэнта здесь при чем?

- А Сериэнта... А Сериэнта была сказочница. И волшебница. И когда мир вокруг рухнул и изменился, она создала Зачарованный Сад. И злу не было туда дороги, и, гуляя по его тропинкам, можно было верить, что мир - по-прежнему прекрасен.

- Подожди, я вспомнила, - Машка радостно хлопает себя по лбу. - Сериэнта - это вампирша такая была. Давно, в древности. И она действительно создала прекрасные сады. Только они не зачарованные, обычные. Там ценность в том, что она людям очень много растений всяких декоративных подарила, которых у нас раньше не знали вовсе. Мы там на первом курсе на экскурсии были, жутко красивое место!

- Это вы про Вампирские сады? - уточняет Заря. - Все вокруг их хвалят, а я и не была ни разу. Надо по весне съездить, полюбоваться. Поедем, да?

- Ага, с удовольствием, - соглашается Машка.

- Нет, без меня, - решительно качаю головой я.

- Да ты что? Там такая красота! Ты в жизни такой не видела!

- Видела. Была уже. Я бы лучше просто за город съездила. Все говорят, красиво - это когда дикая степь цветет.

- Да ерунда, что там красивого, обычные цветочки. А вот в Вампирских Садах - уникальные, очень многих ты вообще больше нигде не увидишь, - продолжает агитировать Машка. - А еще у вампиров, оказывается, у каждого цветка свое значение есть, нам на экскурсии говорили, только я не все запомнила, там много очень, и цветов, и значений. Надо съездить, еще послушать.

- А ты не помнишь, что значат хризантемы? - не выдерживаю я.

- Хризантемы? Они долго цветут, до поздней осени. Поэтому считаются символом долголетия. Ну, и мудрости еще, что приходит с годами, терпения. Здоровья, кажется, хорошего, иначе как прожить долго.

- Понятно. А желтый цвет, не помнишь?

- Желтый помню. Самый простой, символ солнца. Небесное благословение, покровительство Предвечного Светоча. В общем, добра им желают. Всяческого.

- А розовый?

- Ты смеешься? Это ж когда было? Я столько не помню. Говорю ж, поехали, там экскурсии жутко интересные, да и без экскурсий погулять - просто супер.

- Нет, Машка. Нет.

Этой ночью я плачу. Плачу впервые, как приехала в Новоград. Прошлое все-таки догоняет меня. Я уже не вою от ужаса. Просто больно. Больно, что все было - так. Что он - такой и не изменится. А я не Инга, и тоже не изменюсь. А Сериэнта...значит, все же желала мне добра. Вот интересно, что же она все-таки накрутила мне со здоровьем? Ничего ведь не объяснила. А поехать в ее Сады - нет, не смогу. Никогда, наверное, не смогу. Слишком больно.

А утром обнаруживаю, что Зарька посадила пятно на мою любимую юбку. Большое такое, жирное, и наверняка не отстирается. И снова плачу. Потому, что таких юбок у меня больше никогда не будет. Нет, это ничего, конечно, я не принцесса, и в обычных похожу, вот только... не так уж много у меня осталось от той, неудавшейся жизни. Сейчас придется выкинуть эту юбку, потом другую, третью... и вот уже совсем ничего не останется. Возврата к прошлому нет, конечно, и мне не вернуться в Светлогорск, и не надо, никогда больше мне этого не надо, но память...хотя бы память... ведь это все в моей жизни было. Страшное, чудовищное, уродливое...но мое. И он меня...наверно, все же любил. По-своему, по-вампирски. Если вампиры вообще способны любить людей. Нет, слава светочу, что все кончилось, но кто сказал, что я смогу забыть? Что я должна забыть?

В тот день впервые вынимаю из сумки заколку и скалываю ей свои косы. Пусть будет. Это тоже часть меня, и никуда не деться.

- Ой, какая красивая, - тянется к заколке Зарька.

- Заря! - резко оборачиваюсь к ней, стремясь прояснить все сразу и до конца. - Эта вещь очень личная. Дорога мне как память о том, кто был мне очень и очень близок. Поэтому даже не думай тянуть к ней свои хищные ручонки. Посмеешь хотя бы тронуть - горло перегрызу и скажу, что так и было! Я понятно объяснила?

- Да что ты, звезда моя? Заболела? Мне чужого не надо, я только глянуть.

Не то, что бы я ей поверила. А «звезда» - это она так, с перепугу. Обычно у нее там другое слово стояло. Она у нас вообще литературно исключительно в институте выражалась. А дома-то она матом разговаривала. Причем трехэтажным. Но даже это ее не портило.

Незаметно пришел апрель. И я вспомнила о Петьке, позвонила, поздравила с Днем Рожденья. Узнала, что у него по-прежнему все лучше всех и пообещала обязательно приехать к нему на свадьбу. Тем более, что свадьбу он обещал очень и очень скоро. Может правда, а может и обманывал. Разве ж поймешь. А я б и правда приехала, порадовалась за него. Ну не герой он моего романа, что ж делать. А как друга люблю.