Ничего ужасного. Светло, просторно, чисто. Сидений и впрямь никаких, абсолютно ровный пол, на который Анхен аккуратно положил Петьку. По длине было самый раз, еще где-то полметра оставалось. На одной боковой стенке я разглядела длинную продольную рейку, с закрепленными на ней петлями каких-то ремней, в другой имелось что-то вроде встроенного шкафа с множеством отделений различного размера.

- Знаешь, Ларис, пожалуй, не будем его тревожить, - решил Анхен, вглядевшись в замотанное бинтами Петькино лицо. - Сейчас отвезем в больницу и там, в нормальных условиях все сделаем. Вещи долго собирать?

- Вещи нет, но еще байдарка.

- Ну а друзья у вас на что? Спальник кидай сюда и давай собираться. Фонарик есть?

- Да, конечно.

Я побрела через лагерь обратно к палатке, слушая краем уха, как Анхен знакомится с «неспящими». Не спал, похоже, уже никто. То ли голоса наши всех разбудили, то ли аура вампирская, то ли свет, льющийся из машины. Вот на этот свет как мотыльки все и стянулись. И были тут же направлены светлейшим Анхенаридитом, кто - разбирать и паковать байдарку, кто - помогать мне собирать вещи и палатку. Сам Великий долго беседовал о чем-то с Гошей, не снизойдя до участия в физическом труде.

Минут через двадцать мы улетели. Нас провожали с завистью и облегчением. Завтра с утра они могли спокойно продолжить поход, но я уверена, любой из них с радостью поменялся бы местами со мной.

Ну а я впервые летела в «багажнике». Анхен попросил меня остаться с Петькой на случай, если тот вдруг придет в себя. Достал для меня из одного из своих ящиков подушку и одеяло, я улеглась на свой спальник и довольно быстро уснула.

Смутно помню, как мы останавливались, видимо, в больнице, Анхен забрал Петьку и ушел, оставив меня спать дальше. Через какое-то время вернулся, сделал мне укол, наверное, болеутоляющего. Не то, чтобы это было болезненно, но сон слегка отступил.

- Анхен? - я попробовала открыть глаза. Получилось не очень.

- Спи, Ларочка, спи, сейчас полегче будет.

- Анхен, - какая-то мысль не давала покоя, и надо было поймать ее сегодня, потому как до завтра она точно сбежит. - Анхен, а тогда, в Пахомовке...ты там был по своим делам...случайно? Или тоже - из-за заколки?

- Тоже, моя хорошая, тоже, - он ласково погладил по волосам. - Ну откуда у меня дела в этой забытой богом деревне?

- Это город.

- Его право так думать. Тебе тогда здорово повезло, что ты ее не выкинула. И в руке зажала крепко. И звала... Ведь иначе - была бы мертва, Ларка. Не было у них лекарств, не вытянули бы тебя...

- Я тебя не звала...

- Да не важно, кого ты звала. Важно, что я смог услышать. И успел. Ведь я не могу мгновенно, Ларка. А ты у меня такая хрупкая... слишком хрупкая. Ты заколку мою не теряй, ладно? Ты не думай, я не могу с ее помощью за тобой следить, или как-то тебя контролировать. Но если случится беда - я хотя бы услышу. И, быть может, успею спасти. А теперь спи, моя хорошая, не думай ни о чем. Спи.

Сплю. А мы снова куда-то летим. Потом меня куда-то то ли несут, то ли ведут, зачем-то раздевают, не давая упасть на подушку, которая маячит так близко. Помню блаженство мягкой постели, тепло Анхена рядом, его ладонь, лежащую на моей груди, и смутное осознание, что между ладонью и грудью нет ни полоски ткани. Но это было совсем не важно, потому как больше всего на свете мне хотелось спать, спать, спать. И к счастью, не только мне.

Проснулась я одна в огромной кровати в незнакомой комнате. За окном вовсю светило солнце. Какое-то время лежала, пытаясь собраться с мыслями, но вынуждена была признать, что созерцание потолка мне ответов не даст. Потолок был белый, постельное белье было белое, халат, лежащий в изножье кровати, был черный. Другой одежды (а вернее было бы сказать - моей одежды) в комнате не наблюдалось. Значит, халат для меня, потому как на мне одежды...а, нет, трусы мне все же оставили. Памятуя вампирские представления о приличиях, подозреваю, что скорее - поленился снимать, чем честь мою девичью поберег. Но и на том спасибо.

Резко встала, потянувшись за халатом, и тут же взвыла от боли. Пришлось какое-то время сидеть, привыкая к тому, что поясница вновь живет своей отдельной жизнью. Затем аккуратно переползла по кровати и облачилась в халат. Рукава подвернула, когда встала на ноги, поняла, что и длинные полы при ходьбе поднимать придется. Ну и что дальше?

Дошла до окна. За окном цвел и зеленел памятный вампирский дворик. Вспомнился май, и цветущая сирень. И Анхен, бледный и злой, выгоняющий меня из этого дома прочь. Не думала, что однажды проснусь утром в его постели. Или боялась, что однажды я в ней не проснусь? Ну вот, проснулась...

Надо найти Анхена, и узнать, что с Петькой. Или нет, для начала надо найти ванну, а потом... Все остальное - потом.

Из спальни вели три двери (вот зачем в спальне три двери?). Одна из них гостеприимно приоткрыта. Ладно, будем считать, что это намек.

Ванна нашлась. А я в этой ванне благополучно потерялась. Горячая вода, мягкая пена, приятные ароматы различных моющих средств... Анхен нашелся как раз когда я собралась с силами и перешла из лежачего положения в сидячее, и начала мыть голову.

- А ты точно здесь не уснула? - поинтересовался он, заходя без стука и глядя прямо на меня своими ясными вампирскими очами.

- А ты точно не мог подождать снаружи? И вообще, тебе никогда не говорили, что заходить в ванную, когда в ней кто-то моется, неприлично?

- Ты первая, от кого я слышу подобную глупость, - фыркнул он в ответ, дернув плечом. - Давай, Ларис, заканчивай, правда. Я завтрак тебе принес, платье красивое купил.

- З-зачем платье? - так, стоп, а ночью точно ничего не было? Или я, как героиня того романа, все самое интересное в жизни проспала?

- В гости мы едем. Ни один из бывших с тобой нарядов не годился.

- В какие гости?

- Расскажу. Если закончишь свои водные процедуры достаточно быстро, - он, наконец, изволил меня покинуть.

Не знаю, что по вампирским понятиям «быстро». Волосы мыть долго, сушить еще дольше. Где-то полчаса, наверное, я еще провозилась. Обещанное платье вместе с более чем изысканным бельем я нашла на кровати. Платье было белое, в мелкий цветочек, очень воздушное и действительно красивое. Вот только вырез на груди был немного великоват, я к такому не привыкла. Для волос лежали белые ленты, на ноги - изящные белые босоножки.

Анхен сидел в гостиной, просматривая местные газеты. Их перед ним высилась солидная кучка.

- Тебе не доставляют за Бездну прессу?

- Там своя пресса и свои заботы. Тебе нравится? - он кивнул на мой наряд.

- Да, только...

- Только не хватает одной детали, - он легко поднялся мне навстречу, встал со спины и застегнул на шее небольшое жемчужное ожерелье. - Сережки одень сама, у тебя лучше получится, - он вложил мне в руки бархатную коробочку.

Все это, несомненно, здорово, и наверняка красиво, вот только...

- Анхен, а я точно ничего не пропустила? Вот точно-точно?

Он вздохнул, и, взяв за плечи, потянул на себя, заставляя откинуться ему на грудь.

- Ну вот чего ты все время боишься? Что ты в каждом моем жесте подвоха ищешь?

Я молчала. Ночью сама со слезами бросалась ему на шею, а теперь? А теперь вновь не знаю, где я, что со мной, на каком я свете.

- Мне иногда кажется, что ты обвиваешь меня липкой паутиной, и с каждым твоим жестом я все больше вязну, и мне уже не выбраться, и однажды я просто не смогу без тебя.

- А разве тебе плохо со мной? - он очень нежно поцеловал меня в шею. - Вот стоило тебе хоть немного успокоиться, и сразу начались безумные фантазии, я даже боюсь представить о чем. Перестань. Мы просто едем в столицу. Я просто посчитал, что юной деве захочется выглядеть нарядно. К этому платью просто напрашивается нитка жемчуга. Мне просто будет приятно, если рядом со мной сегодня будет красивая нарядная девочка. Сделай мне приятное, Ларис.

Я неуверенно кивнула.