— Осадите-ка, мамаша, — настоятельно посоветовал Хадсон. — Я здесь, чтобы разобраться…

— Да не в чем тут, черт возьми, разбираться! — эта старуха, больше похожая на кожаный мешок с морщинами, вышла из себя настолько, что, казалось, может призвать сюда целый отряд фурий… если, конечно, предположить, что ей понадобилась бы такая поддержка. — У меня было три сына и дочка — все погибли явно раньше, чем было положено. Я была замужем за двумя мужчинами, и оба они пропали в пасти аллигаторов, и ни кусочка от них не осталось, чтобы закопать под могильным камнем! Я видела и делала много неправильного в своей жизни, но самым неправильным было то, что я так и не поговорила с этой девчушкой, пока этот парень, которого она с упоением называла Дэниелом, делил с ней дом и постель! И нннниииикккто из наших «хороших» людей не сказал ни одного проклятого слова! Ясное дело, что этот парень и сам с головой не дружил — никто в здравом уме никогда не взял бы имя Дэниела! Он какое-то время жил с ней и прикидывался тихоней, а в один прекрасный день убил ее, перерезав ей глотку! — она сделала паузу, чтобы чуть смочить пересушенное горло. Глаза ее стали черны, как две злобные бездны. — Ее похоронили во вторник, неделю назад, можете посмотреть на крест, который я сделала для ее могилы. Я, которая считает, что у Бога для этого мира не осталось ни кусочка сострадания и ни тени сердца! Что ж, теперь Куинн лежит в земле, а ее убийца разгуливает на свободе, вот и вся история. Так что идите и решайте свои дела на ее могиле, детки! И скажите, что это Мау Кэтти послала вас побеспокоить ее кости!

Все это ударило Хадсона и Магнуса каменной бурей. Грейтхауз вдруг вновь почувствовал себя слабым — старые раны, нанесенные Тиранусом Слотером резко дали о себе знать, и наездник едва не соскользнул со своего седла в лужу грязи.

— Ее убийца… сбежал? — с трудом сладив с собой, спросил Магнус.

— Испарился сразу, как все случилось, — Мау Кэтти сделала глубокую затяжку. — Его заметили, когда он садился в повозку с тем иностранным джентльменом. Грубияном, который крутил с нашей Аннабель Симмс и сильно избивал ее. Я спросила ее, почему она связалась с таким… и та лишь сказала, что он был королевских кровей, какой-то граф, что ли. Похоже, это дало ему какое-то право разбивать ей нос и ломать руку. Божья милость, как же эти дети легко обманываются!

— Граф, — повторил Хадсон, собирая воедино свой мозг и свою речь, заставляя их работать единым механизмом, что потребовало огромных усилий. — Как его звали?

— Не помню, но это не отменяет того, что по нему петля плачет.

— Я помню, — сказал загорелый мужчина, вышедший из толпы. — Его звали Дальгрен. Задолжал мне денег за азартные игры. Его английский был совсем плох, но он сказал, что сможет расплатиться со мной уроками по фехтованию. Я не согласился.

— То есть, он был фехтовальщиком?

— Полагал себя им, но у него левое запястье было искривлено. Он сказал, что это мешает ему балансировать. Какой уж из него теперь фехтовальщик с такой рукой?

Хадсон вспомнил прошлый октябрь и расследование, связанное с «Королевой Бедлама», которое вел Мэтью и которое столкнуло его с прусским так называемым графом — и впрямь опасным фехтовальщиком. Этот пруссак едва не порубил мальчика на куски во время их схватки в особняке, принадлежавшем злодею Саймону Чепелу, члену преступной организации Профессора Фэлла. Хадсон воскресил в памяти то, как Мэтью рассказывал ему, что левое запястье графа было серьезно сломано в этой драке. А еще Грейтхауз помнил, что этот человек — похоже, собрав для спасения жизни все остатки сил, — каким-то образом сбежал из особняка, избежав встречи со спасательным отрядом во главе с главным констеблем Гарднером Лиллехорном, на данный момент принявшим должность помощника главного констебля в Лондоне. С собой в Англию Лиллехорн, к слову сказать, увез и свою сварливую жену Принцессу, и хулигана Диппена Нэкка, который собрался работать там уже в должности помощника помощника главного констебля.

Наряду с воспоминаниями и сторонними мыслями Хадсона все еще шокировали слова Мау Кэтти об этом графе Дальгрене… могло ли выйти так, что тот самый Дальгрен, сбежавший из особняка, нашел убежище в этом убогом месте? Судя по историям Мэтью, от которых волосы вставали дыбом, Профессор не принимает отказов и не прощает подручных, которые разрушают его планы, поэтому Дальгрен, возможно, очень тщательно разыскивал место, в котором мог бы залечь на дно и скрыться и от Профессора, и от закона.

Но теперь… что могло такого случиться, что заставило бы Мэтью вместе с Дальгреном покинуть Ротботтом… да еще и в качестве убийцы Куинн Тейт?

— Просто чтобы понять, что мы говорим об одном и том же человеке… — вновь обратился Хадсон к пожилой женщине. — Вы можете мне описать того, кого Куинн называла Дэниелом? Если это тот, о ком я думаю, то его настоящее имя — Мэтью Корбетт.

— Лучше вы его опишите. А я скажу, он это, или нет.

Когда Хадсон завершил свое краткое описание, Мау Кэтти нахмурилась и сказала:

— У него была черная борода, и он выглядел очень худым и изможденным, но это он. У него был шрам на лбу, и я до сих пор вижу его так же ясно, как вас сейчас. Это тот самый человек, который больше недели назад сбежал с тем иностранным ублюдком после того, как зарезал бедняжку Куинн!

Магнус больше не мог сдерживаться.

— Я не верю в это ни на минуту! Мэтью не был… то есть, он не убийца!

— Тогда подойди и посмотри на мои половицы, — сказала новая хозяйка дома, который когда-то принадлежал убитой Куинн Тейт. Лицо женщины было угрюмым. — Эти пятна крови никогда не ототрутся. Когда тело нашли, девчонка была белой, как задница Снежной Королевы!

— Черт, — только и сумел сказать Хадсон, потому что, несмотря на то, что он испытал огромное облечение от мысли, что Мэтью еще жив (по крайней мере, он точно не остался там, где должен был остаться по рассказу Магнуса), все равно эта история оставляла за собой огромное количество неразрешенных вопросов. И самым важным из них был: «У вас есть хоть малейшие предположения, куда они могли отправиться?»

Когда старуха покачала головой, Хадсон адресовал тот же вопрос уже большей группе собравшихся здесь людей, однако никто не сумел дать ответа.

— Сынок, вам похоже, не помешает выпить, — сказала Мау Кэтти и, сделав пару шагов к старшему партнеру агентства «Герральд», предложила ему стакан.

Он взял его. Кукурузная настойка была не самым крепким напитком, который ему доводилось пробовать, но была достаточно сильной, чтобы заставить Грейтхауза почувствовать себя так, будто маньяк схватил его за горло, вследствие чего черные пятна закружились у него перед глазами. Тем не менее, это было тем самым, что требовалось, чтобы очистить голову.

— Вы тоже можете выпить, если хотите, — Мау Кэтти предложила стакан Магнусу, который без колебаний принял напиток из рук Хадсона и сделал внушительный глоток этого жидкого огня, стараясь отогнать прочь мысли о том, как он ушел от этого дома в прошлый раз, когда ставни его были плотно закрыты, а Мэтью находился внутри. Огненная вода не могла излечить эти болезненные раздумья, но на момент она послужила облегчением для Магнуса, чуть притупив осознание своей ошибки и заставив уже не так горько жалеть о том, что он не вошел в этот дом после приглашения Куинн. В конце концов… ну как ему могло прийти в голову, что Мэтью находится внутри? Девочка, несмотря на свое безумие, говорила вполне здравые вещи, сумевшие ввести Малдуна в заблуждение и убедить в том, что Мэтью сгинул на Реке Духов. Но все же…

Хадсон озвучил эту мысль до того, как Магнус успел даже сформировать ее в своей голове.

— Что-то должно было быть не так с этим мальчиком. Я не знаю, что именно… не могу этого понять, но… что могло заставить Мэтью остаться здесь и бросить свою жизнь в Нью-Йорке? Почему он это сделал? В здравом уме он никогда бы так не поступил!