— А чё ОН? — спросил Джемми, переварив гибельную новость.

— Ты имеешь в виду его милость? А что он?

— ОН тоже здесь, чтобы жениться?

— Его милость обязан рано или поздно жениться, дабы произвести на свет наследников титула. Но обдумывал ли он уже сей предмет?.. Не могу ответить. Ходят толки о леди Диане Гленкоув, но это всего лишь слухи. Насколько известно мне, его милость однажды нанёс ей визит и от случаю к случаю приглашает её на танец.

— А миз Кэтти ОН, чё ль, не ходил повидать? И чё ль, ОН ни раза с нею не танцевал?

Мистер Блэквуд изучал вопросительно обращённое к нему круглое личико. Ему казалось, он видит, как в голове у мальчугана закрутились внутренние шестерёнки. К вращению внутренних шестерёнок мистер Блэквуд относился с одобрением.

Аристократия в большинстве своём была весьма образованна. Но беда в том, что знати не было нужды жить своим умом. И потому их мозг ослаб. Лишись они возможности полагаться на обострённое чутьё и здравый смысл своих слуг, высшие слои британского общества изжили бы сами себя из чистой беспомощности.

Вот что произошло во Франции, и, поглядите, каков результат. До недавних пор большая часть цивилизованного мира находилась под сапогом брюзгливого корсиканского коротышки. В сравнении с Наполеоном даже безумный Георг III казался желанным монархом, а толстый распутный принц-регент — так просто Александром Македонским. Мистер Блэквуд не относился к радикалам.

Во имя спасения Британии поощрять вращение внутренних шестерёнок было жизненно необходимо.

— Да, Джемми, — ответил камердинер, — он навещает мисс Пеллистон, приглашает танцевать и дважды, насколько мне известно, брал её с собой на прогулку.

— Зачем?

— Надеюсь, мой мальчик, ты оставил свои домыслы, якобы его светлость покушается на честь юной леди? — Ответом ему послужил непонимающий взгляд, и камердинер пояснил: — Он не желает причинить ей зла, ты же знаешь.

— А чё ему тогда надо?

В погоне за истиной Джемми последовал за мистером Блэквудом в холл и дальше, вверх по лестнице. Теперь они очутились у дверей покоев лорда Рэнда.

Мистер Блэквуд скользнул по мальчику взглядом. Затем наклонился к нему и, понизив голос, произнёс:

— Пожалуй, парень, стоит объяснить тебе кое-что, относительно склада ума высших классов.

Лорд Броуди сидел в спальне своего любовного гнёздышка, уставившись на персиковое платье, кучей лежавшее на полу. Именно туда бросила его Линнет, вскрыв большую коробку с двумя чудовищно дорогими платьями, на приобретении которых настояла.

Какое же она жадное создание! И о чём он только думал, выбрасывая совсем немаленькие деньги на шлюху — пусть и очаровательную, — когда ещё даже не нашёл себе жены. У всех встреченных до сих пор женщин, желавших выйти за него замуж, как выснилось, в карманах гулял ветер. Его нежная любовь к имуществу и приданому Кэтрин крепчала с каждым днём.

— Скажи же, оно выглядит лучше? — робко заговорила Линнет, возвратившись в комнату. Она медленно и томно повернулась так, чтобы покровитель смог по достоинству оценить каждую очаровательную деталь тёмно-красного платья, а заодно обтянутые им стройные формы.

— Да, лучше, — коротко отозвался барон, прикидывая, каков же будет счёт.

— Я уж было подумала, что его никогда не дошьют, у портнихи стояла такая суматоха. Та маленькая девушка. — Линнет прошлась, восхищённо разглядывая своё отражение в зеркале. — Ну, ты знаешь… та, что тогда была с ним… с высоким мужчиной, про которого ты сказал, что якобы он виконт. — Линнет прекрасно знала, что мужчина — виконт, и в точности могла сказать, сколь он высок, но не стала делиться своей осведомлённостью с покровителем.

Лорд Броуди оторвался от мучительных раздумий:

— Ты имеешь в виду Кэтрин Пеллистон?

— Тебе видней. Глаза у неё огромные, а всего остального и не видать, — уничижающее добавила она. — Я направлялась в примерочную, когда она выходила из неё, держа за руку какого-то ужасного маленького мальчишку. Мисс Фу-ты Ну-ты аж побледнела вся, — презрительно фыркнула Линнет. — Ты бы видел, как она уставилась на мой наряд… даже мне начало казаться, будто по нему ползает нечто мерзкое. Вот на этот самый. — Линнет кивнула в сторону платья, которое лорд Броуди машинально поднял, пока она разглагольствовала. — Хотя, поразмыслив, я вынуждена признать отчасти её правоту, потому как оно и впрямь мне совсем не к лицу.

Лорд Броуди, не отрываясь, смотрел на платье, в то время как мозг его — медленно, тяжеловесно, со скрипом — зашевелился.

— Какой тут поднялся переполох. Мальчик принялся реветь, прибежала Мадам, и никому не было до меня дела. Куда там, ведь нужно было поднести нашей нежной леди чашечку чая… дабы она могла оправиться от ужасного удара, потрясшего её при виде падшей женщины, — улыбнулась Линнет. — Знаешь, а мне даже стало её жаль. Она выглядела такой больной и бледной, что напомнила мне ту жалкую деревенскую служанку, о которой я тебе говорила… за которую виконт заплатил кучу денег. Помнишь?

— Да. — У лорда Броуди застучало в голове.

— Думаю, мисс Чопорность грохнулась бы в обморок, узнай она, что напомнила мне вульгарную зазнобу её блестящего джентльмена.

— Нет, — возразил лорд Броуди — Для обмороков она слишком упряма. А что, она в самом деле похожа на ту девушку? Может, поэтому Рэнд и водит с ней компанию?

— Ах ты шалунишка! — Линнет протянула руку, чтобы игриво потрепать его по ядовито-рыжим волосам, затем передумала и ограничилась кокетливой улыбкой. — Может, и поэтому. Я же говорила, что почти не видела её. Ты же знаешь, какая Бабуля… никогда не любила, чтобы девушки собирались вместе. Считала, мы начнём строить козни за её спиной. На самом деле, я даже не уверена, что она на неё похожа. Это просто была одна из тех странных мыслей, что порой приходят в голову.

Как раз одна странная мыслишка крутилась в это мгновение в голове у лорда Броуди. Линнет в своём монологе связала платье с Кэтрин. Теперь же Броуди и сам эту связь увидел.

В этом самом платье Кэтрин появилась, избавившись от тех чудовищных траурных одеяний, что носила по двоюродной бабушке. Его тёплый цвет оказался таким облегчением после жутких чёрных и полутраурных нарядов, что барон обратил на него внимание. Он даже вспомнил, как отметил тогда про себя, что в этот раз она не похожа на труп. Не удивительно, что ему запомнилось это платье.

Платье Кэтрин. Ныне же платье Линнет. А между тем, недолгое время оно находилось в руках Бабули Грендел… а она украла его у женщины, за которую лорд Рэнд уплатил пятьдесят фунтов. В борделе.

Мысль о Кэтрин Пеллистон — самой постной из святош — в борделе казалась столь бредовой, что барону потребовалось бы две бутылки вина, дабы её переварить. Лорд Броуди отослал Линнет к модистке. Он был слишком захвачен своим открытием, чтобы думать о последующих за тем счетах, и знал только, что ему нужно побыть одному, подумать.

Линнет, не мешкая, послушалась. По правде говоря, она исчезла ещё прежде, чем он открыл первую бутылку. Множество бокалов спустя недоумение лорда Броуди уступило место счастливейшим мечтам.

Другой мужчина, возможно, и дрогнул бы при мысли о запятнанной репутации жены, но лорд Броуди был не просто каким-то мужчиной, а Кэтрин Пеллистон — не просто какой-то женой. Запятнанная Кэтрин Пеллистон была уязвима, а только уязвимая, и никакая другая, Кэтрин Пеллистон согласится выйти за него… как только он, так сказать, укажет на альтернативу.

Точное название тому, что замышлял лорд Броуди, было «шантаж», но его не особо заботила терминология, не больше, чем физические формальности, такие как девственность. Даже к лучшему, что ему не придётся выносить утомительное нытьё в первую брачную ночь.

Если только она не успела понести… вот в этом он удостоверится в первую очередь… а девственная плева ему без надобности. Если же она в положении… Броуди на мгновение нахмурился, но только лишь на мгновении. В этом случае, в обмен на молчание, ему позволят наслаждаться той же благосклонностью, которой довелось вкусить другим… этому надменному Рэнду, к примеру.