И теперь это читал ее священник.

Элеонор вернулась в общинный зал и принялась сортировать пожертвования. Почему никто не жертвовал Орео? Все, что она хотела, это съесть целую упаковку Орео и плакать несколько часов подряд, под сопровождение песни Whitney Houston «I Will Always Love You». Но она отправилась в туалет и обнаружила, что у нее начались месячные. Это объясняло слезы и одержимость Орео. Может, это объясняло и ее внезапный момент временного помешательства, когда девушка решила позволить Сорену прочитать глупую историю Есфирь.

Она взяла свой рюкзак и села на лавочку перед кабинетом Сорена. Если бы он позвал туда мужчин в белых халатах, чтобы забрать ее, она хотела быть готовой выбить трубку из его рук и умолять о защите.

Чтобы убить время, она достала учебник по математике и начала перелистывать страницу за страницей.

- Это что еще за дерьмо? - закричала она, пытаясь расшифровать расчеты перед ней.

Дверь в кабинет Сорена распахнулась.

- Элеонор. Про себя.

- Простите, - ответила она. - Математика.

- Прощена.

Она посмотрела на него. Он держал в руках историю.

- Вы изгоняете меня, верно?

- Почему ты написала этот рассказ? - спросил он.

- Не знаю. Мы говорили о Есфирь и о произошедшем той ночью, и я... я посчитала, что будет забавно это записать. И когда я начала писать, не смогла остановиться.

- Не смогла остановиться?

- Да. Словно в мою руку вселился какой-то демон и плясал по странице. - Она обхватила правое запястье, словно шею, и попыталась ее задушить, пока то не обмякло. - Все равно, простите. Больше не заставлю вас читать мои странные истории.

- Я прочту все, что ты напишешь. Из тебя писатель лучше, чем из меня.

- Правда? Я думала, это какая-то тупость.

- Тупость?

- Да, глупость. Ребячество. Я придумала шутку о девственной плеве.

- Это сатира, - ответил Сорен.

- Сатира? Я не собиралась писать сатиру. Просто хотела сделать рассказ забавным, чтобы показать, насколько нелепо выбирать лидера страны по тому, как она хороша в постели.

- Использование юмора для возведения человеческих слабостей в ранг насмешек, что так любят политики, и есть сатира, Элеонор. Это сложная и утонченная форма юмора, которую освоили лишь несколько авторов.

- Оу, - ответила она. - Клево.

- Если ты не будешь осторожна, я привлеку тебя к работе над моей диссертацией.

Элеонор покраснела. Казалось, Сорен не шутил.

- А вы не думаете, что у всех тех старых священников, которые прочтут вашу диссертацию, случится сердечный приступ?

- У меня едва не случился, - ответил он. Он посмотрел на ее работу и покачал головой. Она чувствовала себя невероятно гордой. Один короткий рассказ, и она добралась до Сорена. Она ощущала что-то, что прежде не испытывала. Силу. Она могла излить слова на бумагу и вызывать у взрослого мужчины извращенные мысли о том, как забавно было бы привязать девственницу к кровати и трахать до рассвета. Она могла привыкнуть к этому ощущению.

- Могу я оставить это себе? - спросил Сорен.

- Вы хотите оставить себе мой рассказ?

- Думаю, я должен изъять его. Ты слишком юна, чтобы читать такое.

- Кажется, вы кое-что забыли - я написала его.

- Я оставлю себе, - ответил он.

- Хорошо. Но вы должны дать что-то взамен.

- И что бы ты хотела? И, пожалуйста, держи свои желания в узде.

Элеонор вздохнула, молча уступая ему. Тогда она не будет просить его нагнуться над скамейкой. Ладно. Если она была умной, то могла кое-что получить от этой сделки. Она отдала ему собственноручно написанную сексуальную историю - что-то личное, конфиденциальное, секрет. Секрет?

- Расскажите мне секрет, - сказала она. - Любой секрет. И затем вы можете оставить себе рассказ.

Сорен тяжело выдохнул.

- Что-то мне подсказывает, что я пожалею об этом, но, возможно, это и к лучшему, если ты будешь знать.

- Знать что?

- У меня есть друг, - наконец ответил Сорен.

- Друг? Это и есть самый большой секрет?

- Ты не просила о большом секрете. Только о секрете.

- Почему ваш друг секрет?

- Это секрет.

Элеонор открыла рот, но потом просто захлопнула его.

- Вот, - ответил Сорен. - Я намеревался сделать это однажды. - Он запустил руку в карман и вытащил серебряный футляр. Он открыл его и извлек визитку. Черная бумага. Серебряные чернила. Он протянул карточку, и она взяла ее. Сорен отдернул визитку в двух дюймах от ее ладони.

- Прежде, чем я дам тебе эту карточку, ты должна пообещать, - сказал он. - Ты никому ее не покажешь. Будешь хранить ее для себя. Ты не будешь звонить по номеру на визитке. Ты никогда не пойдешь по адресу, кроме тяжелых чрезвычайных ситуаций. И под тяжелыми, я подразумеваю события, которые можно охарактеризовать, как Апокалипсис. Ты можешь пообещать мне это?

- Обещаю, - ответила она.

Сорен еще мгновение смотрел на нее и затем отдал визитку.

- Я меняю твоего царя на Кинга, - сказал Сорен, сжимая ее рассказ.

Элеонор прочитала визитку.

Кингсли Эдж, «Эдж Интерпрайзис». 152 Риверсайд Драйв.

На визитке больше ничего не было, кроме номера телефона.

- Кингсли Эдж. Он живет на Риверсайд Драйв? Там, где живут богатеи, верно?

Сорен склонил голову.

- Кингсли не лишен средств.

- Значит, он богат?

- Непристойно, - ответил Сорен.

- У него есть Роллс-Ройс?

- Два.

Элеонор обдумывала это. Теперь она знала, кому принадлежал Роллс, в котором той ночью уехал Сорен.

- И еще он опасен, Малышка, и я не преувеличиваю.

Она подавила улыбку. Когда он называл ее Малышкой, ее пальчики дрожали, стопы чесались, а бедра напрягались.

- Он уже мне нравится. Он ваш друг?

- Да. А теперь спрячь визитку. Храни ее. Используй только в чрезвычайных случаях. Поняла?

- Поняла.

Она засунула визитку в задний карман.

- Хорошо, теперь вы можете оставить себе мой рассказ.

- Спасибо. - Сорен зажал папку под рукой. - Прежде чем я полностью погружусь в этот изящный образец эротической сатиры, могу я задать один вопрос?

- Я бы хотела, чтобы вы этого не делали.

- Почему царь привязал Есфирь к постели?

Элеонор склонила голову набок. Не этого вопроса она ждала от него.

- Не знаю. Я читала книги Энн Райс, и в них было много подобного.

- Думаю, ты знаешь, почему он это сделал, и не потому что прочитала об этом в книге. Расскажи правду.

Она мгновение обдумывала вопрос.

- Думаю, он привязал ее к постели, по той же причине, по которой умный мужчина, не будучи идиотом, повесит замок на свой Дукати.

- Потому что не хочет, чтобы его угнали?

- Нет, - ответила она и поняла, что ее ответ верный. Если бы это был экзамен, она бы пришла на него лишь с одним карандашом.

- Тогда почему?

- Потому что ему это нравится.

Наступили каникулы в честь Дня Благодарения, и Элеонор едва не заплакала от облегчения. Наконец, она получит несколько ответов от Сорена. Она поливала эту проклятую палку в земле шесть месяцев подряд, не пропустив ни единого дня. И даже когда ей нездоровилось, она все равно ходила ее поливать. На улице бушевал ураган, и она поливала ее. На прошлой неделе даже снег пошел, а она пробиралась сквозь шестидюймовый слой белой пудры в своих истоптанных военный ботинках и поливала ее. В тот день было так неестественно холодно, что вода превратилась в лед, как только соприкоснулась с землей. На следующий день после Дня Благодарения прошло ровно полгода с тех пор, как она начала. У нее было заготовлены двенадцать вопросов к Сорену. И ему лучше быть готовым ответить на них.

1. Какая вторая причина, по которой вы мне помогаете?

2. Какая третья причина, почему нахождение со мной вызывает проблемы?

3. Почему ваш друг поможет мне?

4. Откуда у священника собственный ключ от наручников?