Бернар-Франсуа ушел в отставку в 1819 году и до самой смерти (он умер восьмидесяти трех лет в 1829-м) покоил свою старость, смакуя чистый воздух и питаясь соками растений. Он лелеял мечту дожить до ста лет, чтобы получить «тонтину», странную пожизненную ренту, полагавшуюся старейшему из живущих.

Что лучше, умереть от того, что жил в полную силу, или не умирать, не живя? В конце жизни Бернар-Франсуа задал сыну этот вопрос, предопределивший замысел «Шагреневой кожи» (1831).

Бальзак рискнул умереть молодым, будучи большим любителем пожить. Темперамент заставлял его много работать, чтобы питать воистину ненасытное воображение, которое всегда оставалось неизменным, воображением одинокого заброшенного ребенка.

После своего первого романа «Стени», где речь шла о них с сестрой, Бальзак стал профессиональным писателем. Он четко понял, что читателей всегда будут увлекать сюжеты с кровожадными разбойниками, потерявшимися детьми и похищениями прекрасных дев.

Очень скоро история в духе Вальтера Скотта предстала перед ним как волшебный источник приключений, а естественная история Бюффона — живым изображением диких хищников и безобидных существ, помогающих определять характеры человеческих персонажей, наглядно представить их страсти и переживания. Сказать о человеке «настоящий тигр» или «трусливый шакал» — значит воочию увидеть его.

С 1822 по 1825 год Бальзак писал под разными псевдонимами, позже под именем Орас де Сент-Обен выпускал книжки на потребу невзыскательной публики. Он понял, что сойдет любой сюжет, даже и без намека на достоверность, если действие непрерывно развивается, одно несчастье влечет за собой другое, а умело закрученная интрига, как всякое воображаемое действие, волнует, потрясает и убеждает.

Даже в серьезных произведениях Бальзак продолжал выдумывать совершенно безвыходные ситуации, из которых герои выбирались лишь благодаря пылкой фантазии писателя.

Каким образом молодой Бальзак, стремясь увлечь читателя, умудрявшийся всюду видеть разбойников, монстров, оживших мертвецов и полубезумцев, сумел в «Шагреневой коже» передать истину или, по крайней мере, ту правду, которая соответствовала его чувствам?

Ролан Шолле и Рене Гиз в «Философских эссе» показали, как Бальзак, наряду со своим творчеством романиста, приобщался к философской логике таких мыслителей, как Мальбранш, Декарт, Спиноза, Гольбах.

Его творчество интересно как своими контрастами, так и с точки зрения эмоционального воздействия. Его должно рассматривать как особую целостную систему. Тибодо сопоставляет «Человеческую комедию» с сотворением мира Богом-Отцом. Сам Бальзак не сомневался, что создает мир, где есть место всему, «монолит, в котором сосуществуют» добро и зло, порок и добродетель, а также социальные условия и все слои населения: дворяне, буржуа, пролетарии и крестьяне; все они вдыхают подлинную жизнь в «Человеческую комедию». Они движутся, переходя из одной группы в другую, из одного класса в другой, не нарушая при этом структуры общества, состоящего из рабочих, служащих, банкиров, ростовщиков и торговцев… В развитии общества романист отмечает факты порой анекдотические, принципы, обычно соблюдаемые людьми честными и преданными, но не облеченными властью: судьями, нотариусами, врачами, священнослужителями; существуют и принципы, выступающие в роли законов, на которых зиждется общество и которые позволяют сильным пожирать слабых, но до определенного предела; и если теоретически некий лавочник может стать пэром Франции, это отнюдь не означает, что на деле каждый может им стать…

В мире, созданном Бальзаком, интересны все без исключения, даже преступники, без которых у людей отсутствовало бы и чувство собственности, и чувство справедливости, так как им не нужно было бы опасаться убийц и воров. Вор сам по себе явление восхитительное — и своим цепким взглядом, и хладнокровием, и ловкостью рук. Вотрен, например, — славный малый, дающий полезные советы молодым людям, готовым на все, чтобы преуспеть. Гобсек, этот образцовый скупец и в то же время тонкий психолог, манипулирующий судьбами так же легко, как своими несметными богатствами.

Современная Бальзаку критика обвиняла его в аморальности даже в таких великих его романах, как «Отец Горио» или «Старая дева». Но вседозволенность в романах Бальзака всегда наказуема. Право, законы, суды, институт полиции и даже привидение в «Урсуле Мируе» стоят на страже моральных устоев с большим рвением, чем следят за общественным порядком, так как необходимо, чтобы Авели были отомщены.

Бальзак никогда не остается равнодушным, поэтому его произведения всегда захватывающи. Но добро, которое остается «тайной основой, на которой покоится все», являет себя миру, и весьма красноречиво, тогда как порок гнездится в семьях, скрывается в бумагах нотариуса или стоит у изголовья умирающего.

Бальзак, конечно, не Бог, но к обществу он относился как если бы на него была возложена миссия сохранять его в неприкосновенности и в то же время воспитывать и улучшать. Он видит мир в свете историческом и конкретном, но также и в неконкретно-духовном. Описывая людские пороки, Бальзак стремится исправить общество, без которого человек не может существовать. Взглядам Руссо, который считал человека существом самодостаточным и под влиянием общества лишь деградирующим, Бальзак противопоставляет социум, стимулирующий созидательное начало в человеке. Он оплакивает всех одиноких людей и особенно брошенных женщин с их неудовлетворенной потребностью любить. Писатель мечтал о таком устройстве мира, при котором десять тысяч честных, умных и бескорыстных людей могли бы создать царство истинной справедливости и гармонии.

Бальзак незримо присутствует во всех своих произведениях. На каждой странице, в каждом персонаже распознаются его энергия, его желания, его пламенная страсть, прослеживаются его излюбленные идеи. Бальзака захватывают политика, биржа, а также воспоминания детства, его волнуют женщины, идиллия любви, деревня; увлекает журналистика, празднества, «внешняя благопристойность», коллекционирование.

Попав в водоворот парижской и международной жизни, но не всегда находясь в центре внимания, писатель часто находил женщин поверхностными, а ум мужчин бесплодным. В периоды растерянности ему случалось строить планы возвращения к земле. В 1847 году он предлагал Еве Ганской поселиться в замке в Турени, ни с кем не видеться, питаться овощами со своего огорода, а садовнику предоставить возможность приторговывать вином, чтобы ему было на что жить. Ева Ганская сделала вид, что такого предложения не получала.

Продолжить вслед за отцом восхождение по социальной лестнице, излечить общество посредством «Человеческой комедии» от его недугов или в случае неудачи вновь взять родовое имя деда-землепашца в Нугерье (Тарн), — вот одна из дилемм, мучивших Бальзака.

Перед ним стояла и другая проблема — одиночество творца, на которое обречен человек, по природе своей привязчивый и общительный. Уже в 1818 году, в девятнадцать лет, Бальзаку пришлось отдалиться от семьи, ибо поиски истины требуют от литератора и особенно от философа смелости выбрать собственный путь в жизни, не уподобляясь большинству молодых людей, избравших карьеру нотариуса или прокурора.

С самого начала Бальзак становится создателем фундаментальных произведений, охватывающих весь накопленный человечеством опыт. В противоположность Вальтеру Скотту, романисту-историку, Бальзак — историк-романист. Его интересует подоплека истории: инстинкты, страсти, эмоции, движущие миром, который писатель воспринимает как единое целое. Человечество — это огромное живое существо, непрерывно меняющееся и одолеваемое всякого рода конфликтами: бедные восстают против богатых, богачи в один прекрасный день становятся нищими: самые знатные могут впасть в полное ничтожество в погоне за удовольствиями, на которые испокон веков столь падки люди.

Бальзаковский роман — это комедия, оборачивающаяся трагедией. Нужно жить в полную силу, потворствовать своим желаниям, следовать своим пристрастиям, суметь выразить себя, но не забывать ни на минуту, что «острое лезвие истачивает ножны». Что бы мы ни делали, время разрушает нас, и к концу жизни мы приходим к полной отрешенности, которая есть не что иное, как переходная ступень к неотвратимому.