Бальса, Каррье и Бабеф покинули родные края, поскольку деревня переживала тяжелые времена. Бальзак напишет об этом в 1844 году. Крупные землевладельцы ссужали деньги под залог земель, купленных крестьянами, погрязшими в долгах. У них не было ни упряжи, ни плугов, чтобы возделывать землю. Заимодавцы соглашались прекратить преследования, если крестьяне вызывались работать на них, не получая за свои труды ни гроша. «Крестьяне недорого оценивают свой труд, особенно когда речь заходит об отсрочке процентных платежей». Крестьянин, наивно полагавший, что наконец избавился от долгов, платил втридорога. Он лишался заработанных денег, а его земля приходила в запустение и вскоре продавалась за бесценок. А тем временем долги крестьянина все росли.

Основываясь на наблюдениях Бернара-Франсуа, использованных в «Крестьянах» Бальзаком, Карл Маркс создал свою знаменитую теорию роста и отчуждения капитала.

Крестьянин думал лишь о подушном налоге. Но взимание недоимок было еще тяжелее, нежели этот налог.

Генеральные откупщики, являясь неотъемлемой частью ведомства, уполномоченного собирать подати, записывали общую сумму недоимок за одним из крестьян. Получалось, что он один нес ответственность за всех остальных, исполняя роль расходчика или казначея. Он определял размер налога каждому хозяйству. А если собранных денег недоставало, он платил из своих личных средств. Назначали на эту должность только компетентных и платежеспособных собственников, умевших писать и считать. Их называли «приходскими шишками».

Бернар-Франсуа понял, чем различаются крестьянин, торговец и рабочий. Эти различия и легли в основу «Человеческой комедии». В 1760 году они проявлялись прежде всего в налогообложении. Платил один крестьянин. Он вершил благородное дело на земле, принадлежавшей королю. На той самой земле, где все произрастало по воле Господа Бога. Сельское хозяйство было единственным видом деятельности, производившей товар в чистом виде.

Поземельный налог или косвенный налог на потребление? Вот дилемма, которая вновь расколола общество на два лагеря во времена Реставрации и Июльской монархии. Оноре де Бальзак неоднократно выступал против поземельного налога. Необходимо упразднить бремя этого налога, говорил он, чтобы у крестьянина появились средства для улучшения культуры землепользования, покупки орудий труда, возделывания залежных земель, осушения болот… В «Служащих» Рабурден стремился упразднить поземельный налог и заменить его налогом на потребление.

В 1773 году косвенный налог, введенный терпевшим финансовый крах государством, повлек за собой дознание с пристрастием, запрет на некоторые товары, обыски, штрафы. Вот тут и настало время бюрократии, время, когда Бернару-Франсуа улыбнулась удача. Возникла потребность в контролерах, которых нередко изображали в самых черных тонах. Очень часто рисовали, как они украдкой пробираются в деревни; как допрашивают крестьян и строчат доносы. За порядком на рынках следили инспекторы: оценщики вина, меряльщики дров и угля, осмотрщики свиных языков…

Все собранные ими сведения стекались в Париж. Францией управляли словно колонией, населенной отсталыми племенами. Зарождалась Администрация. Уложения, эдикты, хартии, указы с приводимыми в подтверждение таблицами переписывались на бумаге для официальных актов, самой лучшей бумаге «тельер». «Тезисы, которые умещаются на одном листе, расчеты, помещенные в скобки, и заголовки исполняются наклонным шрифтом, подобным рукописному, а подзаголовки — округлым шрифтом» («Служащие»), «Государственные счета должны быть такими же простыми, как счета от прачки», — говорил аббат Террэ, Генеральный контролер финансов. Таким образом, «нас заставляют полагать, что состояние каждого есть не что иное, как частица всеобщего состояния». Руководствуясь подобными принципами, французская бюрократия стала «самой безукоризненной из всех бюрократий, которые занимаются бумагомаранием на земле. Она сделала кражу невозможной» («Служащие»).

Двадцатилетний Бернар-Франсуа решил попытать счастья в Париже.

В 1776 году он поступил на должность секретаря-письмоводителя в администрацию по управлению имуществом Королевского совета, иными словами, в «общий совет», весьма отличный от «частного совета», в члены которого король производит тех, в чьих услугах нуждается.

Бернар-Франсуа прибыл в Париж словно нарочно для того, чтобы записывать вопросы и ответы — именно это входит в обязанности секретаря, — относящиеся к ликвидации Ост-Индской компании.

Созданная во имя всеобщего благоденствия королевства и активно занимавшаяся внешней торговлей, в том числе и с Ост-Индией, компания с прискорбием взирала на потерю колоний и своих большегрузных судов, либо захваченных, либо потопленных. Она по-прежнему контролировала продажу бобровых шкур в Канаде и работорговлю в Сан-Доминго. Но все приходили в отчаяние от ее обесценивавшихся акций, стоимость которых упала с 2100 ливров в 1743-м до 745 ливров в 1762 году. Вот почему тарифы на перевозки в компании в три раза превышали суммы, запрашиваемые частными судовладельцами.

Привилегии компании были упразднены в 1769 году. Но поскольку пострадали очень многие, подписавшиеся на займы, король не мог обойти их вниманием, он вынужден был возместить причиненный им ущерб.

Ликвидацией компании занимался статский советник интендант Бутен. Были проданы корабли, опустошены пакгаузы, закрыты сахарные заводы, выставлены на аукцион диковинные животные и растения, складированы заморские продовольственные товары.

По-видимому, Бернар-Франсуа очень внимательно отнесся к этим товарным излишкам, торговля которыми приносит огромные барыши, если уметь выждать и вовремя сбыть их с рук. Вплоть до выхода на пенсию в 1819 году Бернар-Франсуа умело вел свои дела на поприще продовольственного снабжения, что было самым насущным и самым рискованным делом во Франции, вечно объятой революциями и войнами и, следовательно, вечно нуждающейся.

В 1763 году два китайца, Ко и Янг, приехавшие учиться у иезуитов, были возведены в сан священников ордена лазаристов. Министр Бертен пожелал выслушать их рассказ о технике, образовании, системе сельского хозяйства Китая, который считался одним из наиболее процветающих и наиболее добродетельных государств.

Совершив путешествие по Франции и ближе познакомившись с самыми лучшими товарами, которые здесь производились, Ко и Янг сели в Лорьяне на корабль, нагруженный подарками.

Китайцам, уехавшим из Китая и вернувшимся обратно, обычно грозила смертная казнь. Иезуиты Пекина связались с королем и обеспечили им защиту.

Иезуиты преподнесли китайскому императору ковры, картины, зеркала, севрский фарфор, различные научные приборы, которые привезли с собой два китайца. Подарки были милостиво приняты, после чего иезуиты Пекина предложили Бертену «литературную переписку», чтобы таким образом удовлетворить любознательность короля. Кое-что из написанного о Китае было издано. Так, в 1776 году вышла в свет книга «Записки об истории, науках, искусствах, нравах и обычаях Китая». Бернар-Франсуа, видимо, приобрел эту книгу, открывшую ему глаза на часть света, где было изобретено столько необходимых вещей. Как ни странно, при этом образ жизни китайцев нисколько не изменился и по-прежнему основывался на глубоко укоренившейся традиционной мудрости.

Еще в раннем детстве Оноре доводилось слышать разговоры об Индии и Китае, и этот азиатский мир навсегда остался в его грезах как территория, населенная чудесными птицами и фантастическими животными и окаймленная голубыми вершинами. Бальзак всегда представлял себе Восток вожделенным краем, где даже день и ночь ходят рука об руку. Но Китай — не просто волшебная страна. Это — страна просвещения, страна письменности.

Оноре де Бальзак прославит красоту и прочность товаров, изготовленных в Китае, равно как и торговое превосходство китайцев. Они непобедимы, поскольку бедняки платят за жилье ничтожную сумму, мало едят, а из движимого имущества у них лишь гамак да видавший виды сундук.