На мгновение он замолчал, после чего добавил:

— Я ненавижу цыплят по-корнуолльски. Они выглядят как миниатюрные голуби[24].

Мэй хихикнула, слово «миниатюрные» напомнило ей, что они еще не поели «Tiny Cuisine». Она предложила разогреть их порции в маленькой микроволновке, которую привезла с собой.

Хантер продолжил возиться с радио. Оба они были удивлены, когда в кухне раздался взрыв помех.

— Заработало! — Мэй одарила его сияющей улыбкой.

Дуглас принял вид, который принимают все мужчины, когда умудряются что-то отремонтировать. Самонадеянный взгляд неестественного серьезного пещерного человека. Мэй часто полагала, что такой вид чуть-чуть не дотягивает до вида гориллы, бьющей себя в грудь.

Женщины никогда не демонстрируют такой взгляд, когда делают что-нибудь, традиционно относящееся к «женской работе»! Например, как ухитриться накормить семью из пяти человек на бюджет «синих воротничков»[25]. Вот это достижение!

Она смогла запросто вообразить женщину, вытаскивающую свой шедевр запеканки из тунца из духовки на стол, только лишь для того, чтобы отвести плечи назад и бить себе кулаками в грудь, издавая победный вопль Тарзана.

Ее забавная фантазия прервалась знакомым мужским голосом, сердито вопящим в трубку радио.

— Что вы имеете в виду под неделей? Я не могу оставаться тут так долго! Я издатель!

Очевидно, Дуглас связался с конторой шерифа в городке.

Радио затрещало, и устало звучащий голос ответил:

— Приятель, ты не выслушаешь меня? Там все еще идет снег! И будет идти следующие два дня. Весь северо-восток парализован этой бурей. Мы не можем даже справиться с авариями.

— Вот это — авария! Я должен получить рукопись! — Дуглас начал разглагольствовать о миллионе долларов и Шри-Ланке, и Мэй была уверена, что парень, на том конце провода запишет его как нью-йоркца с приветом.

— Эй! Эй! — Парень рассердился на самом деле. — У вас есть убежище и еда, и вы не в непосредственной опасности — это все, что меня волнует. Я знаю, где вы. По порядку для того, что вытащить вас оттуда, нам потребуется кое-какая тяжелая техника, которую я не могу предоставить прямо сейчас. У меня люди в безнадежной ситуации по всему графству. Дороги непроходимы. Так что вы можете только тихо сидеть и ждать. — Мужчина закончил передачу.

Мэй с шумом уронила поднос с едой Хантера на стол.

— Поздравляю, Мистер Конгениальность[26]! Мы застрянем тут до следующей весны!

Хантер рывком подтащил стул и уселся.

— Это не моя ошибка! Он… — Его взгляд прошелся по стоящей перед ним едой. Ложка риса. Два ломтика индейки размером с половину доллара, плавающих в чашке коричневой жидкости, обозначающей подливку.

Даже, несмотря на то, что в тайне Мэй согласилась с ним и планировала раздобыть немного настоящей еды, она не собиралась признавать перед Хантером нехватку еды. Лучше пусть он думает, что она женщина с планом действий, которая придерживается диеты. Иначе недовольству не будет конца.

— Совершенно верно. — Свысока сообщила она, заставив свой голос прозвучать с легким презрением, как будто не было ничего особенного в ее выборе продуктов питания. — И поскольку все идет к тому, что мы застрянем здесь вместе на неделю, мы должны вести себя спокойно в подобных ситуациях.

Она облизнула краешек вилки.

— Доедайте до конца.

Мэй вспомнила мультик, в котором Микки Маус, Дональд Дак и Гуффи сидели за изящно накрытым столом под свисающей люстрой. К сожалению, они не ели ничего, кроме боба, который, демонстрируя великолепное шоу, Микки нарезал на прозрачные ломтики, раскладывая по одному кусочку на каждую тарелку. Дональд молча смотрел на Микки, его раздражительность медленно приближалась к точке кипения до тех пор, пока внезапно он не взорвался. Выдергивая перья из головы, он квакал во все горло, качаясь на люстре вверх ногами.

У К. Хантера Дугласа сейчас был именно такой взгляд.

Поэтому она удивилась, что после того, как несколько раз сжал и разжал кулаки, он спокойно поднял свою вилку.

И зачерпнул ложку риса.

— Тут не только нечего есть, но и вкус паршивый.

Мэй пожала плечами в ответ на критику.

— Сидящие на диете не могут быть разборчивыми.

Серебристый взгляд Хантера скользнул по ее фигуре.

— Зачем ты сидишь на диете? На мой взгляд, ты выглядишь прекрасно.

В раздражении Мэй отбросила свою вилку.

— У меня предел!

Несколько мгновений Хантер, не мигая, рассматривал ее.

— И А относится к Б, как С относится к…?

— О, вы не поймете!

— Испытай меня. — Он в один прием проглотил оба кусочка индейки.

— Это в некотором роде связано с ощущением успеха.

Хантер ткнул в ее сторону вилкой.

— Так не должно быть. Я никогда не понимал, почему женщины считают, что они должны заморить себя голодом до костлявости, чтобы чувствовать себя хорошо.

— Я едва ли голодаю, как вы можете видеть!

В глазах Хантера загорелись огоньки.

— Что еще больше сбивает с толку так то, зачем ты привезла с собой эти крохотные обеды.

У Мэй запылали щеки. Она подумала, мог ли он оскорбить ее, но не была уверена.

— Вы говорите то, что я думаю, что вы говорите?

Он улыбнулся, показывая две ямочки на щеках.

— Нет. — Он позволил своему взгляду снова пройтись по ней, задержавшись на округлых бедрах и полных грудях. Она на самом деле оказалась красоткой. Ну, если бы его голова так сильно не трещала, он бы начал видеть некоторую выгоду в данной ситуации.

— Как раз наоборот, — промурлыкал он.

Сейчас Мэй залилась румянцем от смущения. Она излишне резко потянулась за стаканом с водой. Он бы вел себя лучше или окажется запертым в овощехранилище с матушкой Нормана Бэйтса[27].

Хантер сбросил пластиковый поднос из-под своего обеда на пол для Бенни, который с благодарностью вылизал жидкую подливку.

— Это не расстроит его желудок?

— Нее, собаки могут есть что угодно.

— Вы уверены? Я знаю, что он ваш пес, но…

— Он не мой пес, он один из подарков, которые я…

— А-ха. И откуда вы знаете, что я как раз хотела собаку?

Хантер вздохнул. Бессмысленно пытаться объяснять ей снова. Он встал, хватая со стола пару яблок.

— Пойду, разгребу место для нашего друга. Уверен, ему необходимо погулять. Заднее крыльцо в не слишком ужасном состоянии из-за навеса, чтобы заняться этим. Пойдем, Бенни. — Такса засеменила за Дугласом с выражением в глазах, чем-то похожем на поклонение герою.

К. Хантер Дуглас мог заявлять, что собака ему не принадлежит, подумала Мэй, но такса думает совершенно иначе.

После полудня Мэй жаждала убить его.

По сути, она начала обдумывать способы выполнения задуманного.

Она закрыла глаза, когда он зашел за спинку ее кресла тысячный раз. Он шагал часами. Понятно, что для Хантера было не слишком много занятий: не было телевизора, ее радио не ловило никаких станций, не было телефона для «деловых бесед». Очевидно, К.Хантер Дуглас пребывал в полной растерянности.

Она сжала челюсти, когда он сделал следующий проход.

— Мистер Дуглас, пожалуйста! Я пытаюсь работать.

— Хантер. — Он неожиданно прекратил шагать. — Эй, у тебя есть какие-нибудь игры на лэптопе?

Мэй стиснула зубы.

— Нет. Только текстовой редактор. Как в рукописи.

Он застонал, схватившись за живот:

— Не упоминай при мне это слово, от него у меня болит живот.

— Вы не думаете, что это могут быть те шесть яблок, которые вы съели? — спросила она ехидно.

Он замер и взглянул на нее.

— Думаешь? — серьезно поинтересовался он.

Она улыбнулась при виде мальчишеского выражения на его лице.