Волк совсем смутился.

— Ну… хм… прости. Это я так. Я, вообще, стеснительный, боялся, что постесняюсь подойти и предлагать помощь просто так…

— Тьфу ты! — я сплюнул сквозь зубы. — Но зачем было пугать-то?! Все-таки не жениться предлагаешь, мог бы подойти по-человечески.

Волк лишь сдавленно хмыкнул.

— И в-третьих. Ты хоть знаешь, в чем ты мне помощь предлагаешь?

Серый жулик усмехнулся под нос:

— Ха! Конечно знаю. Ты коврик идешь искать. Ковер-самолет. Правда, уж не знаю, чем он так важен царю, но…

— Понял-понял. А знаешь, у кого он?

— Кощей, не будь я телепат! — поклялся Волк.

— И ты все еще согласен?

— Да, не будь я Серый Волк!

— Ну что ж… А кстати, раз уж теперь ты мой компаньон, как мне тебя называть?

— Да так и называй — Серым Волком, — улыбнулся тот. — По лапам?

— По рукам! — я пожал мужественную серую лапу. — Пошли!

Пока шли, мы сильно разговорились. Волк оказался неплохим собеседником, знал много историй и анекдотов. Я же, в свою очередь, развлек его своими самыми свежими воспоминаниями: как я стоял у виселицы, как я попал к Анастасии в покои и выбрался оттуда, как меня мутузила Василиса… Волк бурно реагировал на мои истории, хохоча до упаду; в общем, идти уже не было скучно.

Покрышкин лес все так же таинственно бормотал кронами над головой. Если не сказать большего: мы зашли в самую его гущу, надеясь срезать путь. До центра леса оставалось совсем немного. Скоро я, вымотавшись, попросил Сергого Волка остановиться на привал. Он усмехнулся, но разрешил. Я развязал свою дорожную суму и достал оттуда нечто, когда-то бывшее, очевидно, гамбургером. Сейчас же это достаточно точно изображало некую знаменитую отраву "Змеиный корень". Я попробовал разобрать это на части в поисках хоть какого-то съедобного куска. Ага, обрадовался, как же! Котлета явно спорила по мягкости и вкусу с моей подошвой, зелень завяла еще во времена Цезаря, огурцом запросто теперь можно было отравиться, собственно булка переливалась всеми оттенками плесени от восхитительного бледно-зеленого до тошнотворного нежно-морковного. Даже мышь, вылезшая прямо у моей ноги из норки, погнушалась этим произведением высокого искусства составления ядов.

Я брезгливо уронил сию пакость на землю. Волк тоскливо проводил гамбургер взглядом, но ничего не сказал.

— Что? — переспросил я на всякий случай. — Чего ты так смотришь?

— Есть хочется, — жалобно скульнул он.

— Ну попробуй, поешь, — я усмехнулся.

Серый Волк медленно подошел к плесневелому гамбургеру, ткнул в него носом, сморщился, чихнул и отскочил, вытаращив глаза.

— Нет!!! Фу, гадость, — Волк с презрением отвернулся от вышепоименованного — то есть гамбургера.

— Правда, у нас больше ничего нет, — я показал ему пустой пакет из-под продуктов.

— Хочешь, я поймаю зайца? — предложил мой серый напарник.

— Ага, а потом в результате мы будем выполнять сразу две миссии: искать Кощея и убегать от милиции в качестве браконьеров? Ты знаешь, здесь запрещено охотиться, — парировал я.

— Ну хотя бы попить у нас есть? — недовольно проворчал Волк.

— Ща посмотрю.

Увы, даже перерыв все вещи, я не обнаружил воды. Похоже, мы все допили…

— Ну ничего, не страшно… я, кажется, слышу журчание ручья! — обрадовался я. Где-то неподалеку действительно бурлил какой-то лесной ручеек.

— Посторожи вещи, — попросил я Волка. — Сейчас принесу нам воды. Если я не вернусь через… я вернусь.

Почти сразу я выбрел к искомому ручейку. И — большое достижение — сразу же увидел источник, начало ручья. Над источником высился корявый разлапистый дуб в пять моих обхватов — то ли долгожитель, то ли почва плодородная. Правда, местами трухлявый, но стоял, как хан посреди своих владений — горделиво, уверенно. Покрышкина Кладезь, дошло до меня. Я взял пустую бутылку из-под "Пепси", прихваченную мной, и нагнулся к ручью. Но вспомнил свое первое правило: если что-то нашел, сперва испытай на себе… за исключением ядовитого и опасного, разумеется! Говоря человеческим языком, мне просто сразу же захотелось отпить. И я, даже не утруждая себя набиранием воды в пробку бутылки (тоже одна из моих привычек), сложил руки горстью, зачерпнул и шумно отхлебнул… ух ты, надо же — чистая "Боржоми", даже с газом! Здорово. Буду знать. Теперь понятно, чем все так славят Покрышкину Кладезь… я живо набрал газированной минералки в бутылку, завинтил крышку и отправился обратно, довольный до ужаса.

По дороге мне приспичило вернуться и поискать у ручья блокнот, который я там, похоже, потерял. Пока я скитался по берегу ручья, на меня наткнулся… ежик. Причем, я бы сказал, это я на него наткнулся, когда присел по большому делу, после чего стал похож на петуха с ощипанным хвостом: вся пятая точка была покрыта иголками (вот уж не знал, что ежи линяют). Знаете, напоминает иглотерапию. Вот только здоровья мне что-то это не прибавило. Напротив, еще целых двадцать минут я бродил у ручья, смачивая многочисленные ранки водой, охая и вздыхая.

Сзади хрустнула ветка. Я инстинктивно обернулся и застыл: на меня размашистыми прыжками двигалось что-то огромное и черно-серое. Пока этот ком шерсти не подлетел ко мне, я оцепенело стоял на месте. Подскочив, зверь рявкнул мне в самое ухо:

— Иван!! Ты где пропадал, сколько ждать можно?! Я есть хочу! И пить.

Лишь теперь я распознал в "чуде-юде" Волка, нагруженного вещами.

— Ты что, все это с собой потащил? — ужаснулся я. — С ума сошел!

— Ну не оставлю же я это все там? — возразил Волк.

— Хм, — ответил я. — И что теперь? Тащить обратно всю эту дребедень?

— Зачем? Вон какой домина! — Волк указал лапой куда-то за мою спину.

— Где? — не понял я.

— Да оглянись же, дубина!

Я обернулся и увидел маленький, но аккуратный теремок. Над дверью была прибита покосившаяся и полустертая резная табличка с надписью "ПокрышкинЪ".

Я присвистнул:

— Дом боярина Кириллия! До сих пор сохранился?! Глазам своим не верю. Да в любом случае, думаю, мы не сможем там переночевать, ведь сейчас это наверняка какой-нибудь музей, и туда водят туристов и паломников, фотографии этого места, скорее всего, уже есть по всему Интернету, и уж почти наверняка даже войти туда можно лишь за отдельную плату… — я все больше распалялся. — Или же это святое место, и нам, злостным атеистам, ни за что не позволят осквернять сей храм своим присутствием…

— Окстись! — Волк уже тряс меня за плечо. — Весь мир свято убежден, что и Покрышкин, и его Кладезь — выдумка старожилов села Подпокрыши!

— Да?! — я удивленно воззрился на Волка.

— Так-то, — наставиельно проговорил он. — Да в любом случае, что бы тут ни было, можно хотя бы спросить. Если там, конечно, кто-то есть.

Я пожал плечами. Почему бы и нет. Поднялся с колен (садиться как следует я по-прежнему не мог никак), подошел к двери теремка и постучался. Дверь, таинственно и зловеще скрипнув, отворилась сама по себе. Домик был пуст и, очевидно, давно заброшен: на прогнившем деревянном столе стояли битые фарфоровые тарелки, в них лежали вусмерть проржавевшие столовые приборы; на полу валялись старинные черно-белые фотокарточки, изображавшие, в основном, Покрышкина с женой или сестрой; резной стул образца позапрошлого века опирался на свои изрядно покосившиеся ножки; зеркало на древнем, как мир, платяном шкафе, точнее, его дверцах, было разбито, и по его поверхности разбежались змеистые трещины; у дряхлого почерневшего комода был выломан угол, и виднелось не менее дряхлое содержимое ящиков. Единственное более-менее целое, что я нашел в теремке, — это две добротных кровати из мореного дуба. Как раз, чтобы нам переночевать здесь…

Я поманил Волка рукой, приглашая войти внутрь.

— Взгляни, — я показал ему на кровати. — Мы можем заночевать здесь со всеми — ну, или почти всеми — удобствами.

— А я что говорил? Дом заброшен! — торжествующе воскликнул Серый Волк.