— Нет-нет командыр, миллион даю сразу, — поспешил с ответом толстый кавказец, — а еще на миллион,.. — он на мгновение задумался,-  сделаем бизнес.

По тем временам для совкового россиянина слово это было совсем необычное, ну, а уж для военного — к тому же и неприемлемое. Тогда в ходу у народа было понятие «спекуляция». И все знали, что это такое. А тут бизнес, да еще от кого — торгаша базарного.

— Что за бизнес? — недоверчиво бросил явно неискушенный в этом вопросе командир.

— Это просто, командыр. Пустим народ смотреть, билеты продадим, сделаем один рубль — вход, а два рубля — выход. Видишь, как просто? И народ пойдет! Это я тебе говорю! Скажи — гениально придумал, а?!

Толпа слушала его с блеском восторга в южных глазах. Чувствуя, что он произвел нужное впечатление на окружающих его слушателей, кавказец решил закрепить успех, пустившись в малопонятные рассуждения.

— Гениальность, командыр — это не простота, а простая форма и сложное содержание.

Витиеватость, вкупе с горящими глазами, добавляла загадочности нахальному коротышке. Толпа, а главное — командир, начали подозревать, что за плечами специалиста не только десять классов школы, а еще что-то… наверняка незаконченное.

— Видя, что командир начинает терять интерес к теме разговора, кавказец позволил себе снизойти до более наглядных примеров.

— Вах! Командыр, бизнес — это, например, когда мех покупаешь на севере, шубы из него шьешь на юге, продаешь их на западе, а деньги тратишь на востоке. Гениально, да?! Вах!

И тут в беседу плавно вписался замполит, изрядно утомленный  экономической демагогией:

— Послушай дорогой, где такой науке научился? В каком институте?

— Зачем в институте? — недоуменно ответил кавказец. — На рынке, когда мандаринами торгую, мисли умные сами приходят. Вах! Вон там мой сад! — показал он в сторону ближайшей горы. — Не без гордости продолжая, — вон на  той болшой горе!

Окружающие не без интереса уставились на гору, пытаясь рассмотреть мандариновые посадки, что оказалось не так-то просто. Впрочем, никто и не собирался  выяснять — говорил ли торгаш правду, или просто хвастался.

— А что, гора тоже твоя? — с усмешкой спросил зам.

— Нэ-эт, зачем, гора государственная. Сад мой, мандарины мои, — не замечая подначки, серьезно ответил он.

— Ну, раз подводную лодку купить хочешь — значит, торговля идет хорошо?

— Нэ жалуюс!

И, видя, что надежда на успешную сделку ускользает, «эксперт» на всякий случай повторил:

— Ну что, командыр, продашь подводную лодку?

Командир, окрыленный «комиссарской» поддержкой, гордо оглядел окружающих и поставил логическую точку:

— Нет, дорогой, она, как и твоя гора — государственная.

Народ еще какое-то время не расходился, обсуждая реальную цену и возможность приобретения лодки в частную собственность. А командир потом долго вспоминал, как далеко не глупый торговец-самоучка пытался обучить его науке бизнеса. Время бойкой торговли социалистической собственностью еще не подошло. Ею займутся всем миром каких-нибудь 30 лет спустя!

9 ноября 2003 г.

Эту историю поведал нам с Женей Кореньковым старший лейтенант запаса Леня Жуйко. Его, опытного штурмана, с четырехлетним стажем плавания на супертанкерах Одесского пароходства, призвали на трехмесячную стажировку в ВМФ, на корабли. Распределили в город и порт ПОТИ, и попал он с нами на один корабль — СКР «Волк».

Борт корабля мы практически не покидали, ходить было некуда. Периодическое посещение местного кинотеатра и магазинов — в счет, конечно, не шло. Словом, «тоску зеленую» скрашивали себе сами, как могли. В основном — общаясь по вечерам, на посиделках с травлей, за рюмкой коньяка у Лени в каюте.

Рассказчик он был отменный! За годы плавания — сплошные заходы в порты разных стран. Повидал такого, что нам, желторотым мичманам флота Российского, конечно, пока и не снилось.

В общем, слушали мы с Жекой все, развесив уши. Ну, а армянского коньяка в магазине у грузина Гиви было много, и стоил он 4 рубля 12 копеек при цене водки 3 рубля 62 копейки. Согласитесь, что лучше иногда баловать себя хоть и трехзвездочным, но настоящим армянским коньяком. Тогда он еще действительно был настоящим.

Нормальный мужик выпивает хоть и редко, но в трех случаях обязательно: когда плохо — от горя, когда хорошо — от радости, когда все нормально — от скуки. У нас, как раз наблюдался тот самый — третий случай.

В первую нашу встречу вид у Леонида был неважный. Мы даже подумали, что он страдает желудком. А он в то время страдал от своего вынужденного назначения.

Когда приступили к коньяку, он, вежливо поблагодарив, не отказался. Доверительно пояснил нам, что никаких таблеток и лекарств по жизни не принимает и лечится только сугубо народными средствами с использованием спиртного. Узрев нашу заинтересованность сказанным, пояснил:

— Для улучшения пищеварения — пью пиво, при отсутствии аппетита — белое вино, при низком давлении — красное вино, при ангине — водку, при повышенном давлении, как сейчас — коньяк...

— А как насчет воды? — спросил, улыбаясь, Жека.

— Такой болезни у меня еще не было! — тоже улыбаясь, ответил он. — Но при жаре, конечно, люблю минералку.

В этот вечер он поведал нам байку, как в период планового докования их супертанкера он с друзьями пил русскую водку в Японии…

Общеизвестно, что со временем корпус корабля обрастает микроорганизмами, и тот значительно теряет ход. А это — потеря времени и денег соответственно. Доковые камеры в одном из портов Японии позволяли поставить на это плановое мероприятие наше судно. Дело это страшно дорогое, валютное, но соответствующая договоренность была достигнута заранее, и в отведенное судну время мы встали на кильблоки в гигантскую камеру сухого дока.

Глубоко поразили нас японские рабочие, которые по мере понижения уровня воды, не дожидаясь полного осушения камеры дока, как муравьи, облепляли появляющуюся из воды часть корпуса, болтаясь на каких-то немыслимых «беседках», веревках, и работали как заведенные, ловко орудуя скребками, щетками и другими подручными инструментами. Становилось ясно, почему срок дока ограничивался всего лишь неделей.

Как раз в этот день исполнилось сорок лет старшему механику танкера, здоровенному, 120-килограммовому мужику, гордо носившему в экипаже кличку «центнер с яйцами». С одобрения друзей он, выйдя в город, отыскал ресторан с русским названием «Тройка» и зарезервировал столик на четыре персоны. Предварительно сделал обильный заказ, с четырьмя бутылками водки «Столичная» и дюжиной какого-то местного пива.

Судя по вниманию персонала и официантов, их сахарным улыбкам и постоянным поклонам, заказ им пришелся по душе. На деньги механик внимания не обращал. Цена его не смущала. Сорокалетний юбилей он справлял не каждый день.

Придя на корабль, он сделал друзьям официальное приглашение, и в назначенное время помполит, старпом, штурман и сам стармех прибыли в кабак.

«Русский» ресторан всем участникам торжества понравился. Зал был просторный, с высоким сводом, двумя разноэтажными анфиладами. Заказанный столик находился на одной из таких анфилад, на уровне второго этажа. Он как бы нависал над залом и в прямом смысле ломился от бутылок и закусок. С высоты казалось, что зал забит полностью, как в театре при аншлаге.

Два улыбчивых официанта без устали кланяясь в ожидании команды.

Узрев дюжину пива, помполит, истинный любитель этого напитка, мечтательно прогудел на украинском: «Пыво! Дывися хлопцы, ну як в аглицком пабе!

Виновник же торжества, открывая бутылку водки, тихо пробасил:

— Можно, конечно, мужики, пить пиво по-немецки с колбасками, можно, как в английском пабе — с чипсами, можно по-японски — с суши.     А мы любим по-русски, — с ВОДКОЙ!!!

С этими словами он резво разлил всю бутылку по фужерам. Дежурную улыбку не понимающих ни черта официантов словно кто-то украл. Резко изменившись в лицах, они молча уставились на наши фужеры.