Окно же оказалось обманкой, на самом деле представляя собой ни что иное, как неглубокую нишу в стене. А ведь и картинка совсем как настоящая, и свежий воздух попадает, и звуки, и даже запахи... Примерно через месяц выяснилось, что заставку можно менять, выбирая из двух десятков стандартных. Так что порой за «окном» бушевало штормовое море, разбиваясь брызгами о скалистый берег, в другое время там виднелся пляж и спокойная вода; иногда я переключала картину на заснеженное редколесье, пустыню, холмистые луга или даже вид на зеленые равнины откуда-то с большой высоты.

День перемен

Другой мир

В один из дней, сразу после завтрака, меня пригласили на осмотр, что нарушало привычный, почти никогда не меняющийся распорядок. Кроме уже знакомого врача, в кабинете присутствовали ещё трое, из-за которых, судя по всему, и произошёл вызов во внеурочное время.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила одна из двух незнакомок, жестом предлагая садиться.

— Очень хорошо.

— У тебя иногда появляются подозрения в чужеродности возникающих мыслей?

— Нет.

— Когда ты в одиночестве, случается ли, что возникает ощущение чужого присутствия где-то рядом или даже внутри тебя?

А вот на этот вопрос я не смогла ответить отрицательно:

— Иногда да, но не внутри, а вовне и обычно только если нет уверенности, что рядом никого нет.

Врачи переглянулись.

— Расскажи подробнее, в каких ситуациях это происходит.

— На прогулке, например, иногда кажется, что кто-то идёт сзади. Или, если в палату дверь не закрыта, может создаться впечатление, что в коридоре кто-то есть.

Одна из женщин слегка нахмурилась, сосредоточено меня изучая.

— Можешь ли ты избавиться от этих ощущений, и если да, то как?

Я улыбнулась.

— Да, могу, и очень просто. На улице достаточно оглянуться, в худшем случае, оглядеться, чтобы убедиться, что вокруг никого нет. А в комнате — выглянуть в коридор, а потом закрыть дверь. Это почти всегда помогает, и необоснованные подозрения уходят. Ну, или я убеждаюсь, что не такие уж они и необоснованные.

— Это в каком случае? — недоуменно поинтересовалась аборигенка.

— Если там действительно кто-то есть.

Врач облегчённо вздохнула и сделала жест, предлагая другим продолжить опрос.

— Не совершает ли тело непроизвольных движений?

— Конечно, совершает. — Все трое встрепенулись. — Например, если глубоко вдохнуть и не дышать, в конце концов оно выдохнет само. Или если вытянуть руку вперёд и долго её так держать, она начинает дрожать.

Комиссия переглянулась.

— Но ведь это нормальная реакция, — со смешанными нотками разочарования и радости сказал мужчина. Он достаточно сильно отличался от остальных и, скорее всего, принадлежал к другому разумному виду.

— Но непроизвольная, — указала я. — Ненормальных для моего организма непроизвольных движений я за собой не замечала.

— Непривычные внутренние ощущения, чувственные переживания?

— Да. Мне очень хорошо и спокойно, что нетипично для меня прежней, — я внимательно следила за выражением их лиц, и реакция врачей подтвердила предположение о внешней природе спокойствия. По крайней мере, это сообщение их не взволновало совершенно, а один и вовсе слегка улыбнулся, как будто так и надо.

— Провалы в памяти? Воспоминания, которые появились непонятно откуда?

— Провал только один: я не помню, как сюда попала, — так, похоже, что и этот ответ их не удивил.

— Необычные сны?

Вопрос заставил задуматься. Да, сны мне с того момента, как я сюда попала, снились яркие, цветные, очень живые. От них оставалось ощущение свободы, полёта, дождя, ветра и гармонии с природой. Но вот о чём они были, мне так ни разу и не удалось вспомнить. После пробуждения от них оставался только след, впечатление, а сам сон ускользал, чтобы, что нередко случалось, вернуться на следующую ночь. Это и попыталась объяснить собравшимся.

Выяснив ещё несколько интересующих деталей, врачи закончили осмотр и уже собирались отпустить, но теперь настала моя очередь проявлять инициативу. Последний месяц, проведённый в безуспешных попытках получить хоть какую-то информацию, не заставил отступить и сдаться. Даже несмотря на то, что почти всегда реакция сводились к трём вариантам: «можешь задавать вопросы, но, ответы на них пока не получишь», «эта информация вызовет ненужное волнение» или «когда придёт время — всё узнаешь».

— Разрешите задать вам несколько вопросов? — периферийным зрением я заметила, что знакомый лечащий врач поймал взгляд троицы и слегка закатил глаза. Похоже, ему уже надоело моё любопытство.

— Только по теме разговора и недолго, — через несколько секунд ответил мужчина из консультантов.

Обрадовавшись согласию и почти не обращая внимания на то, что остальные покинули кабинет, я спросила:

— К каким выводам ты пришёл в результате этого обследования?

— Ты здорова, хотя случай нетипичный, поэтому остается возможность врачебной ошибки.

— А подробнее? — я аж подалась вперёд от любопытства.

— Думаю, что ты ещё не знаешь, что являешься «...»^[1]. То есть человеком, получившимся от слияния представителей разных видов или разных существ одного вида, — пояснил он, когда я выразила недоумение по поводу незнакомого слова. Подумав, решила, что мифологический термин «химера» вполне годится в качестве перевода. — Это не часто, но случается, хотя большая часть химер гибнет сразу же или почти сразу. Ты — химера из двух видов: один легко поддался идентификации — это «гомик». — Последнее слово прозвучало именно так и вызвало приступ веселья. — Если точнее, «гомик сапиенс». — Даже несмотря на то, что суть сказанного мужчиной понятна, местное искажение латинского «Homo sapiens» рассмешило. Подождав, пока я успокоюсь, врач продолжил: — Второй вид нам определить не удалось, но он очень сильно отличается. Редко когда такое слияние дает жизнеспособное существо, ещё реже — не получившее серьёзного и необратимого психического заболевания из-за соединения двух несовместимых разумов и личностей. По всем признакам, у тебя слияние прошло хорошо, хотя и не идеально, что, впрочем, бывает только у очень близких родственников. Так что при соблюдении некоторых простых правил, ты сможешь вести полноценную жизнь.

— Но я не чувствую в себе второго разума, — пытаясь переварить шокирующую новость, сказала я.

— В химере никогда не сохраняется все, часть отмирает. Другое дело, что обычно сознание как раз обладает большей устойчивостью. В твоём случае почти полностью или полностью сохранилась личность человека, а от второй остались незначительные обрывки, которые, скорее всего, и являются причиной необычных снов и того, что ты их не помнишь. Это тоже положительный момент, потому что сожительство двух даже частично сохранившихся личностей при сохранении психического здоровья — явление уникальное и характерное для очень малого количества видов, к которым Homo sapiens не относятся. Так что, наоборот, беспокоиться стоит, если почувствуешь вторую личность.

Ладно, и химере можно жить, вон, я до сих пор ни в чудовище не превратилась, ни по кусочкам не развалилась. Больше интересовало другое:

— Какие правила нужно соблюдать?

— Не использовать сильнодействующих лекарственных препаратов для стимуляции памяти или мозговой деятельности и не пользоваться методиками записи информации в память или мгновенного обучения. В общем, получать знания естественным путём без наркотиков. Это не исключает употребления лёгких возбуждающих и активизирующих средств, — пояснил врач. — Но шанс необратимых психических изменений при использовании сильнодействующих — велик, так что не советую рисковать.

А что, не так уж и страшно! Нет, конечно, получить знания нахаляву очень соблазнительно, но и без этого можно прекрасно прожить. Хотя, если тут все пользуются такими методами, не окажусь ли я в положении пещерного человека, не способного к обучению?